«Че не спишь?» – всплыло сообщение.

Этот парень точно сидел дома. Они общались давно, но не часто – некто под ником AlexXXX (да уж, «Котя» – еще не самый плохой вариант), судя по всему, был классическим хикки.

А может и нет. Может, это и не парень вовсе, а мамочка малыша, у которого режутся зубки, развлекается во время вынужденной бессонницы. Или подросток. Или безнадежно женатый пятидесятилетний дядька с бородой…

«Не могу уснуть», – набрала Катя, подумала немного и удалила.

«Кажется, я влюбилась».

«Оу, – прилетело в ответ. И через небольшую паузу: – Поздравляю».

И замолчал. Обычно их переписка велась именно так: перебрасывались фразами по очереди. Иногда разговор переходил на самые неожиданные темы, и это было интересно. Она любила с ним болтать и никогда не завершала беседу первой.

«А ты что делаешь?» – написала она, решив дождаться, пока сам спросит о подробностях. Если становилось неинтересно, он мог прерваться на полуслове, а потом надолго исчезнуть. Ей же хотелось поговорить.

«Ем».

«Приятного аппетита».

«Спасибо, – пауза. – Надеюсь, ты не на свидании со мной переписываешься?»

Ага. Значит, все-таки ему любопытно. Едва сдерживаясь, чтобы сходу не выложить все в мельчайших подробностях, Катя спросила, какая ему разница.

«Обидно за чувака, – написал Алекс. – Меня вообще бесит, когда встречаешься с кем-то, а он сидит в телефоне. Хочешь общаться со мной – общайся, нет – чего пришел тогда?»

«Сурово ты. А если там что-то важное?» – парировала Катя и поставила улыбающийся смайлик.

«Тебе часто пишут что-то настолько важное? Или тот, кто рядом, для тебя не важен?»

Катя вспомнила: за все время, пока сидела в «Котейной», она ни разу не вспомнила про телефон. Как бросила сумку на соседний столик, так и не доставала его, пока не вернулась домой.

И за полдня действительно ничего не пропустила. Разве что звонок мамы, но та просто хотела узнать, как дела, и обещала перезвонить завтра. Выходило, новый знакомый настолько важен для нее?

«Эй, ты там еще?» – напомнил о себе Алекс.

«Да, просто в вайбере переписываюсь», – съязвила она, на всякий случай поставив несколько скобочек-улыбок. Впрочем, загадочный собеседник и без того шутку понял бы. Он вообще был жутко умным, этот AlexXXX.

«Хочешь, расскажу, как мы с ним познакомились?» – с робкой надеждой спросила Катя. Ее просто распирало от желания с кем-то поделиться.

«Давай в другой раз, а то мне работать надо. Я на секунду зашел, поздороваться».

«Ну ладно. Тогда пока».

Стало досадно, пусть и понимала, что человек по ту сторону монитора ей посторонний, и все эти подробности ему совершенно не интересны. Такими вещами лучше делиться с подружками, но, перебрав в памяти немногих своих приятельниц, она так и не смогла никого выбрать на эту роль.

Взглянув на часы – уже почти три ночи, надо же! – Катя захлопнула ноут и решила почитать. Что-нибудь спокойное, лучше скучное. Помогло: довольно скоро книга усыпила ее.

И вновь ей приснился странный сон, из тех, что часто повторялись в последние месяцы. Как всегда, очень яркий, подробности которого она будет помнить еще долго, и они испортят настроение на весь день.

Катя лежала на накрытой белой тканью поверхности, холодной и жесткой. Над головой горели ослепительно яркие круглые лампы, как в операционной, а вокруг все тонуло во мраке. Кто-то еще был там, прятался в темноте, но она точно знала – он здесь, наблюдает недобро.

Чувство скрытой угрозы дополняла паника от того, что Катя не могла ни пошевелиться, ни закричать, словно ее парализовало. Лишь искать взглядом загадочного кого-то, заранее зная – подойдет со стороны головы, где увидеть его не получится.

И он подошел, так близко, что было слышно тяжелое, сиплое дыхание. Шорох. Звяканье металла. Катя окаменела от ужаса, только сердце затрепыхалось, разгоняя по телу дрожь. Она хотела закрыть глаза, но веки не слушались, и пришлось смотреть на руки чудовища, возникшие из темноты – она еще ни разу не решилась взглянуть на его лицо.

