– Через горы, которые миновали шесть дней назад? – Эйэ недобро усмехнулся, – Нет уж, это не наш вариант. В любом случае, время уже упущено и думать, что было бы, если бы, глупо.

– Тогда вы можете отправляться дальше, а меня до этого привязать покрепче. Ты сумеешь убрать ваши следы, хотя бы немного. Спрячешь их заклинаниями, пока я буду волком, я не смогу разобраться в тех, которые оставлены магия. А Таэль может оставить пару призрачных образов этих своих… кхм… товарищей, которые отвлекут меня и уведут в другую сторону – вы уже так делали, помнишь? В Мрачном лесу.

– У тебя просыпается какая-то нездоровая тяга к лишению себя свободы, когда приближается полнолуние, не находишь, Рэ? – свэт, казалось, веселился, когда этого делать совсем не следовало. Ему было смешно, в то время как полукровка нервничала и от безалаберного отношения мужчины начинала злиться.

– Я могу напасть на вас, а тебе это кажется веселым?! А если вы пострадаете и… – даже говорить о смерти вслух не получалось, на глаза наворачивались слезы. Все же в некотором смысле Эйэ говорил верны вещи, напоминая о чрезмерной эмоциональности: полукровка реагировала на каждую мелочь со всей страстью, – А если не очень, но я укушу вас? Смесь ягод белладонны, вереска и синеглаза может и излечит вас, вот только у нас нет ничего из этого, а синеглаз и вовсе не растет в этих местах!

– Да, мне бы не хотелось становиться перевертышем, это могло бы пагубно сказаться на наших путешествиях, ведь сдерживать сразу двоих – уже слишком. Что-то мне подсказывает, что братья могут и не справиться, – волшебник перестал смеяться, но выглядел все еще слишком спокойным, – С другой стороны, Таэля давно пока кому-нибудь укусить, может в зверином облике от него проку будет больше. Не сердись, я понимаю всю серьезность, и уверен, что ты сумеешь справиться. Как всегда. Не бойся, мы найдем выход, все будет хорошо. Может, другие поспеют, а может, я совладаю с твоей звериной натурой и сам.

– Я знаю, что ты умеешь многое. Ты можешь все, абсолютно все, и ты прекрасный волшебник, – комплименты предводителю отряда уж очень нравились, ими свэта было несложно подкупить и смягчить. Рэйара знала это и нередко пользовалась. Фэ говорил, что она делает это слишком открыто, а Тэ называл прямолинейно простачкой, которая только портит образ мудрого народа, – Но ты творец заклинаний – ты сам себя так называл, а не главнейший из Богов. Ты не можешь быть уверен, что справишься, и никто не пострадает. А может, и Боги не могут ничего гарантировать.

– Если для твоего спасения и помощи тебе мне потребуется стать Богом, значит, я сделаю все, чтобы им стать. Не бойся, ты можешь доверять мне. В конце концов, Рэ, мы путешествуем уже не первый год, почему ты вдруг решила потрепать себе и мне нервы?

– Потому, что мы разделились.

– Такое уже бывало, – отмахнулся волшебник, – И тебе раньше никогда не было страшно со мной, разве не так?

– Мы никогда не делали этого за несколько дней до полнолуния. Когда вы вместе, я меньше боюсь за вас.

– Тебе не о чем переживать, – упрямо повторил Эйэ. Мужчина замолчал, он не отводил взгляда и соглашаться с женщиной не желал, как и всегда, когда он начинал вести себя подобно упрямому ослу.

Рэйара решила взять инициативу в свои руки и самостоятельно перевести тему разговора. Эйэ мог в любой момент продолжить спор, а ей не нравилось обсуждать предстоящую неприятную для всех фазу луны и, тем более, свои страхи. Как только получится, если остальные не придут к тому времени, полукровка убежит от братьев как можно дальше. Может, ей следовало бы взять пару веревок и после побега в самом деле привязать себя к дереву? Жаль, что даже сделанные калнсами толстые канаты из вэльия – травянистого растения с фиолетовыми стеблями и зелеными мелкими цветочками – не способны долгое время сдерживать перевертышей.

– Что мы будем делать с Вечным Лесом? – поинтересовалась женщина. Этот вопрос волновал ее немногим меньше.

