Хельга. А что она сказала, мы сейчас покажем.

Хельга выносит стул, просит Вылка, Урно и Сюзон уйти.

Хельга (распускает хвостики, забирает волосы в пучок). Я… должна вам… объясниться… откровенно. (Надевает парик, превращается в зрелую женщину.) Онегин, помните ль тот час, когда (ей подают сад в масштабе) в саду, в аллее нас судьба свела, и так смиренно урок ваш выслушала я? Сегодня очередь моя. Онегин, я тогда моложе, я лучше, кажется, была. И я любила вас; и что же? Что в сердце вашем я нашла? Какой ответ? одну суровость. Не правда ль? Вам была не новость смиренной девочки любовь? И нынче – боже! – стынет кровь, как только вспомню взгляд холодный и эту проповедь… Но вас я не виню: в тот страшный час вы поступили благородно, вы были правы предо мной. (Надевает котурны.) Я благодарна. Всей душой… Тогда – не правда ли? – в пустыне, вдали от суетной молвы, я вам не нравилась… Что ж ныне меня преследуете вы? Зачем у вас я на примете? Не потому ль, что в высшем свете теперь являться я должна; что я богата и знатна, что муж в сраженьях изувечен, что нас за то ласкает двор? Не потому ль, что мой позор теперь бы всеми был замечен и мог бы в обществе принесть вам соблазнительную честь? Я плачу… если вашей Тани вы не забыли до сих пор, то знайте: колкость вашей брани, холодный, строгий разговор, когда б в моей лишь было власти, я предпочла б обидной страсти и этим письмам и слезам. К моим младенческим мечтам тогда имели вы хоть жалость, хоть уважение к летам… А нынче! – что к моим ногам вас привело? какая малость! Как с вашим сердцем и умом быть чувства мелкого рабом? А мне, Онегин, пышность эта, постылой жизни мишура, мои успехи в вихре света, мой модный дом и вечера, что в них? Сейчас отдать я рада всю эту ветошь маскарада, весь этот блеск, и шум, и чад за полку книг, за дикий сад, за наше бедное жилище, за те места, где в первый раз, Онегин, видела я вас, да за смиренное кладбище…

Вылк. Все, все!.. У нас есть еще буквально минутка…

Хельга. Ну подожди, там немножко совсем осталось!..

Вылк. Давайте… У нас буквально минутка, мы вам покажем…

Хельга. Про счастье… Там самое важное…

Вылк. Очень хорошо ты все сделала. У нас есть буквально минутка, мы вам покажем, как Пушкина убили.

Хельга. Все себе…

Вылк. Сейчас…

Вылк вытаскивает живот, снимает галстук, снимает парик.

Вылк. Сейчас, сейчас… Парик… Сейчас.

Хельга. Может, я пока дочитаю?

Вылк. Не надо. Сейчас…

Хельга. Ни себе ни людям.

Вылк. Сейчас. (Взлохмачивает волосы, надевает шляпу, перевоплощается в Пушкина.) Сейчас… (Заправляет рубашку в брюки, надевает жилетку.) Сейчас мы вам покажем, как Пушкина убили, сейчас… Сейчас, сейчас мы вам покажем… Господи, жилет…

Урно заряжает револьвер.

Вылк. Сейчас покажем, сейчас. Сейчас… Сейчас покажем, сейчас… Сейчас покажем, сейчас-сейчас… Сейчас.

Вылк стоит лицом к зрителям, готовится. Урно подходит к Вылку, поворачивается к нему спиной, поднимает револьвер, шагает вглубь сцены, направляет револьвер на Вылка. Сюзон дает сигнал. Выстрел, Вылк падает, каркают вороны. Из Вылка течет кровь.

Хельга. Ну вот, а потом его привезли домой, на кровать положили, одеяло хорошее дали.

Сюзон. Подушку под голову. И дали ему… Друзья ему приносили морошку.

Урно. Морошка – это такая маленькая ягода.

Сюзон. Это такая ягода вроде клюквы.

