–Это как? – удивился он.

– Так моя матушка – Богиня Плодородия, – рассмеялась Эда

Откусив грушу, Идар как будто в детство попал . Он вспомнил, сколько времени он тут провёл мальчишкой. Это было любимым местом их игр. Гардиса и Андвин тоже стояли, как зачарованные, любуясь садом. Вдруг на полянке появилась олениха с оленёнком. И Гардиса звонко рассмеялась, напугав их. Они тут же исчезли за кустом.

– Ты чего, – спросил Идар?

– Не помнишь, как мы получили тумаков от такой же оленихи, когда решили поиграть с её оленёнком?

Тут Андвин с Идаром тоже начали хохотать. Эда, улыбаясь, поднялась со скамьи и поплыла перед ними, показывая дорогу. Но Идар уже знал, куда надо идти и знал, что они увидят.

Дом совсем не изменился. Идар помнил его отлично. Увитый розами и жасмином белый дом выглядел так сказочно и нарядно, что невозможно было пройти мимо. Да никто никогда и не проходил. Все знали, что Рохиса всегда рада гостям и на её просторной кухне каждого ждёт корзина с фруктами.

Андвин приостановился, не понимал, почему он так волнуется. Однако затем его охватило такое радостное чувство, что он буквально побежал вперёд, опережая Идара, и, увидев в дверях дома Рохису, воскликнул:

– Матушка, я вернулся, – осознав в этот миг, что это его отчий дом

Рохиса обняла его, прижав к себе и замерев.

– Сын мой как же я счастлива, – прошептала она.

Гардиса смотрела на эту встречу и её озарило, почему она назвала Арфина отцом, а с Этфардом хотелось побегать наперегонки. И тут же нахлынули воспоминания, как она, Этфард и Идар постоянно устраивали шуточные соревнования. Идар, до которого в этот момент тоже всё дошло, ошеломлённо смотрел то на Гардису, то на Этфарда.

– Вы хоть стреляйте теперь, а я обратно не вернусь,– заявил он.

– Брат мой,– прогудел Этфард,– высшая цель движет нами, и мы будем поступать как должно.

– Поступать как должно, – передразнил Идар Этфарда, – пожил бы без магии. Ладно, куда деваться, пошли брат. Как ты, здоровяк толстокожий, вообще моим братом оказался?

Этфард ухмыльнулся. Толстокожий здоровяк. Идар с детства его так называл. Значит, вспомнил.

Войдя в дом, они уселись вокруг просторного стола.

– Как тебе живётся в мире людей, сынок,– спросила Рохиса

– Хорошо матушка. Но всё равно, какое счастье, что мы лишены воспоминаний, а то я бы и дня там не вынес.

– Ты силён духом, мой сын, и вынес бы и это. Но цель перерождения вовсе не в том, чтобы помнить свою истинную сущность. Цель в том, чтобы прийти к ней снова в процессе новой жизни и стать ещё лучше, чем был. Трудно нам будет возвращать вас обратно в мир смертных, но опасность, нависшая над Эргирией, требует вашего вмешательства.

– Матушка, расскажи же, что происходит и зачем мы нужны.

– Сынок, погоди ещё немного. Мы должны предстать перед Советом Эргирии. Перед этим я расскажу что могу, остальное узнаешь там. А пока пройдись по саду. Тебе это вернёт ещё часть воспоминаний, а с ними и сил.

Все поднялись из-за стола и вышли в сад. Андвин в задумчивости пошёл по тропинке, которая вывела его к невысокой мшистой скале, из-под которой бил родник, наполняя маленький каменный бассейн и выливаясь из него, бежал по специально проложенному руслу. Андвин, напившись родниковой воды, присел тут же на мягкой траве, прислонившись к пружинистому мху, и закрыл глаза.

В голове роились мысли и в памяти вдруг всплыло имя. Риммор. Это он Тёмный Бог Морских Пучин и отец Воэнэнга. А ещё Риммор тот, с кем он бился в жестоком поединке и одолел. Но первый удар тогда принял на себя Идар.

Риммор напал, когда все воины были заняты отражением мелких набегов на границах Эргирии, которые, как выяснилось позже, сам же Риммор и подготовил. Только Идар оказался случайно рядом с Гардисой. Его легко ранило, и Этфард отправил его подлечиться, а заодно доложить Совету обстановку и проверить как там дела. Внезапно дом Арфина окружили, и только поставленная им защита спасла Гардису от похищения. Риммор, а напал именно он, в свою очередь, окружил дом магическим кольцом, что не помешало Арфину попросить у Совета помощи. Но выбраться из дома они с Гардисой уже не могли.