– Не знаю. Я не уверен, что мы должны в это вмешиваться. В конце концов, у нас есть другие дела, а спасать леса и бороться с темными чарами оставим друидам. Я могу сообщить в Общину, но не думаю, что это принесет пользу и нам, и самому Вечному Лесу. Можем отправить сообщение нашим друзьям из Ордена Света, полагаю, я мог бы отправить предупреждение известным лично мне друидам. Кто-то из них, думаю, сможет понять, что делать и вмешается.

Полукровка понимала, что Эйэ прав – у них и без того было много проблем, однако, то ощущение страха, которое она испытала в Вечном Лесу, все еще не отпускало ее. Рэйара никогда не считала себя трусливой и слабой, скорее напротив, и, раз уж поспешила скрыться как можно скорее, значит дела и впрямь обстоят нехорошо. Сердце леса умирало, и, даже если спасти его не удастся, можно было попробовать помочь всему остальному.

– А если эта зараза распространится дальше? – спросила полукровка у заклинателя, – Сердце умирает, а вместе с ним умирает и лес. Ты думаешь, что эта болезнь остановится на границе леса и не пойдет дальше?

– Я не могу этого обещать, к сожалению. Скорее всего, лесом болезнь или что это еще может быть, не ограничится. Мы не знаем, как долго это длится, не знаем и какие опасности могут ожидать нас, если мы вмешаемся. У нас есть свои задания, есть цели и почти нет времени.

– Но все же, хоть немного, но оно у нас есть.

– Что есть? – переспросил волшебник. Он либо в самом деле отвлекся, либо прикидывался, чтобы не продолжать говорить на неинтересную ему тему.

– Время. У нас есть время, пусть и немного – ты сам сказал. Мы можем потратить его на то, чтобы помочь Вечному Лесу. Разве ты не думаешь, что если все это пойдет дальше, то и мы тоже можем пострадать?

– Я предполагаю, что если все и правда пойдет дальше, то найдется тот, кто все остановит. Один маг, целый народ или, быть может, десяток народов, но распространение заразы остановится и без нашего участия. Намного раньше, чем дойдет до наших земель. Мы в безопасности и наши соседи тоже.

– Но другие – нет. Мы можем что-нибудь сделать! – Рэйара упрямо настаивала на своем. Она не хотела спорить, и была готова уже смириться с гибелью Вечного Леса, пока Эйэ не сказал, что рассчитывает на способности других, незнакомцев и совершенно посторонних существ, а не на свои силы. Это было слишком. Волшебник возлагал надежду на народы, чьи территории располагались ближе к погибающему лесу не потому, что не мог справиться сам, а потому, что не желал вмешиваться. Он был готов подставить под удар тех, кто не представлял для него ценности, но почему он стал настолько жестоким – женщина не понимала. Раньше он никогда не вел себя подобным образом.

– Но не будем, – не менее упрямо повторил мужчина.

Рэйара скривила лицо, хмурясь и отвернулась. Волшебник положил ей руку на плечо, она рыкнула и клацнула зубами рядом с кистью, на безопасном расстоянии, чтобы ни в коем случае не заразить своего товарища. В человеческом облике она представляла опасность только в эту фазу луны, и то с вероятностью в пятьдесят процентов. На протяжении уже нескольких лет она переживала за жизнь Эйэ куда больше, чем за жизни остальных братьев и свою собственную.

Порой Рэ ловила себя на мысли, что бывают дни, когда свэт преследует ее в мыслях и днем и ночью; это походило на помешательство. Такие периоды случались регулярно, а первое проявление было через несколько дней после спасения свэтами от взбешенных людей, увидевших ее в облике перевертыша. Возможно, сама судьба вела полукровку на встречу с предводителем отряда, изыскивая наилучший путь.

Приближение к новой семье началось в тот день, когда полукровка вынужденно простилась с привычной жизнью, бескрайними просторами и всем, чем дорожила…

Рэ помнила, как пришли люди и другие народы, как они начали совместную охоту на перевертышей, как хотели отобрать их территории, все охотничьи угодья, которые принадлежали стаям. В тот раз это была не месть – вожак давно бросил забавы своих юных лет, он больше не чувствовал себя одиноким, он жил по правилам и большую часть из них установил сам. Захватчиков не волновали прошлые грехи, они охотились не на конкретных носителей звериной натуры, а на всех разом.