Когда он замолчал, я глубоко вдохнула. Оказывается, все это время я не дышала. Слушала его. Перед глазами за то время, что говорил Давид, вся жизнь пронеслась.

Неожиданно пальцы мужчины переместились на мой затылок, и он, сжав мои волосы в кулаке, оттянул голову назад. Впился взглядом в мои глаза.

– Сестра, значит, – смотрит холодным, безразличным взглядом. – Но это еще тебе нужно постараться мне доказать.

Оттолкнул в сторону и первым покинул ванную.

– Черт! – я с силой ударила кулаком в стену и тут же ахнула из-за резкой боли в запястье. – Твою мать!

– Давид. Тебе надо остыть, – голос Артура вывел меня из крайней точки кипения.

– Остыть? – повернулся я к нему всем корпусом.

– Блядь, смотри на дорогу, Давид! Блядь! – Артур схватил руль и резко его выкрутил, уводя машину от столкновения.

– Не трогай руль, – рыкнул я на него, выравнивая авто.

– Если ты не в состоянии вести машину, нахера сел за руль?

– Иначе я кого-нибудь убью.

– Давид. Я пробью эту девчонку. Я уверен, что она пиздит. Ну, нет в ней ничего от Церетели.

– Черт! Черт! – я с силой ударил кулаком в панель, разбивая к чертовой матери пластик. – Ты хоть представляешь, что будет, если об этом кто-нибудь узнает?

– Никто не узнает, Давид.

– Этого гребаного сутенера, Толика, уже привезли?

– Да.

– Тварь. И откуда он ее притащил? Нахера?

– Это похоже на развод, Давид.

– Твою мать! Я убью этого ублюдка своими собственными руками!

– Если ты нас не покалечишь, прежде чем мы доберемся до места.

– Еще одно слово, Артур, и я высажу тебя прямо здесь.

– Если бы я не беспокоился о тебе, то так бы и попросил сделать. Просто сбавь обороты.

– Черт! Артур! У меня в голове не укладывается, что я трахал свою сестру. Как так могло произойти? Почему я не отпустил ее? Почему не выслушал?

– Потому что ты упрямее архара, Давид. И если вобьешь себе что-то в голову, не остановишься и не свернешь.

– Заткнись, Артур!

– Я тебе сказал, что уже завтра у тебя будет опровержение вашего с ней кровного родства.

– Надеюсь, Артур, – выруливая на нужную ветку трассы, я выехал на шоссе. – Набери ребятам. Хочу знать, что Толик еще жив.

– Да жив, жив. Я предупредил, чтобы с мужика волосинки не упало…

Я хмыкнул в ответ, вдавил газ в пол. Мне нужно было быстрее добраться до этого ублюдка и выяснить всю правду.

***

– Боже! Пощадите! Давид! Я вам говорю чистую правду! – верещал Толик, стоя посредине склада со спущенными штанами.

– А что ты так переживаешь? Раз ты говоришь правду, я должен тебе верить, верно?

– Да-да, я говорю правду, – всхлипывая и сглатывая слезы, кивал Толик.

– Но тогда объясни мне, пожалуйста, Анатолий. Как так получилось, что в твоем убогом борделе оказалась дочь Георгия Церетели? Как, сука, она там оказалась?!

– Да я же вам объяснил, что это все ее друг. Максим. Но я с ним уже разобрался, – он пошел по второму кругу рассказывать о том, что его подставили. Что он ни в чем не виноват. Что он жестоко был обманут каким-то там Максом.

– Артур, – я повернулся к сутенеру спиной. – Кончайте его.

– Боже! Нет! Нет!

Больше ни разу не обернувшись, вышел со склада. Усаживаясь на заднее сиденье, достал телефон ублюдка. Пролистав до нужного видео, включил его.

«Да, детка! Давай, покрути своей попкой для меня!» – прозвучал голос за кадром.

Малютка, стоя на барной стойке в одном нижнем белье, крутит упругой задницей прямо перед камерой телефона.

«Макс, не снимай!» – по ее голосу слышно, что она не в себе.

«На память, детка! Я должен запечатлеть этот момент, чтобы потом дрочить на тебя!»

«Придурок, Макс», – хмыкнула малютка, и при этом еще призывнее начала извиваться перед шестом.

«Алита! А сними лифон, а?»

«Пошел ты».

«Алит, детка! Ну, что тебе, жалко? Или слабо?»

