Пауза.

Урно. Ну вот, мы расскажем сейчас первый вариант, который у нас есть, первый вариант того, как Пушкин подарил Гоголю сюжет «Мертвых душ». Всего их четыре.

Итак… В воскресенье Пушкин с семьей ходил в церковь.

Оля начинает петь. Техники расстилают черную дорожку, уходящую в открытую дверь за сценой, оттуда льется свет.

Стол и гроб уносят.

Техники и реквизиторы расставляют фигуры, которые только что стояли у гроба, в ряд, лицом ко входу в церковь.

Урно раздает им свечи.

Урно. Весь русский народ в воскресенье ходил в церковь, у дверей которой, на паперти, обычно сидел юродивый. (Перетаскивает скрюченного Гоголя ко входу в церковь, тот сидит, лица не видно. Периодически в кружку, стоящую у его ног, падают со звоном монеты.)

Оля поет. Идет Пушкин, Наталья Николаевна в большом платье и беременная и их дети (куклы), которых Наталья Николаевна ведет на веревочке.

Урно. И вот выходит Пушкин с семьей… Сашка, очень шустрый мальчик, ловил мышей в квартире, поэтому Пушкины даже не заводили кота… А Пушкин все время спрашивал в письмах Наталье Николаевне: «Как там Сашка?», особенно беспокоясь за него.

Дорожка движется вместе с фигурами, все поют.

Поравнявшись с юродивым, Пушкин шарит по карманам, не может найти мелочь, пропускает вперед Наталью Николаевну и детей, долго ищет деньги, выворачивая карманы в сюртуке и в панталонах.

Наконец находит какую-то бумажку и, мельком взглянув, бросает в шапку нищего и входит в церковь.

Урно. Вот! Вот! (Берет бумажку, разворачивает.) Это и есть план «Мертвых душ»! (Читает.) «Не забыть! Написать что-то такое… про Россию… чтобы все было понятно… Или посоветовать кому-нибудь написать…» Вот! Вот что это было? Воровство или подарок?

Кстати, про воровство. Когда «воровство», собственно, даже и не «воровство». А может быть названо даже «подарком». Когда Гоголь умер в первый раз, не когда его переносили в другое место и он подарил свой череп Бахрушину, а когда в первый раз, когда его похоронили с головой, тогда на его могиле поставили большой черный камень…

Реквизиторы выносят фигуру Гоголя и кладут сверху «камень» с надписью «Гоголь».

Урно. И все это простояло… пролежало… пятьдесят лет. А когда все это… стали переносить на другое место, то камень заменили на новый, череп украли, то есть «подарили», а старый камень выкинули. И так он лежал где-то в стороне, а когда умер другой великий русский писатель Михаил Афанасьевич Булгаков (выносят и кладут тело М. А. Булгакова), то его жена стала думать, какой камень положить сверху, и стала ходить по кладбищам и присматриваться. (Оля поет.) Она ходила, ходила (по сцене бродит жена Булгакова, она явно что-то ищет) и увидела тот старый выкинутый черный камень и спросила: можно? Ей сказали: можно, берите. И она взяла (жена Булгакова – Наташа переносит «камень» на могилу Булгакова). Так камень с могилы Гоголя перешел на могилу Булгакова.

Наташа меняет буквы на камне, и образуется надпись: Булгаков.

Урно. Но воровством, конечно, это назвать нельзя, так как, во-первых, она спросила: можно? И ей сказали: можно. Это во-первых и в главных. А во-вторых, он, этот камень, уже долго был ничей, лежал просто так, много лет лежал, так что пословица «Вор у вора дубинку украл» тут не работает.

Но и подарком, конечно, это назвать трудно, так как в тот момент, когда камень выкинули с первой могилы Гоголя, Булгакову было одиннадцать лет и жил он в городе Киеве (Оля поет), что, конечно, сближает двух великих русских писателей, но не до той степени, когда можно сказать, что умерший пятьдесят лет назад Гоголь, которого переносят на другое кладбище в Москве и у которого в этот момент крадут (или он отдает кому-то) свою голову, дарит что-либо незнакомому мальчику, живущему в это время в совершенно другом, хотя и близком Гоголю по духу городе Киеве. (Оля перестает петь.) Все, Наташа, можно уходить и все убирать.

Наташа уходит, собирая все, что лежало на сцене.

Урно (роясь в своих бумажках, оставленных ему товарищами). Я не понимаю… Итак… а… Вот – второй вариант подарка Пушкина!

Пушкин любил прогуливаться с семьей по Тверскому бульвару. С женой и детьми. Этот вариант многим кажется неправдоподобным, но мы все же решили его показать. Он такой… юморы… юмористочный. Вот сейчас мы построим Тверской бульвар, вы знаете его, недалеко тут… У нас есть прекрасные образцы деревьев, сделанные на одной итальянской фабрике… дело в том, что у художника нашего спектакля Анны Костриковой есть друг-итальянец… нет, нет, ничего такого… просто друг. Он занимается различными вырезками из бумаги, делает модели, которые потом поступают в производство и продаются в Италии во многих довольно дорогих магазинах. Но у него, как и у каждого настоящего художника, бывает брак… Брак… Брак – это когда что-то пошло не так, как хотелось, и кончилось совсем не так. Брак надо выкидывать. Русская пословица: «Хорошее дело браком не назовут»… но она попросила… взяла… Украла?.. Нет, конечно! Она спросила: можно? И итальянский товарищ сказал: можно… можно… И вот эти деревья. Они немного разные, из разных серий, так сказать…

Урно расставляет деревья: яблоня, пальма, дуб, береза.

Урно. У нас получился даже такой «цветной» бульвар… ну ладно… Вот береза у нас архитектозный супрематон. И вот Пушкин с семьей гуляет по бульварам. (Оля поет романс, а Пушкин с Натальей Николаевной гуляет между деревьями.) А Гоголь, который, как известно, очень любил Пушкина, гуляет рядом…

Гоголь крадется вслед за семьей Пушкина, прячась за деревьями.

Пушкин чихает.

Урно. Пушкин чихает!..

Каркают вороны, какают на Пушкина. Пушкин начинает искать носовой платок.

Пушкин роется в карманах, вытирает помет найденной бумажкой и выбрасывает ее.

Гоголь выскакивает из укрытия, хватает бумажку… Чихает…

Пушкин (оборачивается). Сашка, ты, что ли? Заболел? Простудила!

Пушкин и Наталья Николаевна уходят.

Оля поет.

Урно (берет у Гоголя бумажку, читает). Это был выпавший план «Мертвых душ»: «Не забыть написать что-нибудь про Россию, так, чтобы было все понятно… Или посоветовать кому-нибудь написать…»

У Гоголя-Муниры звонит телефон. Восточная музыка.

Урно. Мунира, выключите! Дайте сюда телефон… (Выключает. Мунира пытается объяснить, что это из дома звонят.) Кстати, о доме: вот в каком виде увидел Гоголя (откидывает плащ Муниры) Аксаков, его друг, когда неожиданно вошел к нему вместе с Жуковским в комнату: «Передо мной стоял Гоголь в следующем фантастическом костюме: вместо сапог длинные шерстяные русские чулки выше колен, сверх фланелевого камзола бархатный спензер, шея обмотана большим разноцветным шарфом, а на голове бархатный, малиновый, шитый золотом кокошник, весьма похожий на головной убор мордовок…»