Взгляд мужа вдруг смягчился.
Он коснулся ладонью моей щеки, и, естественно, тут же защёлкали камеры.
Коротко поцеловал в губы (я застыла изваянием, не зная, как реагировать на такую перемену) и прошептал, склоняясь к уху:
– Ну не здесь же… тебе объяснять. Идём.
Прежде, чем я успела что-то ответить, Алекс резко отвернулся.
– Слушаю, – сказал он, поправляя гарнитуру. – Нет. Исключено. Попробуйте…
Я захлопала глазами ему вслед.
И вот что мне сейчас делать?
Алекс недвусмысленно дал понять, что хочет остаться со мной наедине… И, если бы не его слова, не этот приказной тон, я, наверное, с ума бы сошла от счастья (остаться вдвоём, хоть ненадолго выйти из-под прицела сотен пристальных взглядов и нацеленных на тебя камер… звучит слаще райской музыки).
Я уже собиралась встать, чтобы идти вслед за мужем, который направлялся к выходу из зала, распоряжаясь о чём-то по телефону, как ведущий, которого Алекс слушать не стал, решил «отыграться» на мне.
– А теперь один их самых трогательных и ответственных моментов, друзья! – возопил ведущий и белозубо оскалился.
Как же не вовремя! Видимо, из-за внутреннего смятения и раздрая вопли «церемониймейстера» доносились будто издалека. А смысл их и вовсе ускользал… Всё думала о словах Алекса. О том, что вроде как надо идти за ним, что он ждёт…
– Сейчас, перед всеми нами, новая мама нашей дорогой невесты снимет с неё фату, принимая таким образом под своё «крыло» …
– Леночка, ау! – золовка звала меня ангельским голосом, глаза же новой родственницы были холодными, если не сказать злыми. – Все ждут только тебя…
Я помотала головой, как котёнок, что только вылез из воды и поднялась из-за стола на ватных ногах.
Чувствуя себя глупо, уселась на стул, за спинкой которого уже стояла свекровь.
Поочередно вытягивая шпильки из моих волос, та говорила, пользуясь тем, что за воплями ведущего её никто не слышит.
– Волосы у тебя и в самом деле роскошные, тут сказать нечего. Но вот характер… спаси нас всех бог. Ты что такое сказала Алексу? Почему мальчик так рассержен? Имей ввиду, в наших кругах в женщине больше всего ценится респектабельность и хорошие манеры. Ни того, ни другого я у тебя пока не вижу.
Доставая последнюю шпильку, она уколола меня в шею, благо копна волос позволяет сделать это незаметно. Чего мне стоило не дёрнуться и не взвизгнуть – только я знаю. Но, должно быть, перемены в поведении мужа подействовала лучше любой анестезии. Свекровь хмыкнула и напоследок мстительно дёрнула меня за волосы.
Кажется, тётя что-то вещала о том, что по традиции после снятия фаты голову невесты покрывают платком… но, кажется, подходящего платка не нашлось и ко мне как-то все, включая и свекровь, и тётю, утратили интерес.
Чем я и воспользовалась, чтобы покинуть зал, проследовать к выходу из особняка и выйти на свежий воздух.
Ветер облизал лицо, принялся играть с волосами, отчего локоны запрыгали по обнажённым плечам.
Я спустилась по ступеням, вышла в сад. Улыбнулась двум официантам с подносами – они обносили напитками тех гостей, что тоже решили проветриться.
Чем дальше шла, тем больше подкатывала паника.
Слова Алекса, всегда такого безупречного, вежливого до сих били в висках набатом. Им вторил высокомерный голос свекрови…
Но вот от неё эта грубость была ожидаема, а от Алекса, который всегда вёл себя безупречно по отношению ко мне, нет.
Пришло ощущение, что сделана какая-то непоправимая ошибка, а назад дороги нет.
Хотелось вовсе не идти в беседку, следуя приказу Алекса, а свернуть перед живой изгородью, к воротам и бежать отсюда со всех ног.
Как в приключенческом фильме. Тормознуть попутку или даже мотоцикл, и ехать, ехать, и чтобы белое платье развевалось по ветру…
А потом поняла – пойду.
Хотя бы для того, чтобы прояснить ситуацию. Чтобы сказать, что не позволю так с собой обращаться. Чтобы… выяснить, наконец, что он имел ввиду!
Воздух предвечерне сгущался, из живого лабиринта доносился чей-то смех.
