Осторожно поднял девушку на руки. Легкая и хрупкая! Почти невесомая, да и то большая часть веса приходится на грубые ботинки. Осмотрелся, в поисках подходящего места, куда положить свою…

Напоминая о новом статусе, татуировка приятно кольнула грудь.

…Пару?

Это еще что такое? Ну уж нет!

Никаких долговременных отношений. Разве что ночку-другую развлечемся, если додумается призвать меня снова. По взаимному согласию, естественно.

Обнаружив поблизости удобный диванчик, отбросил в сторону пропыленное белое полотно и осторожно уложил девушку туда. Присел рядом. Злясь на свою внезапно проснувшуюся заботливость, сунул обнаруженную здесь же подушку под взлохмаченную голову. Целомудренно застегнул пуговку на вороте блузки и поправил имитацию юбчонки. Натянул на острую коленку гольфик, и едва унял снова разошедшееся сердце.

Ох и странная же форма у местных адептов. Срамота! Неужели им и, правда, дозволено носить такое?

Оторвав взгляд от провокационной одежонки, которая у нас разве что для уличных танцоров годилась, я всмотрелся в приятные черты. Девушку нельзя было назвать традиционной красавицей, но широкие брови вразлет, бледная кожа с неяркими, но чувственными губами, аккуратный прямой носик, большие глаза, сейчас прикрытые веками с пушистыми ресницами – складывались в приятную мужскому восприятию картину.

Взял в руки прядку гладких непослушных волос и принюхался, ощутив слабый аромат яблок и корицы. Не удержался и коснулся губ спящей красавицы подушечкой большого пальца. Нежные. Податливые. Манящие…

Стоп!

Слишком уж свеж коварный поцелуй в памяти. Она меня просто отвлекла. Ошеломила, чтобы провернуть задуманное! Взбудоражила чувства.

Вот это встряска! Даже весь мой едва проснувшийся интерес к Ваэлле, разбуженный ее двойным дном, угас. Союзу с Айосанрией теперь точно не бывать. И у меня появилась веская причина для отказа. Даже две. Но с Ваэллой все понятно, а с этой хулиганкой мне что делать? Какие цели она преследовала, пытаясь привязать к себе огнекрылого?

Я пристально всмотрелся в безмятежное лицо девушки. Вертикальная складка меж ее бровей разгладилась, и магичка выглядела спокойной и расслабленной. И какой-то особенно беззащитной. Это пробудило в моей душе давно забытые, загнанные в самый темный угол сердца, чувства. Те, что запретил себе испытывать давным-давно и теперь злился оттого, что не получается с ними совладать.

– Зачем я вообще понадобился этой пигалице? Что она хотела доказать, призвав сюда такого, как я? – спросил вслух.

– Да на кой ты ей сдался, кар-р-р! – презрительно ответили мне из полумрака под потолком.

Сверкнул рубином птичий глаз, и темная сущность в облике черного ворона спикировала на спинку дивана.

– Ей нужен был нормальный боевой демон, а не какой-то там суккуб в дурацких трусах, – добавил звенящий холодом тонкий голосок. – Толку-то от тебя.

Полуголая феечка, сложив руки на груди, трепыхала в воздухе стрекозиными крыльями.

– Сук… кто?! – приподняв брови, переспросил я, возмущенный подобным пренебрежением.

– Дура! Он же мужского пола! – громким шепотом поправила ее вторая, такая же полураздетая, но с крыльями бабочки, и пояснила: – Инкуб, значит.

Эта окинула меня столь плотоядным взглядом, что я бы прикрылся ладошками, если бы был трепетной барышней.

– Вас воспитывать и воспитывать, как и вашу хозяйку, – с ходу определил, что имею дело с фамильярами призывательницы.

Присутствие магических сущностей я ощущал уже некоторое время, но такой наглости от низших не ждал.

– Ты Ир-р-рис не трожь! Она хор-р-рошая девочка, а не шлендр-р-ра какая! – ворон угрожающе растопырил крылья.

– Ирис? – покатал я на языке имя.

Так вот как зовут наглую отличницу, посмевшую призвать меня и привязать к себе.

– Да! И ты ей к йархам не сдался, – бесстрашная «стрекоза» явно за что-то меня невзлюбила.

