Эрик догадывался, что Ингрид не успела бы поймать подопечную – она плела медленней и не так чисто, как он, предпочитая меч сложным плетениям. Но никто из пустых не мог этого знать. Так что убрать сперва телохранительницу вполне разумно. Особенно пока второй одаренный торчит где-то далеко позади остальных, развлекая беседой господина, и не сможет ей помочь. Глядишь, потеряв подругу, он откажется от едва начавшейся службы, и все вернется на круги своя. Адела останется без защиты, ее муж – с неясными подозрениями, остальные – уверенными в неудачном стечении обстоятельств. Жаль, конечно, но все мы в руках Творца и на все воля Его…

Так что рискнуть стоило. И кто-то, рискнувший, умел быстро соображать и быстро действовать. Колючка действительно предназначалась для Аделы, но, увидев другую возможность, вредитель ее не упустил. Притом он обладал изрядной долей наглости, провернув дело на глазах у всех, и изрядной же ловкостью, потому что этого никто не заметил.

Кто именно? Да кто угодно.

– Теперь ты веришь Аделе? – спросил Хаук.

Эрик кивнул.

– Да. И теперь это стало личным делом.

Очень личным. Только вот как найти того, кто гадит исподтишка?

Хаук покатал колючку на ладони, о чем-то размышляя. Сунул Эрику.

– Сожги эту дрянь.

Эрик не видел в этом особенного смысла: трава и трава, такой везде полно, но спорить не стал. Зажег между пальцами огонек, испепеляя колючку.

Хаук снова ругнулся.

– Мало забот, так придется вставать на дневку, пока спина у лошади не заживет. Время потеряем.

– Зачем? – изумился Эрик. Погладил кобылу, рассказывая, какая она хорошая девочка. И в самом деле хорошая, если бы она не перепрыгнула через упавшую Ингрид, той пришел бы конец. Брехня это, что лошадь никогда не наступит на упавшего человека. Задержал на полмига руку над ссадиной, собирая плетение. Мелочь. Будь это человек, и возиться бы не стоило.

– Вот и все. – Он забрал у Хаука чепрак.

Тот провел ладонью там, где только что была ранка. Хмыкнул.

– Совсем забыл, что вы и это умеете.

Он похлопал кобылу по боку, отступил в сторону.

– Вообще-то я не слишком разбираюсь в лошадиных болезнях… да и вообще в скотьих хворях, – предупредил Эрик, укладывая чепрак на место. – Но с такой ерундой справиться могу. Еще, наверное, раны, переломы всякие, хотя до сих пор особо не приходилось этим заниматься. Насчет отравлений – не уверен. Плетения не слишком хорошо справляются с ядами.

Нейтрализовать яд плетением не удалось пока никому, хотя бились над этим умы не чета Эрику. Так ничего и не придумали. Разве что поддержать тело, пока отрава не выйдет сама. Да залечить потом повреждения, оставленные ядом. Наверное, об этом не стоило рассказывать пустому, давая ему в руки оружие против себя. Но, с другой стороны, пока они союзники. И лучше уж заранее предупредить, чем обнаружить, что от тебя ждали чуда, а чуда не случилось.

– А если запалить коня, сможешь вылечить? – спросил Хаук.

– Нет. Необратимые изменения в легких. Можно исцелить то, что еще живо, но мертвое – мертво.

Эрик закинул седло на спину лошади. Вообще-то Ингрид бы и сама справилась, подумаешь, пара стоунов, но чего бы и не помочь?

– Дай-ка. – Хаук подвинул его плечом, сам взявшись за подпругу. – А то знаю я вас, одаренных. Во всем, что не касается этих ваших плетений, глаз да глаз нужен. В собственном дворе сортир не найдете, не то что оседлать как следует.

Эрик рассмеялся, спорить не стал. Пусть, если так нанимателю будет спокойней.

– Возвращаемся, – сказал Хаук, закончив. – Я велел нас не ждать, так что догонять придется.

Он одобрительно хмыкнул, увидев, как Ингрид проверяет, хорошо ли затянута подпруга, двинул коня вперед, не дожидаясь, пока Эрик заберется в седло. И погнал хорошей рысью, то и дело досадливо оглядываясь. Видно было, что Хауку очень хочется послать коня в галоп, и только спутники удерживают его от этого.

– Возьми Ингрид и скачи, – сказал Эрик. – Она держится в седле лучше меня.

