В груди клокотал вулкан. Ещё немного – и я Горского испепелю.

Я понимала: это гормоны шалят. Надо успокоиться.

Я расслабилась, насколько смогла. Даже ногу за ногу заложила, на спинку кресла откинулась. Глубоко вдохнула и выдохнула.

– Ты же трясся над своим бизнесом, шагу не давал ступить, а сейчас бросаешь всё? Это не шутки, Вадим Александрович?

– Я всё взвесил и решил, – пожал он плечами и расслабил узел галстука. – Устал. Хочу покоя, домик возле моря, где золотой песок. А там, глядишь, и жизнь наладится. У меня крутой поворот сюжета в жизни, понятно?

Не очень, но пока он в подобной решимости, грех не воспользоваться его очень щедрым предложением. Вот как всё хорошо складывается. Просто как по маслу. Хотела ребёнка – пожалуйста. Мечтала о «Солнечном компасе» – лови свой шанс.

Всё хорошо. За исключением малюсенького нюансика: денег у меня не было. Ни сколько Вадюха запросил, ни даже вполовину меньше.

Я в бизнес вложила. В очень перспективное направление.

– У меня есть время подумать? – спросила и испугалась – так хрипло звучал мой голос.

– Подумай, Юль, подумай, но недолго. Да или нет. А уж потом будем договариваться по срокам. Даю тебе десять дней.

Это очень щедро. Вадюха чует наживу. И при всей своей жадности детище в чужие руки отдавать ему не хочется.

А я… а мне нужно подумать, где взять деньги. Или распрощаться с мечтой. Вряд ли ещё мне выпадет подобный шанс.

Выход есть всегда. Даже если тебя съели

Юля

– Что стряслось? – вопрошает Розка и выразительно на меня поглядывает.

Они с Элькой прилетели, как только я их вызвала «на совещание». Собрались у меня дома. Ещё не ночь, на столе – ужин на троих. Легкий и диетический, всем угодила, но подругам сейчас не до еды. Они понимают: раз выдернула, попросила приехать, что-то стряслось ужасное или глобальное. Катастрофа, например, приключилась.

Тянуть смысла нет. Какой салат, когда гложет неизвестность? И я, вздыхая, а постепенно и хлюпая носом, рассказываю о предложении Вадика Александровича.

– Да гад он, а не Вадик, – сердится скорая на расправу Розка. – Лопнет от жадности.

Элька морщится и трёт переносицу.

– Ты же знаешь, что ни один банк тебе не даст займ?

Могла бы и не говорить. Знаю, конечно. Потому что уже брала и прилично. А Вадику нужно отдать не сто тысяч.

– Поэтому я вас и пригласила, – шумно сморкаюсь в бумажное полотенце. Плакать хочется долго и с наслаждением, подвывая и причитая. – Поплакаться. Поделиться горем.

– Тьфу на тебя! – сердится Розка. – Это не горе, а так, временные неприятности. Надо поесть, а там, глядишь, мысли нужные в голову лягут. А пока пусть твоему Горскому икнётся хорошо.

Горскому, наверное, плевать. Он скоро будет свободный, счастливый, с деньгами. И он их найдёт, если захочет.

Розка набрасывается на салат, словно это её личный враг. Элька гоняет капусту по тарелке и думает. Я просто ем. Во мне малыш растёт. Ему витамины нужны и спокойствие. Если первым я его обеспечить могу, то со вторым пока напряжёнка.

– Мне Нинель звонила, – вспоминает Розка. – Ты пропустила приём!

А, да. Пропустила. Как-то не до этого было, а чувствую себя я прекрасно. Я ей об этом сказала. Она мне тоже звонила.

Розка качает головой.

– Надо привыкать, Юль. И всё, что связано с малышом, ставить на первое место. Менять приоритеты, понимаешь? Может, оно и к лучшему? С «Компасом» вашим? Работа не предполагает спокойствия, а тебе оно необходимо. Стрессы эти ещё.

Элька наконец откладывает вилку. Лицо у неё решительное.

– А почему бы тебе не обратиться к отцу твоего ребёнка? – спрашивает она, глядя мне в глаза.

Я даже замерла, не донеся вилку до рта. Жевать перестала. Розка в очередной раз встрепенулась, показала Эльке большой палец, мол, одобряю, и уставилась с надеждой на меня.

– Да нет. Бред. Исключено. И что я ему скажу? Помнишь, день рождения и гетеру? Так вот я она и есть, дай денег, потому что я хочу стать владелицей компании?