Хельга. Да, они принесли ему, а он весь заляпался.

Урно. Ну, он ел ее прямо руками, заляпал рубашку, жена ему и говорит, тебе, говорит, кто рубашку стирать будет, Пушкин, что ли?

Сюзон. Да, они много ему приносили. Вообще, у него было много друзей.

Хельга. И детей у него было много.

Сюзон. И детей тоже много.

Урно. А дети приходили к нему, он дарил им подарки. Сейчас мы вам покажем… (Предлагает детям в зале подойти к лежащему Пушкину и получить конфетку.)

Сюзон. И сказки им рассказывал.

Урно. Рассказывал им сказки.

Хельга. Днем они шли, шли, брали подарки…

Сюзон. Конфетки дарил…

Хельга. А потом съедали, вставали второй раз, он второй раз им дарил.

Урно. Они приходили к нему, он дарил им подарки, они с ним прощались.

Сюзон. Да, и сказки рассказывал.

Урно. И дети уходили.

Сюзон. Довольные, счастливые с подарками.

Хельга. Все подарки получили? Ну, собственно говоря, и все. И мы все… Все рассказали.

Урно. В общем-то, и все…

Вылк. У нас все, Леш, включай свет. Спасибо!

Конец

Публика расселась.

На сцену из двери в стене со стулом в руках выходит Макс. Останавливается на середине сцены, обходя лужу красной жидкости, разлитой на сцене.

Макс. Здравствуйте! Мы делаем сейчас второй спектакль для детей – «Мертвые души» Гоголя. Вернее, спектакль о том, как Пушкин подарил Гоголю этот сюжет «Мертвых душ». Первый спектакль по «Евгению Онегину» вели четыре человека, иностранцы, любители Пушкина со всего света: я был финн Урно Киркулайнен из города Тампере, недалеко от Хельсинки. Остальные были из Чехии (Вылк), Франции (Сюзон) и Швейцарии (Хельга) – тоже любители Пушкина. Нам так понравилась эта идея, что мы решили и другой спектакль о Гоголе, истории подарка, сделать с этими людьми – иностранцами, любителями русской литературы.

Но, начав делать второй спектакль и придумав много вещей, сделав… бричку, яйцо, большой обеденный стол, детские кроватки, вот этот стол, его не покупали, а делали в мастерских театра вручную… мы поняли, что мы как-то не справились с повтором этого хода: получалось все время скучно.

И тогда мы придумали: а что, если трое из четверых не приехали, а все осталось одному? И он, проклиная все, вынужден показывать спектакль не с актерами, а с сотрудниками театра, кто в этот вечерний час задержался в театре, – уборщицей, работницей бухгалтерии, рабочими сцены…

Стали думать: кому достанется это все? Кинули жребий – выпало мне. Ну, финнам всегда везет…

И вот сейчас я превращусь в финна Урно… Это займет какое-то время, но немного. Видите, вот даже специально для этого спектакля сделали в ботинках молнию. В первом спектакле она была не нужна, а теперь вот она есть и все очень быстро. Еще… мне нужно наклеить бакенбарды и брови. Я могу и сам, но полу-чится криво. Для финна, конечно, и так сойдет, но лучше, чтобы кто-то посмотрел со стороны и приклеил ровно. Я сейчас позову нашу уборщицу Муниру, я видел, что она там. Мунира!.. Мунира!..

Выглядывает Мунира, уборщица с ведром.

Макс. Простите, можно вас попросить помочь? Там слева на столе лежит коробочка с бровями и еще клей. Да, эта. Подходите, давайте сюда. Помажьте клеем прямо поверх моих бровей и здесь от ушей, по моей небритости. Только не переборщите.

Мунира приносит коробочку, помогает Максу – мажет клеем.

Макс. Ага… Ровненько? Ага, спасибо. Вот… и бакенбарды. Все, спасибо.

Мунира прижимает бакенбарды тряпкой из ведра.

Макс. Ой, Мунира, эта тряпка вообще хоть чистая?