– Лучше тебя немудрено держаться, – буркнул Хаук. – Болтаешься, как мешок. Поскакал бы но ее кобыла устала. Можем запалить, если погоним, а ты, сам сказал, такое не вылечишь.

Лицо и голос его были спокойными, но глядя на то, как пританцовывает под ним конь, Эрик готов был поклясться, что и всадник места себе не находит.

Как оказалось, волновался Хаук зря. Остальные, продвинувшись вперед на лигу, встали. Стерня давно сменилась некошенными лугами, только дорога по-прежнему выглядела как полоса непролазной грязи, так что люди расположились на траве недалеко от нее.

Стиг, младший из оруженосцев, полулежал на локте, приглядывая за пасущимися конями, рядом с ним сидел Петтер – тот, который пытался огреть Эрика плетью. Сейчас, когда появилось время его разглядеть, стало видно, что он немного старше самого Эрика. Видимо, простолюдин, которого его господин сильно ценил. Хотя бывало, что и благородные до старости ходили в оруженосцах просто потому, что дохода с земель не хватало, чтобы собрать собственный отряд. Эрик мимолетно подумал, что стоит спросить, знатного ли рода два других оруженосца, но с этим можно было не торопиться. В свое время все само выяснится.

Неподалеку от оруженосцев, но в почтительном отдалении от господ, сидели кружком солдаты, пешие и конные, о чем-то беседуя. Точно так же, кружком, собрались у телеги слуги, наслаждаясь тем, что их пока никто никуда не гонит, благо привал намечался короткий.

Трое благородных устроились своим кругом. Адела, поджав ноги, сидела на шелковом ковре: погода стояла теплая, и земля, видимо еще не остыла. На подоле ее черного, шитого серебром платья лежала кипа ярко-розовых цветов, которые девушка собирала в венок. Один, готовый, уже украшал ее голову поверх покрывала. Гарди и Фолки расположились по обе стороны от Адели на складных стульчиках, развлекая ее беседой. За их спинами – на расстоянии достаточном, чтобы не подслушивать господ, но и не так далеко, чтоб не услышать, когда его позовут – растянулся в траве Бруни, оруженосец Хаука.

При виде подъезжающего господина он вскочил, оглядел всех встревоженным взглядом.

– Все обошлось?

Хаук жестом разрешил ему снова сесть. Соскочил с седла – Эрик подумал, что старость подкрадется к нему еще нескоро.

– Да, все целы. – сказал Хаук. – Оса, наверное, укусила, вот и понесла. Все обошл…

Он замер, уставившись на розовые цветы в руках жены. Эрик проследил за его взглядом, выругался про себя. Адела, как раз закончив второй венок, с улыбкой протянула его мужу.

– Выбросьте эту гадость! – рыкнул Хаук.

Она так и замерла, с протянутыми руками. Эрик спешился, подошел к ней.

– Позвольте, госпожа.

Взял венок сквозь рукав дублета. Губы девушки задрожали, глаза наполнились слезами. Эрик бесцеремонно снял второй венок с ее головы, так же, через рукав. Адела растерянно вскрикнула. Оба мужчины, сидевшие рядом с ней, вскочили, хватаясь за мечи. Эрик не обратил на них внимания, соображая, как бы собрать цветы с подола, не вляпавшись…

– Как ты смеешь, – начал Фолки, шагая ближе к Эрику.

– Стоять всем, – рявкнул Хаук.

Фолки замер, недоуменно глядя на зятя. Тот, стянув с рук перчатки, передал их Ингрид.

– Отдай Эрику, пусть соберет все и сожжет. Гарди, Фолки, поднимайте людей. И пусть освободят место в телеге для Аделы, поводья она держать не сможет.

– Почему? – вскинулась девушка. – Я…

– Делайте, как я сказал. – буркнул Хаук. – Наотдыхались.

Эрик, собрав, наконец, проклятые цветы, развернулся к нему.

– Командуй дневку. Пока еще можно хоть что-то исправить.

– Разве еще можно что-то исправить? – Хаук проглотил ругательство. – Совсем недавно ты говорил…

Он осекся. Правильно, незачем всем знать, что с ядами дар справляется плохо. Незачем самому вкладывать оружие в руки убийце.

– Что я сделала не так? – еле слышно спросила Адела, глядя на мужа снизу вверх, губы ее дрожали. – Почему вы сердитесь? Зачем…