Крупные кисти, одутловатые, с суетливыми длинными пальцами – казалось, что в них нет костей. Сизая кожа, вся в разводах и пятнах, натягивалась при движении, подобно кожице перезрелого плода, вот-вот готовой лопнуть и брызнуть липким соком. Наверное, так выглядят руки утопленника, долго пролежавшего в воде.

В одной из этих уродливых рук существо сжимало скальпель.

– Что я заберу в первую очередь? – противным писклявым голосом спросило оно, водя зеркально сверкающим лезвием над голым животом Кати. – Чего тебе не жалко?

Ответить она не смогла бы, даже если б захотела. Крик застрял в горле, сжимая его до удушья, но не удалось ни разомкнуть губ, ни издать хоть какой-то звук. Даже когда ледяное острие прочертило вдоль нижних ребер тонкую красную линию.

Боли она не почувствовала, только холод и страх. Катя точно знала, что чудовище вскроет ее, вынет внутренности, порежет на куски. Но гораздо сильнее пугало прикосновение его неестественно гибких пальцев – казалось, она сойдет с ума от омерзения, едва это произойдет.

Существо заметило, чего она боится, и с приглушенным хихиканьем принялось шарить по телу, поглаживая и щекоча. Вместе с сильным, на грани тошноты, омерзением изнутри поднималась жаркая волна, душная, стыдная. Мурашки бежали по коже, и Катя понимала – чудовище видит, что с ней происходит, но не могла сопротивляться…

Разбудил ее мягкий удар, будто крупная кошка прыгнула на кровать. На грани сна и яви Катя еще чувствовала ее тяжесть поверх одеяла и распахнула глаза, мгновенно придя в себя от ужаса.

Никаких животных она не держала.

Во рту пересохло, кровь пульсировала в висках. Она покосилась на изножье кровати, и, конечно же, никого не увидела. Краем глаза заметила на стене, в тусклом прямоугольнике света уличного фонаря, неподвижную тень, напоминавшую крупного зверя с двумя длинными хвостами. Катя обернулась, и тень пропала, словно ее и не было.

«Потому что ее и правда не было, просто спросонья почудилось», – мысленно успокаивала себя Катя, в панике ища телефон под подушкой.

К счастью, тело слушалось, паралич, сковывавший в кошмаре, бесследно исчез. Наконец телефон нашелся, она включила фонарик, добралась до настольной лампы и зажгла ее.

Постояла немного, озираясь – ничего, в комнате тихо и пусто. Нервы понемногу приходили в порядок, страх отпускал. Катя двинулась было на кухню выпить чая, но представила, сколько времени будет закипать чайник, и передумала. Переставила лампу со стола на пол у кровати.

Все-таки у жизни в одиночестве есть свои преимущества: никто не станет насмехаться над твоей боязнью темноты.

В это время во дворе дома из тени вышел человек в толстовке с капюшоном. Задрав голову, он посмотрел на Катино окно, единственное, в котором горел слабый свет.

– Что ж ты так поздно ложишься-то, – пробормотал он чуть слышно.

Поежился от предрассветного холода, надвинул капюшон, сунул руки в карманы и быстрым шагом направился в сторону центра. Для прогулок было слишком поздно, а для дворников – еще рано, потому никто его не увидел.

Катя так и не решилась прийти в «Котейную» в воскресенье. После ночных кошмаров она проснулась поздно, и целый день все валилось из рук. Настроение было ни к черту, а вчерашнее приглашение начало казаться простой формальностью, ничего не значащим жестом вежливости.

Не пришла она и в понедельник: чем больше времени проходило, тем сильнее она сомневалась, что ее там ждут. Только после работы, проезжая мимо (коллега согласился подбросить до дома), она невольно попыталась заглянуть в окна «Котейной». Но, конечно, ничего рассмотреть не успела, разве что табличку «Закрыто», все еще висевшую на двери.

Однако во вторник произошло кое-что, напомнившее о новых знакомых. С самого утра коллеги делились ссылкой на какой-то блог. Аня, секретарша, с которой Катя успела подружиться за недолгое время работы здесь, сообщила новость дня прямо с порога.