Малютка вмиг оказывается прямо перед камерой. В расширенных зрачках отсвечивают неоновые огни.

«Мне ничего… никогда… не слабо, придурок», – говорит прямо в камеру и тут же, отстраняясь, снимает лифчик.

Твою мать! У меня встал! Встал, сука, на собственную сестру!

Я со всей дури, ебнул телефон о дверь в машине, и тот, не выдержав удара, разлетелся на запчасти по всему салону. Ярость, подогреваемая усилившимся возбуждением, затмила разум. Впервые за последние десять лет я не справился с эмоциями и, поддавшись им, приказал убить человека, прежде чем во всем разобрался.

***

– Нужно найти Макса, про которого рассказывал Толик, – делая глубокую затяжку сказал я Артуру.

– Это, наверное, тот самый актеришка, с которым девчонка встречается.

– Мне кажется, этот ублюдок шантажировал ее видеозаписью.

– Сегодня и узнаем, – пообещал Артур.

– Завези меня в гостиницу. Хочу перед встречей помыться. И сделать пару звонков.

– Конечно, Давид, – кивнул Артур, выруливая на основное шоссе.

– Нам придется здесь задержаться, – сделав очередную затяжку, я закашлялся.

– Я это уже понял, Давид. Трава отменного качества, да? – спросил с иронией, а меня наконец-то начало отпускать напряжение.

– Хм, херню не выращиваем, – ответил ему, приподнимая в улыбке только краешки губ, – и найди мне девочку, Артур. Только нормальную.

Откидываю голову на спинку сиденья и закрываю глаза.

«Сними его, детка! – искаженный механический голос парня слышу будто через помехи. – Слабо?»

И перед глазами возникает образ малютки, танцующей стриптиз на барной стойке. Тонкая, как лоза, она извивается, выставляя свои прелести в самом выгодном свете. Ее сиськи подпрыгивают в такт движениям ее тела. Губы изогнуты в призывной улыбке. Она вся горит. А между ее ног все блестит от влаги. Хочу ее. До болевого спазма в паху.

Я отвлекся на свои мысли только на миг, а когда очнулся неожиданно, лицо малютки оказалось прямо перед моим.

– Трахать меня хочешь? – улыбается она ехидно. – Давай, возьми меня!

Она спускается ко мне и садится верхом. Я чувствую запах ее возбуждения. Глубоко втягиваю в себя воздух.

– Не пожалеешь, малютка? – хватаю ее за челюсть и пальцем стираю улыбку.

– Нет, – выдыхает она и берет в рот мой палец, начинает активно сосать.

– Твою мать! Давид!

– Какого хера? – открываю глаза, отталкиваю Артура, который трясет меня за плечи.

– Вот это тебя накрыло, брат, – в его голосе слышу сарказм.

– Бля, если бы у меня был пистолет, я бы тебя сейчас пристрелил, – провожу руками по лицу.

– Крепко тебе засела в голову эта девчонка. Что, трахал ее, что ли? Стонал, сука, на всю машину.

– Отвали. И пизди поменьше, целее будешь, – тру виски пальцами.

– С хера мне врать?! В детском саду, что ли?

– Все, концерт окончен. Поехали, – бросаю раздраженно. В голове до сих пор остается образ малютки.

Артур прав, девчонка слишком глубоко засела в мой мозг.

И чтобы выбросить всю эту чушь из головы, нужно побыстрее распутать всю паутину лжи, которой она оплела не только отца, но и всех вокруг.

– Артур, – я перевел взгляд на мужчину, – а где анкета на девчонку? Ведь там же совсем ничего не написано про ее жизнь до того, как она появилась в семье отца?

– Да вот она. Я только успел просмотреть первые строки, – Артур достал папку из бардачка. – Я тут знаешь, о чем подумал, Давид?

– Ну, не томи, – я поднял взгляд на компаньона, когда тот резко замолчал.

– Я думаю, это все сделано специально, чтобы отвлечь нас от проблем с Николозом. Ты не заметил, что все были чересчур напряжены?

Заметил ли я? Конечно заметил. И тут совсем не при чем события, что произошли накануне ночью. Николоз был чересчур дерзок и надменен, он как будто был готов к тому, что отец поднимет на него руку. А малютка… Она не доиграла свою роль. Слишком спокойна, слишком бесстрашна, она, как и Николоз, словно была готова к любому исходу нашей встречи. Ну, что ж, им удалось отвлечь мое внимание. Браво.