Идар вызвал Риммора на бой. Тогда он ещё не знал, что меч Риммора не просто наносит раны, а отбирает жизненные силы. Идару важно было отвлечь напавших от дома Арфина, и ему это удалось. Пока он бился с Риммором, Арфин с Гардисой смогли исчезнуть. Сам Риммор во время битвы не мог поддерживать кольцо вокруг дома, а обычным колдунам не под силу было тягаться с Богом Леса и Богиней Мудрости и Врачевания.

Бог Ветра держался в бою сколько мог. Но он был молод и не так искушён в битвах, как Владыка Морских пучин. Риммору удалось ранить Идара, но тут подоспели войска Совета и сам Андвин. Два воинства стояли напротив друг друга, готовые к жестокой битве. Андвин уже знал, как они могут избежать кровопролития, но если он ошибётся, то страна навсегда подпадёт под власть Повелителя Тёмных Глубин. Однако, иного шанса избавиться от Тёмного Владыки у Эргирии не было, поэтому он просто кивнул Таронжу, и Бог Солнца от имени Совета предложил Риммору решить вопрос поединком между ним и Богом Огня.

Бог Морских Пучин ни секунды не медлил с согласием. Имя Андвина было для него ненавистно. Победить соперника и получить вдобавок власть над Эргирией, а потом и Гардису, было достойной наградой в его глазах. С горящими от радости глазами он наблюдал, как Андвин отходит на свою позицию, отстёгивает ножны и откидывает их, как ему подают щит, и следом он показывает, что готов к бою. Риммор тоже снял ножны и отбросил их, чтобы не мешали в бою.

Всё это всплывает отрывками, но достаточно связанно. Следом он видит, как Риммор лежит на земле раненый, не в состоянии подняться. Он сам, Идар и Гардиса стоят вокруг него, читая заклинание «Отнятия Силы».

Вот почему они вынуждены пока жить в ином мире. Они совершили, пусть и вынужденное, но преступление. Отнятие магических и божественных сил карается законом. Совет попросил их свершить это, потому что они трое связаны крепчайшими узами и могли действовать как одно целое, а для заклинания это непременное условие. Но даже свершённое во благо преступление подлежит искуплению и, если их призвали, это означает только одно: Риммор на свободе.

Гардиса тихо шла между деревьями, любуясь цветами. Она нагибалась, когда видела особо привлекательный цветок, касалась его лепестков, и память услужливо подсказывала ей название и полезные свойства. Вдруг девушка почувствовала знакомый запах, и перед глазами всплыло поле боя. Цветок, нежно-сиреневый цветок с тонким ароматом бросает она в котелок с отваром. Переждав несколько мгновений, черпает оттуда лечебное питьё и спешит напоить им раненого Идара. А совсем рядом слышится гул. Это два воинства расходятся, чтобы освободить место для поединка Андвина с Риммором. Идар без сознания и Гардиса поит его по капле. Вот затрепетали ресницы, вот порозовели губы и краски вернулись к мертвенно-бледному лицу.

Но это было позже. Гардиса похолодела, вспомнив то отчаяние, когда ей принесли на носилках брата. Она тогда сразу поняла, что если не потеряла его ещё, то произойдёт это совсем скоро. Видно было, что кольцо его жизни поблёкло и скоро совсем исчезнет. Все, или почти все, жизненные силы забрал Риммор у её брата. Меч Риммора, как оказалось, наносил только смертельные раны. Даже лёгкий порез этим мечом забирал у жертв силы и жизненную энергию.

Стукнув посохом и отдав приказ Эсмес, достала Гардиса котелок и, подхватив луч солнца, начала творить своё волшебство. К солнечному лучу она добавила силу её божественного рода, а через пару минут Эсмес протягивала ей «скромного эльфа», так звали в народе этот хрупкий цветок с чарующим запахом. Сиреневый скромник всегда прятался в траве, как эльф прячется от ярких солнечных лучей. Обладал он чудесным свойством возвращать силы тем, кто их потерял и находился буквально на грани небытия. Говорят, вырос цветок из слёз Звёздной феи, которая хотела вернуть силы любимому эльфу, раненному в бою. Но сорванный, через короткий срок терял свои волшебные свойства, поэтому важно было немедля добавить его в питьё. Цвёл он всего раз в год и очень недолго. На их счастье, была как раз его пора.