– Я не хочу, чтобы меня учили друиды, – выдохнула женщина, украдкой глядя на предводителя. Собеседник кивнул, принимая ответ, – Я не хочу, чтобы меня обучал Наэм, Фэйэн или кто-то еще, понимаешь?

– Не совсем, – признался мужчина, – Я уверен, что есть те, кто сумеет помочь тебе лучше меня.

– Ох, да как ты можешь не понимать очевидного? Я хотела обучаться у тебя, и только у тебя. Для меня был важен учитель, а не вся эта магия. Для меня важно, кто будет мне помогать, важен… Ты!

После этих слов заклинатель перестал выглядеть застывшим и поспешно подошел. Он не продолжал никаких разговоров, что радовало, не стал отмахиваться или отшучиваться, не делал вид, что не понимает. Рэйара и сама не заметила, как так получилось, что они начали целоваться. Тонкие руки волшебника с длинными и аккуратными пальцами, красивыми, как у любого свэта, оказались, когда он прижал к себе непутевую ученицу, куда сильнее, чем женщина могла себе представить.

В одно мгновение пара оказались в шатре, кажется, кто-то из них по дороге опрокинул котелок, который Алорэ совсем недавно снял с огня, и весь обед разлился по поляне. Эйэ даже не посмотрел в ту сторону, а Рэ заметила лишь потому, что почти бесконечное чувство голода вынуждало ее реагировать на любой запах еды. Взболтавшееся в полете и растекающееся лужей варево источало особо приятный аромат.

Эйэ ничего не говорил, а перевертыш не могла нарадоваться своему счастью и боялась спугнуть столь желанного мужчину. Впрочем, несмотря на всю податливость и молчаливость женщины предводитель остановился. В тот момент и на полукровке, и на нем самом из одежды остались только штаны.

– Нет, – он отпрянул от перевертыша, – Прости, Рэ, ты прекрасна, но… Но я не могу.

У Рэйары перехватило дыхание – только что все было более, чем прекрасно, и вдруг, не понятно почему, все вновь испортилось. А из-за чего? Из-за каких-то глупостей, которые Эйэ даже не смог произнести вслух!

Полукровка насупилась, и волшебник, поняв, что отвечать ему не собираются, продолжил.

– Прости меня, но мы не должны поддаваться искушениям. Мы работаем вместе, мы – отряд. Семья. Я называю тебя сестрой, и должен заботиться о тебе, а не предаваться порокам. Нет, все это не то, что мы можем себе позволить, и уж точно не сейчас.

Перевертыш думала, что заклинатель предпочтет сбежать, подобно трусу, и теперь будет стараться избегать оставаться с женщиной наедине, но ошиблась. Он не ушел и ничего не боялся. Эйэ оделся, укутал сестру в теплую шкуру, которую брал с собой в поход и носил от привала до привала в своей бесконечной сумке, и улегся рядом. Он завел непринужденную беседу, словно ничего не произошло. Когда Рэйара предприняла еще одну попытку настроить предводителя отряда на романтический лад, тот только мягко придержал ее руки, прижал их к своей груди и покачал головой.

Весь остаток вечера и часть ночи перевертыш лежала и думала. Эйэ, которому было достаточно всего пары-тройки часов сна, все это время продолжал лежать рядом с закрытыми глазами, ровно дышал и не шевелился. Скорее всего, чтобы не нервировать сестру, а может, чтобы дать ей возможность уйти, если она того захочет. Остальные братья не пришли к ним, а набились во второй, меньший по размерам шатер.

В середине ночи Рэ тихо собрала свои вещи и выбралась из уютного логова на свежий воздух. Прохлада немного отрезвила ее и ненадолго принесла успокоение. До самого полудня полукровка гуляла и несколько дней почти не говорила с главарем, а заклинатель не стремился это исправить. Через четыре дня отряд остановился в крупном городе, где обитало огромное количество калнсов и их потомков. Известные любители разнообразных плотских утех, они построили целых три борделя на поселение. В каждом из них обещали подобрать для посетителя приятную компанию на любой вкус и кошелек.

