– Наконец-то, а то мы уже волноваться стали, – сказал он.
Я передал ему привет от матери и слова Буяна, что она в безопасности. Лицо парня оттаяло от этих новостей. Слово взял Митрич – наш взводный казначей. А кому еще доверить деньги, как не Домовому? Финансовый отчет был краток:
– Дороговато тут, но зато обстановка. Два золотых за неделю хозяин взял. Было место подешевле, но и убожей этого. Исходил из показателя «цена – качество».
Я просто шизею от программиста, который создавал прогу искину. Вот, что за бардак в его голове творился, что он курил? Мой Митрич со своей дремучей патриархальностью и словами, типа «обчество», вдруг мог выкинуть такие современный понятия, что от контраста просто выпадаешь в моральный осадок. До сих пор привыкнуть не могу.
– … Да снедь в серебрушку вышла. В общем, в нашей казне сейчас 358 золотых, 50 гномих и 26 серебрух с медью, – продолжил мой финансист. – Сумма не малая, но и не слишком большая для Города.
– Ты еще громче говори, чтобы все слышали, – попенял его я.
– А, так никто не услышит, не для их ушей те слова. Да и видеть они меня не видят.
– Ты что, в инвизе?
– Почему, в таверне я, рядом с вами, али не видишь?
– Я говорю, скрыт от других людей?
– Само собой, зачем им меня видеть. Мы же домовые с измальства этому учимся – глаза отводить. Только те и видеть могут, кому сами покажемся. Вам я глаза не отвожу, так как свои же вы, для остальных нет меня.
– То есть, я сейчас, как придурок выгляжу, разговаривая с пустым местом?
– Они и этого не видят…
– Ой, какой смешной дедушка лилипут…, – хихикнула мелкая девочка, неожиданно возникшая из ниоткуда, прямо перед нашим столом. На вид подростку было лет 13-14. Щуплая, немого даже костлявая. Волосы непонятного из-за грязи цвета собраны в два коротких хвостика. Они напоминали рожки, а само создание, какого-то чертенка. Одежда простая, но стиранная, глазища с блюдце, ярко-зеленого цвета, курносый нос, слегка пухловатые щечки и губки. Над ней висла надпись:
Игрок Валькирия, уровень 10.
Класс не выбран, жизнь 672/672.
Эта Валькирия бесцеремонно залезла на лавку, протянула руку к булке хлеба, отломила кусок, сунула его в рот, начав жевать. Большие глазки пошарили по столешнице, чтобы вновь дать активность рукам. Конечности нащупали жбан с местным пивом, струя полилась в разверзавший ротик, запивая разжеванное.
– Кисловатое молочко, – сказал Валькирия.
– Какого ху…, – было матюгнулся я. И сам понял, что сотворил недозволенное. Надо же ляпнуть такое при ребенке. Но на выходе прозвучало следующее. – Ой ты ж, пчелки полосатые!
Валькирия захихикала. Система подсказала объяснение случившемуся.
«Ребенок не достиг возраста совершеннолетия. Введены ограничения 18+. Дерогативы заменены на допустимые слова с сохранением эмоциональности. Пиво заменено на молоко».
Теперь ясно, но что это за чудо 18 минус. И что оно тут делает, как себя с ним вести. Явно не непись, но и на серьезного игрока не тянет.
– Девочка, ты чего хотела? – спросил я.
– Покушать, и я не девочка. Ой, то есть, девочка, а не женщина, ну вы поняли. Но я не маленькая. Я уже три месяца, как играю. Прошла Село, перебралась в Город.
– А как же ты уровни наскребла-то? На охоте опыт набирала?
– Не… мне животных убивать жалко. Я травку собирала, мусор выносила, огороды полола, мне дядька Солтан помогал. А как набрала, так сюда пришла.
– А мамка с папкой знают, что ты во взрослую игру играешь? Как тебя зарегистрировали-то?
– Не знают родители… – тихо сказала девочка. – Нет их у меня, я детдомовская. А при регистрации мне Лялька из старшего блока помогла. Она у нас хакер, вот и взломала игруху.
– Ее невозможно взломать!
– Ага, Лялька также говорила, но добавляла… наивные, – и девочка отломила второй кусмень хлеба, а Митрич заботливо подтолкнул ей тарелку с яичницей. – Спасибо, дедушка.
– Ты меня видишь, внученька? – удивленно спросил домовой.