Я сразу поняла, о какой беседке говорил Алекс.
Он уже показывал мне этот сад, и ту беседку. Тогда он впервые поцеловал меня в губы и весь день потом я была такой счастливой. Неужели он сейчас решил… Пойти дальше… Не дожидаясь, пока гости разъедутся… Признаюсь, это даже льстило, хотя слова о том, что это моя обязанность неприятно царапали. А об оговорке насчёт «сегодня» вообще молчу. Нет, наверное, всё же я не так его поняла…
В беседке кто-то был. Я явно расслышала два голоса. А ещё звуки возни и ритмичные глухие удары.
Что-то кольнуло изнутри.
Внутренний голос уже второй раз за последние минуты прокричал: беги! Лови попутку, вали из этой усадьбы! Потом… потом как-нибудь всё утрясётся…
Но я шла, с трудом переставляя ноги, но шла. Хотя, чем дальше, тем сложнее было двигаться, словно шла под водой.
А потом в одном из голосов узнала голос Алекса.
– Да, детка, да! Ещё! Я уж думал, придётся возиться с девственницей…
Я замерла. Сердце буквально ухнуло в пятки.
«Возиться с девственницей» … это он обо мне? Это же значит… мамочки! Что он сейчас, прямо сейчас… не возится с девственницей. Он…
Женщина, что была там, с моим мужем, не отвечала. Только стонала. Бесстыже, развратно… И было очень больно слышать эти стоны…
Кажется, мне лучше уйти. А потом… А что, кстати, потом? Сделать вид, что я ничего не знаю?! Что ничего не было? Но как? Как чёрт меня дери, это сделать?! Ведь это моя свадьба! Свадьба! Самый счастливый день…
Я так и не поняла, что заставило меня сделать ещё несколько шагов…
Быть может, хотела своими глазами убедиться, что там и вправду Алекс. А может хотела увидеть эту женщину…
И я её увидела.
Их обоих.
Мужчина, стоящий ко мне спиной, в спущенных штанах, с всклокоченными светлыми волосами, несомненно, Алекс, мой… муж.
Он как-то нелепо двигался, словно хотел спихнуть сидящую перед ним женщину со стола, причём при помощи своих бёдер.
Та же словно сопротивлялась этому изо всех сил. Обвила его шею руками, обхватила ногами в тонких белых чулках. На изящной щиколотке болтаются кружевные трусики…
Перед глазами поплыло от навернувшихся слёз, в остальном же меня сковал паралич.
Я ни отвернуться, ни шагнуть назад не могла. Как парализовало.
Всё вглядывалась в неё. Она запрокинула голову назад, тяжёлый водопад рыжих локонов приходил в движение с каждым новым толчком. По бокам от силуэта мужа топорщилось белое платье. Кто-то из приглашённых? Но сегодня только я – в белом.
Я, невеста…
– Горячая же ты штучка, детка, – хрипло проговорил Алекс и я вздрогнула. А он продолжил говорить, при этом не прекращал двигаться. Каждая его фраза звучала на выдохе: – А так умело… строила из себя… манерную дуру… эдакую… принцессу на горошине… Такую невинную… аж тошно…
А у меня в глазах защипало. Горло комом сдавило. Значит, он для меня – принц из сказки, а я для него – манерная дура, да? И моя невинность вовсе не достоинство, как с детства талдычит тётя?.. Я часто заморгала, чтобы не разрыдаться, но не сдержалась, всхлипнула.
И тут она подняла голову и открыла глаза.
А я… я заорала!
Потому что у неё оказалось моё лицо!
То лицо, что я привыкла каждый день видеть в зеркале!
Только сейчас оно выглядело до невыносимости порочным… с каким-то хищным, застывшим на нём удовольствием!
А ещё она смотрела на меня!
И зло улыбалась.
Дальше всё произошло как-то совсем быстро.
Я рванулась вперёд. Даже не из-за этой чудовищной сцены, не из-за измены, которую увидела своими глазами прямо на собственной свадьбе!
Просто видеть со стороны своё же лицо, себя саму, в свадебном платье, со своим мужем, это оказалось отвратительно! Выше моих сил!
Я рванулась к ним, и, кажется, споткнулась. Падая, неловко взмахнула руками и в этот момент меня схватили за руку.
Время будто остановилось…
А я смотрела в собственные глаза, которые отвечали пристальным и злым взглядом, видела, как на таких знакомых губах змеится улыбка…
