В какой-то момент тягуче-медлительный Павлик исчез. Ураган. Торнадо. Стихийное бедствие – его второе имя. Эти поцелуи, как в последний раз, это его неистовство, как грозовой шторм.

Он… был прекрасен. И платье с меня стянул за две секунды, и всё, что под ним. А потом… помешательство. Обоюдное. Уже не понятно было, кто тут главный. Я от себя подобного не ожидала. В самом прекрасном сне не могло присниться, что я могу быть такой. Раскованной. Лёгкой. Смелой.

Ни он, ни я не вспомнили о презервативах. Было не до того, честно.

Мы словно дорвались. Как оголтелые, потерявшие голову подростки.

Ну, я ладно. Почти девственница, можно сказать. Но он?.. Этот бабник по версии Эльки? Хотя если он такой со всеми, не мудрено, что его любят женщины. Да после такого можно голову потерять. Что я и сделала, когда сошла с ума окончательно и поймала радугу чувственного экстаза.

Я кричала. О, как я кричала… Радостно, освобождённо, с наслаждением. А потом и Павлик, застонав, догнал меня. Сжал в объятиях, сковывая своим телом.

Не знаю, сколько мы пролежали, не шевелясь, приклеенные друг к другу. Я приходила в себя, а он… расслабился.

– Не уходи, пожалуйста, – пробормотал он и… вырубился. Провалился в сон.

Я полежала ещё несколько минут. Не хотелось уходить. Но отрезвляющая действительность навалилась, как космический потолок.

– Прости, – с нежностью поправила ему волосы, что упали на лоб, и осторожно выскользнула из Костровских объятий.

Собиралась быстро, словно я воришка и что-то украла. Хотя да. Украла. Взяла без спросу. Но ведь и он сам дал – возражала вернувшаяся логика. Так что всё честно почти.

Трусы свои я так и не нашла. Зато в последний момент прихватила ядовито-кислотное платье. На память. Кажется, я заслужила эту малость – сохранить воспоминания о вечере. Вряд ли оно кому-нибудь понадобится после того, как его кто-то уже надевал, – трезво рассудила я и, крадучись, ушла через чёрный ход.

В такси я чуть не расплакалась. А вдруг ничего не получилось? – билась в голове мысль. Как, как потом сделать это ещё раз? Но уставший мозг, еле-еле вылезший из обморока, отказывался подкидывать хорошие идеи.

«Надо решать проблемы по мере их появления», – нередко говорила Розка. А я подругам верю. Поэтому мучиться и терзаться перестала.

У меня всё получилось. Правда, я не испытывала ликования, но и это всё пройдёт, как говорил мудрый Соломон.

Перед затяжным прыжком не забудьте взять парашют

Юля

Я собирала себя по частям, как разбитую чашку.

Я проживала дни, как солдат, что считает часы до дембеля.

Каким-то невесёлым и тяжёлым казалось каждое утро, но я заставляла себя вставать, улыбаться и делать вид, что ничего не изменилось.

– Ну как? – первым делом после дня рождения господина Кострова позвонила мне Элька.

Это не праздный интерес и не желание сунуть нос в мои дела. Подруга волновалась. Еле до утра утерпела.

– Всё замечательно, – жизнерадостно тянула я улыбку, хотя знала, что по телефону Элька всё равно не может видеть моё лицо. – Только давай без подробностей, а?

– Ты его зацепила? Вы познакомились? А встретиться договорились?

Элька ещё не теряла надежды выдать меня удачно замуж. А что я могла ей ответить? Что переспала с Павликом и удрала? Да она меня в порошок сотрёт!

К вечеру явилась немножко беременная Розка. Той достаточно было посмотреть на меня, чтобы всё понять.

– Ну и? – приподняла она смоляную бровь. – Как детопроизводительный процесс?

Я густо покраснела и попыталась спрятать глаза.

– Всё с тобой ясно, – вздохнула тяжело подруга детства. – Он хоть в постели хорош?

Я покраснела ещё гуще, но кивать не стала. Обойдётся. Это моя личная жизнь, нечего в неё лезть, когда не просят. Вон, Элька не стала, вздохнула лишь тяжело, когда я заявила, что не хочу обсуждать день рождения господина Кострова.

– Учти: скоро тридцатник тебе стукнет, а ты бегаешь, как борзая собака. А потом будешь самая старая мать среди красивых и молодых девчонок. Приходишь на собрание в школу, а на тебя как на бабку престарелую смотрят.

