Войду в избу.
В пол-избы печь
с полатями, где трем бы лечь.
Дубовый стол среди стоит,
по лавкам малышня сидит.
Им бабка сказывает сказки
про ведьм, чертей и колдуна,
Вову, Кащея, Баюна,
про Змей Горыныча, смутьяна,
да про царевича Ивана…
У деток уж слипаются глазки,
но интересно – не до сна!
За прялкою, утомлена,
сидит хозяйская жена,
а в горнице за занавеской
сестрица, девушка-невеста,
приданное все гладью шьет
и песню грустную поет.
На ней парчовый сарафан,
на алых щечках слой румян;
лукавы синие глаза,
небрежно русая коса
ее до пояса свисает…
У ней прелестен, гибок стан;
ищи – и не найдешь изъян!
О чем красавица мечтает?
В лице задумчивость и грусть —
о чем? Гадать я не берусь.
Какая доля ожидает
тебя, мой свет, душа моя?
Дай бог, счастливая семья!
Она загадочна, как Русь,
живая дочь ее земная —
овальный профиль, луком бровь,
все в ней мечта, все в ней любовь!
Старуха-мать кладет поклоны
на красный угол, где иконы
с лампадкой грустные висят.
Святые молча вниз глядят.
Здесь вера, крепкие законы,
приметы, предрассудков рой…
Таков был древний домострой.
Уж солнце село за селом,
темно в окошке слюдяном.
От печи дым, дрова пищат,
лучины на стене трещат,
пора к вечерне.
Где ж хозяин?
Уж щи сварились, харч в котле,
ждет ужин скромный на столе.
Но в поле дотемна селянин:
вслед дюжему коню босой
идет он пашней за сохой.
До ночи пашет россиянин!
Пять дней дать, на «святой неделе»…
Всегда в поту, всегда при деле,
а надо и свое вспахать.
…
Как нам близка эта картина
патриархальной старины!
Мила нам русская равнина —
ее былины, сказки, сны,
веков старинные устои,
в труде и поте скромный быт;
вся жизнь в трудах,
в глуши, в покое,
терпенье в деле, в бедах, в горе,
характер твердый как гранит,
душа широкая как море…
На том вся Русь моя стоит!
…
Я славлю труд не без причины:
в нем соль, в нем правда всей земли;
в нем наши тайные пружины,
в нем все, что мы достичь смогли.
Счастье в труде.
Были купчины,
дворяне, знать,
князья, чины —
они, отжившие, прошли,
и им не место здесь, в поэме,
о нашей трудовой стране;
упомяну их лишь по теме
с насмешкой там, где нужно мне,
перо мое для них пасует,
поэме лишнее вредит…
Читатель сам их дорисует,
их спесь и чванство, сонный вид,
и злость любой вообразит.
