– Яр, ты меня запер в квартире! Я проснулась и дверь открыть не могу, а мне через полчаса надо быть в «Гольдштейне». Приезжай немедленно!

Свяжись с дурой – и будет тебе геморрой. Надо было еще летом все закончить. Не зря мелкий столько лет от нее шарахался как от огня. Но сосет она охрененно!

Уже в машине договариваюсь с Юрцом, чтобы взял социологов, параллельно пытаюсь успокоить истерящую Баринову. Какой, нахер, «Гольдштейн»? Зачем вообще сорвался к ней?

Через полчаса освобождаю наконец свое жилище от девчонки. Не надо ее пускать на ночь. Больше не повторится. Правила едины для всех. Спасибо дядям за науку.

Отвожу ее к юристам, по пути узнаю во всех подробностях про очередную ссору с родителями. Они не в восторге, что девочка вернулась в город, пусть и на несколько недель. Да плевать. Что вечером? Вечером нет, Марин, не получится. Дела.

Только отъезжаю от центра, как телефон услужливо напоминает о скорой встрече с ректором. Предвкушаю этот разговорчик. Он явно будет не из веселых, но ведь сам нарвался, и не только с пенисами для золушек на пенсии.

До университета остается буквально метров пятьсот, а я прикидываю, куда лучше поставить машину – прямо у входа или все же загнать на парковку. Твою мать! Какое-то чучело в темной куртке бросается под колеса. Еле успеваю ударить по тормозам. Даже не понял, откуда выскочило. Мля! Удара точно не было, но что-то явно валяется перед капотом. Завернул себе в тихий переулок. Кругом никого. Может, подстава?

Нечто копошится у колес. На всякий случай заглушаю двигатель и забираю ключи, прежде чем выйти из тачки.

Первое, что вижу, – светлые волосы, выбившиеся из длинной косы. Съехавшая на затылок шапка, темная куртка, локоть, испачканный в грязи… Стоп! Это же…

– Ну здравствуй, чокнутая!

Испуганно смотрит на меня и улыбается. Зараза. Узнала, значит.

– Вставай давай. Опять заблудилась? И где маньяк?

Глава 5

Он! Мамочки мои! Это он! Только без щетины, гладко выбритый, волосы аккуратно расчесаны, в костюме и… красивый какой! И не злой вроде бы… Хотя…

– Что же ты опять мне под машину бросаешься? – говорит он, присаживается рядом на корточки и протягивает руку. – Сталкеришь?

– Чего? – не очень понимаю, о чем это он. У него глаза такие красивые, всю прошлую ночь снились, и позапрошлую тоже. Зря я думала, что из-за стресса и алкоголя привиделось. Не привиделось. Утонуть можно в их синеве.

– Следишь за мной, самоубийца? – Хватает за руку и без предупреждения резко толкает вверх. – Поднимайся. Задницу застудишь.

– Пустите! Сами вы… задница, – неожиданно для себя огрызаюсь, но чувствую уже, что наваждение прошло, он такой же, каким мне показался тогда ночью: злобный, хамоватый и надменный. Короче, не мой тип. Я с такими не общаюсь, и со мной такие не знакомятся. Мимо проходят.

– А что, у тебя нет задницы?

Он даже не обиделся. Только посмотрел на меня с любопытством. Все-таки сейчас точно в лучшем настроении, чем когда первый раз чуть меня не сбил. Вдруг разворачивает меня боком к себе и медленно так проводит взглядом от спины к пояснице и… да, самым бессовестным образом пялится на мою пятую точку. А я джинсы надела после первой пары. Они узкие, да еще и после стирки, в общем, там не… Чувствую, что уже красная как рак. Волосы спутались от падения. Сама грязная вся, как поросенок. И…

– Да, пожалуй, у тебя и правда не задница, а попа, – задумчиво так говорит.

А меня снова в краску бросает. И не понимаю: то ли от возмущения, то ли от… радости? Да мне бы пнуть его хорошенько надо за слова такие, а я сейчас в лужу расплавлюсь. Беда, Скалка. Это беда!

– Не рассмотрел тогда ночью. Да и все остальное… Ну это поправимо. Так куда ты торопишься?