В общем, Розка на меня нападала, я отмалчивалась. Что я расскажу подругам, если сама толком ничего не понимала? Не могла же я им поведать, как стала подарком на ночь от Тенора и Баритона? Что сама записала себя в женщины лёгкого поведения и теперь назад хода нет?

Миллионеры с такими иногда спят, но никогда не женятся. Да и я вряд ли подхожу на роль супруги олигарха.

Розка когда поняла, что с меня толку, как с козла молока, свернула бодрую деятельность трубочкой и сказала:

– В общем, подождём. А дальше будет видно.

И я погрузилась в работу, благо её всегда много.

Погрузиться погрузилась, а радости, как раньше, не испытывала. Меня словно отравили на Павликовом дне рождении. Будто кто-то невидимый взял и провёл черту между моей прошлой жизнью и теперешней.

Нет, я не тянула уныло лямку, не ждала, как многие, конца рабочего дня, чтобы вздохнуть свободно, но кураж ушёл, азарт превратился в какую-то болезненную одержимость.

– Юлия Сергеевна, вы какая-то в последнее время рассеянная, – хмурился недовольно наш Вадик – Вадим Александрович Горский, директор нашей компании. Он и так всем недовольный, а тут ещё и я охромела на обе ноги и стала ему под стать – неразговорчивой надутой гусыней.

У нас с ним негласная конкуренция, больше похожая на холодную, но вежливую войну.

В тяжёлые времена я приобрела пакет акций и стала совладелицей «Солнечного компаса» – компании, предоставляющей услуги туроператора.

Я мечтала однажды стать её владелицей. Он спал и видел, как бы не дать мне встать во главе, но в общем целом мы работали на результат, а поэтому балансировали на грани и не позволяли скатиться к открытой конфронтации.

– Не дождётесь, – лучезарно улыбалась я ему и продолжала плыть по течению реки, что враз вышла из берегов и засасывала меня в какой-то мутный водоворот.

А по вечерам, возвращаясь домой, я отключала телефон, закрывала двери в спальню, словно мог меня кто-то увидеть в пустой квартире, где я проживала совершенно одна, доставала свой трофей – ядовито-зелёное платье, клала его рядом с собой и смотрела в потолок.

По вечерам я грезила о счастье. Простом и очень женском. Я всё же девочка, а девочкам положено иметь слабости. Мечтать уж мне никто не запретит!

Так пролетел, кажется, месяц. Или около того. Я замоталась, забегалась, и на очередную встречу с подругами не летела, как обычно, а приползла улиткой.

– Что-то ты мне не нравишься, – морщила нос Элька. Сегодня она – о, чудо! – пришла вовремя. И вообще выглядела лучше. Может, с Пупсиком своим помирилась?

– Да так, – махнула я рукой, – по работе забегалась, устала, как собака. Вадик снова доставал, – пожаловалась с тоской. Подруги знали о нашем затяжном конфликте интересов.

– А тест, тест покупала? – подпрыгнула на стуле Розка.

Я посмотрела на неё ошалелыми глазами. Какие тесты? Мне хватает квестов по работе. И тут до меня дошло. Точно.

– Да я как-то того… – промямлила, пытаясь вспомнить, когда должны прийти гости под красным флагом.

– Ты иногда как ребёнок, – тяжело вздохнула Розка и, порывшись в сумке, достала три коробочки с тестами. – Тадам! А я знала! Поэтому запаслась для лучшей подруги!

– Ты предлагаешь прямщас? – хихикнула я, но по тому, как две пары глаз уставились на меня, поняла, что эту битву мне не выиграть.

– Ведь у нас задержечка, правда? – пела сладеньким голосом Розка. – У нас цвет лица изменился, вкусовые предпочтения тоже, – сюсюкала противно она, кивая на стакан с соком.

А я просто так. Без задней мысли. Что-то меня на вино после Павлика и не тянет. Побаиваюсь я, как бы с катушек не слететь. Да и некогда было, весь месяц как в аду.

Розка по столу подвинула мне тест пальчиком, и я уставилась на него со страхом. Да, когда на день рождения к Павлику шла, хотела и мечтала. А сейчас струхнула, как заяц. И не знаю даже, чего боялась больше: двух полосок или их отсутствия.