– Ты в самом деле веришь в эту чушь?

– Не здесь и не сейчас, – отрезал Хаук.

– Я настаиваю.

Хаук поморщился. Снова повернулся к Ингрид.

– Итак, моей жене нужна охрана.

– У нас достаточно людей, – снова встрял седой. Хаук снова поморщился и опять не стал спорить.

– Человек, которого я мог бы оставить в ее спальне, когда там не будет меня. Кто-то, кто последует за ней в комнату для омовений или не постыдится караулить рядом с отхожим местом.

Ингрид кивнула.

– Понимаю. Но вы меня вовсе не знаете.

– Именно поэтому.

– Вы не доверяете собственным людям?

Хаук помедлил, глядя ей в глаза.

– Скажем так… свою жизнь я доверяю им безоговорочно. Но не жизнь Аделы.

Эрик невольно задумался, что же могло сподвигнуть небедного на вид благородного пытаться нанять первых встречных? И почему седой неодобрительно поджимает губы, а Фолки в который раз возводит глаза горе?

– Ты серьезно? – не выдержал белобрысый.

– Более чем, – ответил Хаук, продолжая смотреть на Ингрид. – Скажем, пятнадцать золотых в месяц?

Оба его спутника вытаращили глаза.

– Это уже совсем…– начал было седой, но Хаук зыркнул в его сторону.

– Дядя, при всем уважении… помолчи. Это моя жена и мои деньги.

Эрик снова переглянулся с Ингрид. Столько платили рыцарю с отрядом – двумя-тремя конными, полудюжиной мечей и тройкой лучников. Содержание которых, разумеется, было за счет самого рыцаря. Одаренный-телохранитель запрашивал на четверть меньше. Теперь пришла очередь Эрика кивать. В конце концов, не в первый раз Ингрид нанималась без него. Он не пропадет. Где-нибудь в окрестных замках наверняка нужен одаренный боец. Или целитель. А там видно будет.

– Я не одна, – сказала Ингрид.

Эрик не стал вмешиваться. Удастся наняться вдвоем – так тем лучше.

Хаук пожал плечами. Посмотрел на Эрика.

– Боевик?

Эрик кивнул.

– И немного целитель.

– Двенадцать золотых?

– Хаук! – рыкнул седой. Заступил между ним и Эриком.

– Прошу прощения, господа. Нам надо кое-что обсудить.

Хаук покачал головой. Обвел взглядом Эрика и Ингрид.

– Я не переменю мнение. Но, полагаю, вам тоже нужны несколько минут на размышления. С вашего позволения, господа.

Седой отвел его в сторону.

– Ты совсем ума лишился, женившись? – зашептал он. – Или отцовские деньги кошель жгут?

Эрик мысленно хмыкнул. Читать по губам он научился давно, и тогда же растерял всякие угрызения совести по поводу не предназначенного для его ушей. Подслушивая, можно узнать немало интересного.

– Гарди, я очень ценю твое мнение. – А вот Хаук понижать голос не стал. – Но это теперь мои деньги.

– Медовый месяц закончился, девчонка заскучала, только и всего. Почаще бывай в ее спальне, и все «покушения» прекратятся.

– Уд животворящий? Дядя, ты всерьез считаешь меня самовлюбленным болваном, способным поверить, что этого достаточно?

– Не уверен насчет «самовлюбленного». Но как назвать человека, готового нанять за хорошие деньги двух проходимцев, даже не спросив рекомендации?

Рекомендации, к слову, у Эрика были, а у Ингрид еще больше. Лежали себе в мешке, ожидая своего часа.

– Я верю Аделе. Она могла бы привлечь мое внимание куда более простым способом. Это первое. Два, как ты выразился, проходимца, встреченные посреди дороги явно не могут иметь никакого отношения к людям Сигурда. Это второе.

– С чего ты это взял?

– А как бы он мог передать им указания? С ветром? Или с молнией? – Хаук помолчал. – И, наконец, в замке нет ни одного одаренного. Если вдруг случится осада, с двумя одаренными лучше, чем вообще без них.

– Да с чего бы?