– Конечно, вижу, но не так, как остальных. Они твердые, а ты прозрачный какой-то. Сквозь тебя лампу видно.
И Валькирия начала отвечать на наши вопросы, которые сыпались, как их рога изобилия. При этом, не забывая набивать пузо.
– Здесь еда вкуснее, не то, что в нашей столовке. Там она и пахнет не очень, и жидкая какая-то, а тут домашняя. Я, когда жила три месяца в семье, меня тетенька такой едой кормила, но удочерять меня они не стали. Слишком я не послушная, сказали. А чего не послушная? Ну, залезла я к ней в косметичку, она же тоже духами и помадами мажется. Ей можно, а мне нельзя? А что сережки взяла, так и не украла я их. Они же мне денег не дали на сладости, вот я и продала их, чтобы денежки были. У нее все равно этих сережек штук 30, зачем столько много. Я думала, не заметит даже, но увидела… Ну и ладно, зато ела все это время вкусное. Правда, это года три назад было. А здесь я тоже сирота. Вот полы в таверне мою вечером, игроки не жадные. В основном, подкидывают монетку. Правда и подзатыльники бывает отпускают, гады такие. Но не все, есть и добрые. А еще я днем возле капища городского бываю, помогаю людям подношения укладывать, в основном все кладу идолам, только немножко себе оставляю, чтобы боги не сердились, а они и не сердятся на меня. Даже помогают, иногда бафают…
И Валькирия продолжала жевать и рассказывать о своей нелегкой доле под печальные взгляды моих соратников. Но, что-то в ее рассказе не срасталось. Вроде бы все складно, но не получается единая картинка. Словно пазл от другого рисунка вставили. По форме подошел, а из картины выбивается. Но что именно мне не нравится, понять не мог. И вдруг, озарило. Митрич, находящийся в инвизе! Для всех, но только не для девочки. Она-то его видела! Не знаю, какая у Митрича Скрытность по уровню, но глаза он отводит игрокам и покруче Валькирии. Выходит, у нее навык Наблюдательность прокачан – мама не горюй. И это на 10 уровне?
– Послушай Валькирия, – начал я издалека. – Ты вот сказала, что дедушку видишь, а как это у тебя получается, раз ты только ягодки-цветочки собирала? И, как к столу ты подошла, мы тоже не заметили. Покажи- ка мне, если не трудно, свои настоящие статы…
Девочка изменилась в лице, ойкнула, и начала исчезать прямо на глазах. Так и ушла бы шельма, но я успел схватить ее за руку.
– Отпустите дяденька, больноооо, – захныкала Валькирия. – Я же ничего не украла у вас. Забирайте назад свои колечки и жвалы паучиные вонючие, не нужны они мне, только меня отпустите.
Девочка снова начала проявляться и достала из кармана 2 колечка (зеленые), кусок хитинового панциря, жвалы пауков. Это она, каким-то образом пока ела, полазила и в моем инвентаре??? Но это же невозможно! Вещи выпадают только с трупа, либо их можешь сам отдать, но украсть… Хотя и ребенка 13 лет отроду в игре быть тоже не должно, рано ей еще. Я ослабил хватку, но держал крепко, готовый в любой момент сжать пальцы.
– Рассказывай правду, – приказал ей я.
– Так я и говорила правду, – но, увидев мои сдвинувшиеся брови, вздохнула и добавила. – Ну, правда, говорила правду… только чуть-чуть обманула, а так не врала. Из детдома я.
Версия Валькирии под номером два, действительно походила на первую, но с нюансами. Оказывается, ребенок вечером возле бара «подрезала» кошелек у пьяного дяденьки, когда помогала ему подняться от неожиданной встречей с землей после небольшой подножки. В украденном «лопатнике» были банковские карты, виртфон и игровой виртпластырь. Все это она отнесла Люльке, которая оперативно вычислила пароль и списала деньги с карт на своей счет. «На самом деле, не свой, но она им пользоваться может. Она мне объясняла, как такое возможно, но я не поняла, там все так сложноооо». Виртфон ее старшая подруга тоже взломала и перепрошила, чтобы позже толкнуть на черном рынке, а вот пластырь по «просьбе», оставила юной воровке. Что Люлька с ним сделала, она не знает, но система, определив Валькирию как маленькую девочку, тем не менее разрешала ей играть, так как виртпластырь зарегистрирован на взрослого дяденьку.