Рэйара бы ни за что не отправилась в подобное место, да и вовсе не понимала, зачем они нужны, но ее повел Жуж. После долгого ворчания по поводу плохого воспитания воина из величественного народа свэтов и пары кувшинов крепкого и дешевого пойла, ситуация изменилась. Женщина решила дать себе возможность расслабиться, как ей советовал брат.

С того дня Эйэ больше ни разу не целовал ее, не говоря уже о чем-то более откровенном. Он почти никогда не держал ее за руку, разве что в моменты глубоких переживаний, или когда того требовали заклинания, и редко обнимал. Предводитель отряда по-прежнему высказывал свое уважение и не забывал говорить о том, насколько перевертыш для них ценна. Быть может, он испытывал чувства – Рэ замечала его взгляды, а его объятия, когда таковые случались, по-прежнему были теплыми, однако, что-то изменилось. Почему же волшебник, после того, как сам отверг ее, ревновал и сердился, полукровка так и не сумела понять, а гордость не позволяла ей начинать разговор на подобную тему.

Возвращаться в лагерь Рэйаре пришлось на своих двоих. Женщина буквально увесила себя связками с добычей – пяток кроликов, несколько пучков жирных полевых мышей, пара сурков, кучка белок и одна, особенно аппетитная, лесная птица были привязаны веревками к крепкому поясу и перекинуты через плечи и болтались при ходьбе туда-сюда. При помощи браслета еду прятать не получалось, украшение могло испортить добычу. Тащить все на спине было неудобно, а в зубах – невозможно.

Венцом удачной охоты стал небольшой олень – зверь уже не был ребенком, но и взрослой особью его назвать не поворачивался язык. Остальное стадо успело сбежать, а этот олененок-переросток, который только начал набирать массу, уже отрастил маленькие рожки, но еще не привык носить свое тело на тонких ногах, стал легкой добычей. Рэйара сама себя громко похвалила, довольная проделанной работой.

Сначала перевертыш разобралась с мелкой добычей и ее транспортировкой, а после взвалила себе на плечи копытного. Женщина крепко держала каждой рукой по две ноги олененка и периодически облизывалась. Она уже успела с превеликим удовольствием позавтракать сырым и свежепойманным кроликом, а после не удержалась и облегчила связку с белками на одну особь. Этого было недостаточно. Братья всегда добро подшучивали над ее неуемным аппетитом и предлагали скармливать перевертышу своих врагов. Сложно представить, продолжили бы свэты веселиться, узнай, что Рэ нередко настолько хотела есть, что согласилась бы на их шутливые предложения?

Чистокровные свэты чем-то походили на змей, способных наесться наперед и долго переваривающих большой объем пищи. Порой, если все дни были сытыми, братья с легкостью пропускали завтраки, обеды и ужины и чувствовали себя превосходно. Древний народ с легкостью переживал длительные походы, даже пустыни для них не казались непреодолимым препятствием, так как обходиться в том числе и без воды, правда, намного меньший срок, чем без пищи, свэты могли без каких-либо последствий.

Рэйаре же любовь к еде досталась, пожалуй, даже не от перевертышей – среди стаи она не помнила ни одного обжору, похожего на нее. Аппетит у нее был поистине зверский, волчий, как бы забавно это ни звучало. Полукровка с легкостью могла умять всех кроликов за раз, закусить птицей, а после еще и немного пожевать оленя, и, конечно же, не отказалась бы при этом от похлебки и жареных на вертеле мышей. Она не позволяла себе подобного только потому, что пока еще проживала в стае, научили делиться. Рэ старалась не думать о болтающихся связках, держала себя в руках и считала минуты, оставшиеся до лагеря.

Вскоре должна была состояться долгожданная встреча с остальной частью дружной компании. Почти все время свэты путешествовали вместе, но в этот раз им пришлось разделиться и от того на душе у женщины все время было неспокойно. Одной из причин формирования двух групп являлся Таэль, мерзкий сплетник и любитель шантажировать информацией, которую он доставал любыми способами. Истинной причиной разделения с ним делиться никто не хотел, чтобы тот случайно не донес до Общины то, чего ей знать не следовало. По крайней мере пока что.