Я не успеваю ответить, у него звонит мобильный. А я хочу и не хочу, чтобы он отвечал. Хочу хоть дух перевести немного и начать соображать нормально. А когда он смотрит на меня заинтересованно, мозг улетучивается. И не хочу, не хочу, чтобы он обращал внимание на что-то еще. Он ведь больше на меня не посмотрит, сядет сейчас обратно в машину и… вряд ли мне еще раз повезет к нему под колеса упасть. И как я могла не заметить его тачку?! Да еще и поскользнулась от страха.

– Нет, увы, передайте Борису Ивановичу, что я задерживаюсь… Да-да, примерно на два часа, может, даже чуть больше. Извините, я очень, очень занят, Татьяна Аркадьевна. Мое почтение.

Говорит быстро, вроде бы и вежливо, но в его голосе чувствуется издевка. И чем он там занят? Мне бы сумку поднять, вон на дороге валяется, хорошо, машин нет больше, а то бы и по ней проехались, а я стою и жду. Почему? Да потому что у него в одной руке телефон, а другой меня за локоть держит, не отпускает. И от этого прикосновения теплее становится. А сумка… Да ничего с ней не случится, через минутку ее заберу. Через две минутки.

– Ну что, чокнутая, делать будем, а?

Он лениво поигрывает ключами от машины, но не торопится уезжать. Чего ему надо?

– А что можно делать? Мне домой надо. Ну в смысле в общагу.

Я, конечно, наивная и вообще медленно соображаю, как говорят. Но я не представляю, чего он хочет. Точно не на свидание пригласить.

– В машину. Быстро. И сумку не забудь, – вдруг командует он.

Ого! Вот это прогресс! Теперь хоть не бросает на дороге. По правде говоря, сейчас я и сама бы до общаги добралась. Наверное… Но с утра же доехала. И без приключений.

– А куда мы едем? В общагу? Точно?

Он молча кивает в ответ, а я ловлю себя на мысли о том, что даже не знаю, как его зовут. Кто он, что он? Вообще ничего. Только то, что он явно старше меня, даже побритым выглядит лет на шесть-семь старше. Что у него не самая доброжелательная манера общения. Что он высокий и очень красивый. Что от него пахнет каким-то мужским запахом, взрослым, незнакомым совсем. У нас пацаны в общаге так не пахнут. Не то чтобы я кого-то специально нюхала, совсем нет, просто… не знаю, таких не запишешь во френд-зону, с таким девушки не дружат, по таким…

– Ты меня слышишь? Тебя зовут-то как?

Я так задумалась, что даже не сразу поняла, что это он ко мне обращается.

– Меня? Ска… Тамарой.

– Тома?

– Нет, Тамара. Мне не нравится, когда сокращают…

Он почему-то ухмыляется, а я не решаюсь спросить. Мне бы узнать, как его зовут и…

– Так, говоришь, студентка. Напомни, какой курс?

– Третий. Факультет социологии и маркетинга.

– И как тебе учится, Тамара, которая не любит быть Томой?

Он явно подтрунивает надо мной, ему смешно. И одному богу известно, почему он вдруг сам решил сегодня отвезти меня в Дубки. Все это как-то совсем не реально.

– Нормально, я вообще люблю учиться, – вру и тут же ловлю его насмешливый взгляд.

Вот дура-то! Я же тогда ему такое вывалила про себя, все свои комплексы и страхи… Это же надо было забыть?! Он помнит, наверняка помнит весь мой бред. Вот точно, все как у Эммы Корриган! Джек Харпер тоже ловил ее на вранье. Чувствую себя героиней своего любимого романа. Но в жизни все не так уж смешно.

– Я… это… когда выпью, бред всякий несу… Извините…

Смотрю заинтересованно на дорогу, лишь бы взглядом с ним не встречаться.

– Да я так и понял. Забей, – говорит так безразлично, что мне даже обидно как-то. Я тогда перед ним всю душу наизнанку вывернула, хоть и не хотела этого. – Но коньяк я тебе предлагать больше не буду.

– А вы… вас как зовут?

– Так как первый день в университете? Ты, как я понял, начало года пропустила?

– Ну да, по семейным обстоятельствам. Надо было дома остаться, да и… В общем, хорошо все, только «хвостов» много сдавать надо. Но это не очень страшно.

– Вот как?

– Ага.

Мне приятно отвечать на его вопросы, так здорово, что он их задает. Может, я ему нравлюсь? Вон как зад… попу мою рассматривал, с интересом. Хам, конечно, но такой обаятельный. А когда улыбается… да тут душу продашь за такую улыбку!