– Какую гетеру? – тут же настораживается Розка. Она у нас любительница острые моменты ловить.

Приходится им в общих чертах рассказывать подробности незабываемого вечера.

– Всё равно это ничего не меняет. Ты самое главное забыла, – у Эльки отвратительно спокойный голос. А Розка в кое-веки кивает каждому её слову, мол, всецело поддерживаю и одобряю. – Он отец твоего ребёнка. А ты даже в мыслях этого не допускаешь.

– Нет. Я не сделаю этого. Ни за что, – бормочу я и запихиваю в себя еду. Прожорливый пылесос – вот кто я сейчас. А подруги – ярые авантюристки. Правда, только благодаря им я забеременела, но это нюанс. А теперь они хотят, чтобы я к Кострову пошла. – Нет, нет, и ещё раз нет!

Они мне на нервы действуют. Сидят как два суриката и молчат. Смотрят лишь выразительно-выразительно, как девочки, что со стула стихи прочитали, а теперь ждут конфетку. Сладкое для фигур вредно, между прочим. И почему опять я?

– Ты компанию хочешь? – вкрадчиво начинает Розка.

– Да, но просить деньги не пойду. Это мерзко и низко!

– А в постель ложиться с Костровым было приятно и высоко, – дёргает бровями Элька. И она не смеётся, между прочим. Язвит с очень серьёзным видом.

– Ладно! – хлопнула в ладоши Розка, – Утро вечера мудренее. Ты подумай. А там мало ли. Мысль какая нормальная в голову придёт. Может, вспомнишь о спонсоре-воздыхателе. У тебя же имелись там в наличии денежные мешки, неравнодушные к твоим прелестям?

Я даже зависла. Нет, ну, что-то было, конечно. Но я ещё не совсем до ручки докатилась, чтобы себя продавать. Потому что альтруистов точка нет. Все хотят какую-то выгоду. И я не уверена, что готова на всё ради акций. Хотя близка к этому, что уж лукавить.

– Давай чай и пироженки, – командует Розка. – Я знаю, что ты не удержалась и купила нам сладенькое. Самое то – заесть неприятности. А завтра освободи время, я за тобой заеду в девять, повезу тебя к Нинель. Ты ж опять забудешь. Шефство над тобой возьму, пока ты безответственная трудоголичка.

Если бы я только знала, как права Розка! Правда жизни оказалась куда сильнее наших планов!

Розка забрала меня с работы. Выдернула, как морковку с грядки.

– Нужно наблюдаться, – заявила она, усаживая меня в машину, – а то мало ли. Ты у нас девушка взрослая, уже не юная.

Я смотрю на неё пронзительно, и Розка спешит добавить:

– У меня уже двое детей! А ты первый раз как в первый класс!

Меня разговоры о возрасте не трогают. Я не Элька, для которой тридцать – чуть ли не катастрофа всей её жизни. А мне всё равно. Выгляжу я отлично, за собой слежу, взгляды мужчин останавливаю, на здоровье не жалуюсь.

Нинель Акимовна смотрела строго. В какой-то момент я поняла, что побаиваюсь эту вроде бы милую женщину со взглядом-скальпелем.

– Давайте договоримся, Юлия, – сказала она мягко, но мороз по коже проскакал от её душевной твёрдости, – вы не будете пренебрегать ни своим здоровьем, ни здоровьем ребёнка. Точнее, детей. Вы ведь не передумали и собираетесь рожать?

Я кивнула, не понимая, куда она ведёт. Но испугалась до белых точек перед глазами.

– Это просто чудо, что вы себя чувствуете прекрасно, а чудеса нужно ценить и оберегать. Никаких стрессов, лишних волнений. Забудьте о прежнем ритме жизни. Я знаю, что вы деловая женщина, вам нравится много работать. Но вам придётся придерживаться режима и снизить нагрузки. При многоплодной беременности и так организм испытывает определённый стресс, потому что работает в два раза интенсивнее.

Она сказала – многоплодная? Я вдруг почувствовала, что ещё немного, и свалюсь с кушетки. Или на кушетку брякнусь. Я даже покачнулась. Никогда не падала в обмороки, но в этот миг была к этому как никогда близка.

– Вам плохо? – режет меня взглядом-скальпелем милейшая Нинель Акимовна.

– Нет, мне хорошо. Хо-ро-шо, – протолкнула я по пересохшему горлу слова, пытаясь успокоиться. – Простите, я правильно поняла? У меня там, – я положила руку на живот, – не один ребёнок?