– А что, его величество подарил мне те земли, потому что ему некуда было их девать? Гарди, я, может, и болван, и мало смыслю в том, как тратить деньги и управлять замком. Это твои заботы. Но я полжизни провел в приграничье. Если лорды Темнолесья решат двинуться, замок окажется первым на пути врага. Это третье. А четвертое, и главное – я так решил. И если ты думаешь, что я буду терпеть, когда мне прилюдно перечат только потому, что ты мой дядя, или потому, что ты мне очень важен как кастелян – подумай еще раз. Тебе я верю больше, чем кому-либо еще, но поучений не потерплю.

– Добрых советов.

– Называй как хочешь. Когда они будут мне нужны, я их попрошу. Я собираюсь нанять этих людей, а ты придержишь все, что хотел сказать, при себе и будешь с ними вежлив. И хватит об этом.

Он снова повернулся к Эрику.

– Так что вы решили, господа?

– По рукам, – сказал Эрик.

Пока шла беседа, обоз успел миновать спешившихся. Хаук посмотрел вслед своим людям, перевел взгляд на оруженосца.

– Бруни, отдай свою лошадь Ингрид и догоняй обоз.

Оруженосец, парень лет восемнадцати, темноволосый и сероглазый, ничем не выказал недовольства. Поклонился, потрепал кобылу по холке, прежде чем передать поводья Ингрид. И лишь после этого негромко спросил:

– Господин, я должен ехать в обозе?

– Нет конечно. Иди с мечами. В замке найду тебе другого коня, как ты просил. Там и одаренным подберем что-нибудь более подобающее.

Эрик не заметил в серой кобыле никаких изъянов, но мало ли, что там Хаук считает «более подобающим». Он припомнил, что среди благородных считалось редкостным позором ездить в разного рода повозках. Тот, кто причисляет себя к воинам, передвигается верхом, в крайнем случае – на своих двоих. Телеги – удел простонародья, экипажи – для женщин.

Лицо парня просветлело, и он вприпрыжку умчался вслед ушедшим.

– Гарди, сделай одолжение… – попросил Хаук.

Тот кивнул, бросил оруженосцу:

– Стиг!

– Да, господин.

Этот на вид был еще младше, Эрик дал бы ему не больше пятнадцати, такой же русоволосый, как его господин. Тоже не стал спорить, хотя лицом владел куда хуже первого и, когда кланялся, было заметно, что приказ ему не нравится. Эрик бы с удовольствием с ним поменялся – сам он ездить верхом не любил, предпочитая сколько угодно долгие пешие переходы. Но не спорить же с нанимателем в первые же минуты? Оруженосец тоже не сказал ни слова, отдал поводья Эрику и умчался за старшим товарищем.

– Еще кое-что, – сказал Хаук

Он сунулся в седельную сумку, достал оттуда замшевый кисет. Вытащил затейливого плетения цепочку, в которой золотые участки перемежались с, как показалось Эрику, серебряными. Странная причуда ювелира, и еще более странно, что на такую нашелся покупатель. Соединять эти два металла считалось еще более дурным вкусом, чем оправлять алмазы в золото, ведь оно придавало прозрачным камням желтоватый отблеск, портя игру. Конечно, Хаук выглядел скорее бывалым воином, чем придворным с изысканным вкусом, но все равно странно. Кто-нибудь да должен был подсказать.

Следом за этой цепочкой появилась еще одна, из черненого серебра, на которой висел медальон размером с монету. Тоже… нет, не серебряный. Теперь, когда два металла были рядом, разница стала очевидной. Железо.

Железо ли? И был ли металл в первом украшении серебром?

Эрик – в который раз – переглянулся с Ингрид. Та едва заметно приподняла бровь. Да Эрику и самому стало любопытно. Очень любопытно. О небесном железе не все одаренные-то знали. Точнее, о том, что из него делают не только кандалы для тех, кто доигрался до тюрьмы или каторги. А уж пустым о нем точно никто не рассказывал.

Некоторые знали, конечно. Были охотники на одаренных, защищавшиеся таким образом от плетений. Были ювелиры, которые с ним работали – именно ювелиры, не кузнецы, небесное железо было очень редким и очень, очень дорогим. Эрик невольно задумался, часто ли чистильщики ковали новые мечи – или просто передавали меч от погибшего к новичку? Но откуда обо всем этом знает такой, как Хаук? Бывший охотник? Вот будет странно, если, расставшись с другом – бывшим охотником на одаренных – Эрик окажется телохранителем у другого бывшего охотника. Впрочем, каких только совпадений не бывает…