– Эх, был бы он поменьше, себе бы забрала, – наивная «бабочка», напротив, пожирала меня плотоядным взглядом.

– У меня уже есть девушка, – отшутился, боясь даже представить себе подобные отношения.

Рывком поднялся с дивана и зашлепал босыми пятками туда, где валялась какая-то книга.

– Эй! Р-р-руки пр-р-рочь от чужого добр-р-ра!

Ворон перепорхнул на пол и растопырил крылья, загородив мне путь, но уже на слове «прочь» сник. А потом и вовсе неловко поскакал, убираясь с дороги, стоило на него взглянуть попристальнее.

Я невозбранно подобрал книгу, от которой шел мощный магический фон. Перелистнул несколько страниц. Обнаружить описание ритуала, что использовала магичка, не составило труда. Круг призыва был универсальным и рассчитанным на высшие сущности, но вот символ…

Я зажег огонек на кончике пальца и присмотрелся внимательнее, хотя темнота мне не слишком мешала. Символ действительно был тот самый, что указан в кругу – крылатое солнце. Символ огнекрылых.

– Надо же, как интересно! – обернувшись, посмотрел на мирно спящую на диванчике девушку.

Авельен. Дворец правителя Фриденвелта, восемь часов до поединка Ирис по времени Раадрима

Арессандро Дарро Вэллор, правитель Фриденвелта

Обратного перехода мое белье не выдержало, но перенесся я к себе в спальню, а не в церемониальный зал, так что никого не шокировал.

Первым делом направился в гардеробную. Раньше я сюда и не заглядывал дальше крайнего ряда, где хранилась моя повседневная одежда. На каждый день предпочитаю примерно то же, что носил в неспокойные времена юности – что-то простое, удобное и практичное. Наличие подобных вещей мне пришлось отстаивать в неравном бою с Артушем – пожилым гардеробмейстером, что служил еще моему незадачливому отцу, затем мятежнику и вот теперь достался по наследству мне. С детства привыкнув видеть этого ворчливого деда поблизости, я так и не решился его прогнать. Совесть не позволила.

Внимательно осматривая бесконечные ряды полок и вешалок с рубахами, камзолами, штанами и прочим тряпочным добром роскошного вида, прошел до самого конца, поразившись масштабами помещения. Аккуратные стопки нижнего белья обнаружились на одном из открытых стеллажей. Одних трусов здесь оказалось не менее сотни, и все той же «веселенькой» расцветки и подобной ей.

Остро встал вопрос: это все, вообще, для кого?

Я такое точно больше не надену даже под прицелом боевого заклятья. Та девчонка, небось, до сих пор хихикает, когда вспоминает мой казус.

От этой мысли слегка разозлился:

– Старый болотный швыпень! – выругался, нелестно помянув слугу, и сгреб аккуратно сложенные стопки исподнего в охапку.

Артуш явился ровно в тот момент, когда я уже успел нарядиться в «позорище», как он именовал свободного кроя штаны и рубаху, которые я предпочитал сложному домашнему туалету из нескольких предметов. Старик так и не смирился, каждый раз донимая меня гундежом о моде и приличиях.

Долгое мгновение гардеробмейстер шокировано наблюдал, как под веселый треск огонька в камине догорают последние трусы в нелепую розочку.

– А… О! – вышел он из ступора.

Старческие глаза, подведенные темным, сверкнули праведным гневом, когда он бросился к камину и голыми руками выхватил последний оставшийся лоскут. Прижал к груди, точно дитя.

– Д-д-да как вы могли! – гневно затряс он отвислыми, словно у пса, брылями. – Ваш батюшка никогда бы так не поступил! Уж он-то знал толк в моде! Относился к туалетам с уважением! Преумножал и лелеял! Д-д-да… Да он собирал эту коллекцию на протяжении всей жизни! А я ее бережно хранил…

Губы старика предательски дрожали. Тоже подкрашенные, как мне показалось…

Я прикрыл глаза, подавляя желание швырнуть в огонь старого модника вместе с лоскутом, что тот баюкал в ладонях, и ровным тоном поинтересовался:

– Артуш, хочешь сказать, что наряжаешь меня в музейные экспонаты?

– Да! То есть нет, но… Ваш отец предпочитал этот фасон, а вы… Вы все уничтожили!