Впрочем, в салоне и без того царил бардак. Все здесь было старым, потертым, небрежно залатанным. Самодельная оплетка на руле кое-где порвалась и была обмотана синей изолентой, бардачок закрывался косо, от нижнего правого угла лобового стекла разбегались лучи трещин. Владелец явно придерживался мнения, что автомобиль не роскошь, а средство передвижения, и не особо заботился о его внешнем виде, чистоте и порядке. Едет – и прекрасно, нечего с него пылинки сдувать.

Правда, человек за рулем колымаги на хозяина такого рода транспорта и вовсе не походил, будто случайно оказался на чужом месте. Он выглядел очень опрятным, стильным, вальяжным и абсолютно городским. Солнечным майским утром такие как он должны пить кофе с чизкейком в модном заведении, лениво просматривая ленту новостей, а не вести грузовик по трассе после ночевки в затрапезном придорожном мотеле.

Дорога убегала на восток, и яркие лучи утреннего солнца били прямо сквозь лобовое стекло. Однако молодому человеку они не досаждали, напротив, он подставлял им лицо с видимым удовольствием. Солнце он любил, о чем свидетельствовал ровный золотистый загар, которым он умудрился обзавестись уже в мае.

– Как ты думаешь, к которому часу мы будем на месте? – пассажирка, маленькая и хрупкая, очень добродушная старушка из тех, кого называют “божий одуванчик”, первой нарушила молчание.

– Устала? – спросил водитель и улыбнулся ей с искренней теплотой. – Ничего, еще немного потерпеть – и мы дома. Выехали рано, дороги свободны, за пару часов долетим.

– Что ты, я прекрасно отдохнула! Хозяйка была очень любезна, и кровать мне досталась удобная – давненько так хорошо не высыпалась. Просто хочется поскорее увидеть наш новый дом. На фотографиях все-таки не то же самое, что в живую… Да и на город не терпится взглянуть. Подумать только, последний раз я здесь бывала полжизни назад!

Из-за пассажирского сидения выглянула усатая морда с глазами-виноградинами. Гладкошерстный черный кот с белыми лапками, полосой на носу и манишкой собрался прошмыгнуть вперед, но нерешительно замер, посмотрел на водителя, передумал и вскарабкался на спинку кресла, кое-как усевшись над плечом старушки.

– Наверное, ты его и не узнаешь, за столько лет там все изменилось, – не обращая внимания на разгуливавшее по кабине животное, водитель продолжал разговор. – Теперь это современный мегаполис, чему я, кстати, очень рад. В маленьких городках есть свое очарование, но мне больше миллионники нравятся.

– Молодежь! Вечно вас тянет туда, где толпы, шум и суета. Что до перемен – все измениться не может, что-то да останется. Например, эта дорога. Я прекрасно ее помню еще с тех пор, как была девчонкой. Разве что асфальт положили свежий, а вокруг все как раньше. И реки, через которые мы переезжали, и поля, и леса. Вчерашний сосновый бор сохранился, помню, мы гуляли там когда-то.

– Это где мы вечером останавливались, чтобы…

– Чтобы подышать свежим воздухом, – перебила она строго. – Кстати, даже воздух тот же: запах хвои, нагретой смолы…

– Запах, если честно, был так себе, мы не первые там останавливались. Хотя лес красивый, тут не поспоришь, – отозвался он и почесал кота между ушами. – И когда ты наконец перестанешь называть меня “молодежью”?

Грузовичок притормозил перед лежачим полицейским. Парень водил аккуратно, но все же вышло резковато – кот едва не свалился с неудобного насеста и вцепился в кресло, раздирая обивку. Хозяев этот акт вандализма совершенно не огорчил. Старушка осторожно взяла мохнатого хулигана и усадила к себе на колени. Тот покогтил ее немного и улегся, довольно мурча.

– Прости, мой дорогой! Опять забылась. Чем старее становлюсь, тем моложе ты кажешься. Да и нет рядом с тобой ощущения, как от взрослого, что бы ты не говорил.

– Вот так новость! А какое от меня ощущение? – переспросил он с улыбкой.

Было в этой улыбке что-то неуловимо хищное, возможно, из-за верхних клыков, выглядевших чуть длиннее, чем полагается. И вообще его зубы почему-то казались очень острыми. Но стоило приглядеться внимательнее, как это впечатление исчезало: зубы как зубы, даже красивые, белые и ровные.

– Юности. Словно только-только жить начинаешь, – она задумчиво погладила кота по спине. – Есть в молодых особый задор, огонь в крови. С годами его становится все меньше, а к старости и вовсе угасает без следа. Остается лишь усталость.

– А как же мудрость? Бесценный опыт прожитых лет? – он покосился на пассажирку, жмурясь то ли от солнца, то ли от улыбки. – И ты совсем не кажешься угасающей – такой энергией не каждая девчонка может похвастаться.

– Какое там! – отмахнулась та. – Всего лишь воспитание. Не привыкла к праздности, вот и не позволяю себе распускаться. Лень – мать пороков, мой мальчик, не забывай об этом.

– И как всякая мать достойна уважения, – отозвался собеседник. Старушка притворно нахмурилась и покачала головой, увенчанной выбеленными сединой кудрями.

Из-под забора выскочила дворняга, лохматая и злая, зашлась яростным лаем и бросилась следом за машиной. Кот навострил уши, поднялся на задние лапы, уперся передними в окно и сквозь стекло уставился на собаку. Словно нарочно дразнил, прекрасно понимая, что врагу до него не добраться.

Водитель поддал газу, оставив собаку далеко позади. Некоторое время кот продолжал выглядывать в окно, но вскоре ему наскучило, и он вновь улегся на коленях хозяйки, свернувшись в клубок.

И правда, смотреть было особо не на что: едва не до самого города тянулись друг за другом деревни и села. Однообразные дома, унылые заборы вплотную, придорожные лавчонки и закусочные с аляповатыми вывесками. Привычные картины населенных пунктов средней полосы: пыль, бурьян, заросшие сиренью палисадники и огороды, сейчас черневшие свежевскопанной землей.

Путники долго ехали молча, погруженные в свои мысли. Старушка смотрела в окно, сравнивала мелькавшие за ним пейзажи с теми, что хранила ее память. Паренек расслабленно следил за дорогой, ни о чем особо не беспокоясь. Погода до обеда продержится ясная, путешествие прошло без проблем, и теперь каждый километр приближал их к долгожданной цели.

– Поверить не могу, что этот город – последний, – проговорил он. – Всего одиннадцать кошек – и я свободен! Даже странно…

– Придумал, чем будешь заниматься после? У тебя есть какая-то новая цель?

– Ничем! Я абсолютно ничем не буду заниматься и собираюсь жить вообще без цели, пока не надоест, – ответил он мечтательно. – А ты сама? Вернешься и снова будешь работать в приюте? Или хочешь еще попутешествовать?

– Для меня эта поездка тоже последняя, – едва заметно вздохнув, сказала старушка и прикрыла глаза. – Здесь я родилась, здесь и останусь.

Водитель мельком взглянул на нее и нахмурил темные брови. Тонкие ноздри дрогнули. Он чувствовал, что спутница очень устала, несмотря на ее заверения в обратном. Она и выглядела усталой и старой, даже дряхлой, будто источник жизненной силы, позволявший ей долгое время держаться в отличной форме, начал иссякать.

– Ничего, – сказал он ободряюще. – Отдохнешь с дороги, обживешься, а там придумаем тебе новое занятие. Я буду помогать. Если город разочарует – никогда не поздно в другое место перебраться…

– Спасибо, но я бы не хотела тебя обязывать, когда все закончится, – возразила она, но, увидев, как он снова нахмурился, поспешно добавила: – Разве что решишь помочь как друг. По собственному желанию.

Он молча кивнул и вновь сосредоточился на дороге. По мере приближения к городу движение становилось оживленнее, и скоро на встречной образовался плотный поток машин. Солнечным субботним утром горожане устремились на природу.

Впереди показался знак, возвестивший, что ехать осталось всего ничего. И вот вместо частного сектора показались многоквартирные дома, сперва небольшие, двухэтажные, а за ними – утопающий в зелени спальный район.

– Ну что, добро пожаловать! – воскликнул молодой человек, выезжая на перекресток. – Думаю, здесь нам повезет.