Скатившись с меня, он лениво приподнялся на одном локте, разглядывая мое напряженное лицо. Хищный прищур прошёлся по оголенным участкам моей кожи. Задержавшись на шее, взгляд опустился к обнаженному правому плечу, с которого сползла футболка из-за того, что горловина была сильно широкой.

Неловко поправляя футболку, я замерла от его следующих слов.

–Ну что, Катриэль Бен Ходжа, расскажи, как тебе удалось сделать то, к чему я стремился более десяти лет и терпел одни лишь неудачи? – спросил он.

Не в силах скрыть ужаса, испуганно подняла на него покруглевшие, похожие на два блюдца, глаза. Меня пробрала дрожь, когда он обратился ко мне не так, как я привыкла – Антонеску, а по фамилии умершего от моей руки мужа. Бен Ходжа. Катриэль Бен Ходжа…

Голубые глаза неотрывно следили за мной. Словно дикий зверь, наконец, загнавший свою добычу, почувствовал победу и теперь забавляется игрой в гляделки.

– Советую отвечать честно, как на исповеди, – глумливо продолжил блондин. – Иначе, – он бросил выразительный взгляд на мою грудь, обтянутую серой футболкой, – я посчитаю, что мне срочно нужна моя вещь… обратно, – закончил он, неожиданно весело сверкнув глазами.

Мне трудно было понять его настрой, глаза говорили об одном, но его тон…

– Кто тебя подослал к албанцу? «Вы с Милошем кому-то помогали?» —спросил он требовательно.

Я прикусила нижнюю губу и медленно покачала головой.

– Спросите у дяди Антона. Это вышло случайно, – я почувствовала, как глаза наполнились слезами. – Я не виновата! Он набросился на меня, – я нервно сглотнула, прикоснувшись инстинктивно к груди. К тому месту, куда два дня назад меня ударил Бен Ходж. – Я боялась, что он меня убьёт. После того, как он меня начал душить, я воткнула в него нож, – я всхлипнула и разразилась безудержными рыданиями.

У меня словно что-то внутри оборвалось. Невидимая ниточка моего терпения и выдержки. Прижимая ладони к лицу, я вся сотрясалась, пока не почувствовала себя крепко прижатой к широкой груди. Под моей щекой гулко стучало чужое сердце. Рука блондина несколько раз прошлась в успокаивающем жесте по моим волосам, как-то неловко и грубовато, словно я кошка.

Затем он пробормотал негромко:

– Ну, все. Хватит разводить здесь болото, – ворчливый голос не вязался, с его ставшими мягкими прикосновениями к моей голове. – Обычно женщины не плачут в моей постели, – икнув пару раз, я подняла на него взгляд. От слез его образ расплывался. – Если только от наслаждения, – уже дерзко добавил он.

От его слов я рванулась прочь из его объятий.

Он фыркнул, но все же отпустил меня.

– Какая-то ты дёрганная. Может, хочешь выпить?

Я отрицательно замотала головой, от чего мои волосы каскадом разметались по плечам.

Мужчина улыбнулся одним кончиком губ, его улыбка выглядела кривой и дразнящей.

– Не пьёшь, не куришь. Может, ты ещё и девственница? – насмешливо спросил он с заметным сарказмом. Заметив, как изменилось мое лицо, он лениво протянул: – Да, лаааднооо?!

Прижимая к себе, покрывало, вцепилась в него так, что костяшки пальцев побелели. На бледных щеках вспыхнул румянец. Я чувствовала, как горит моя кожа, предательски подтверждая, что он во всем прав.

Он странно на меня посмотрел и осторожно встал с постели.

– Я пойду в другую комнату. Совсем забыл, что положил тебя здесь и от усталости завернул по привычке сюда, – сказал он, а в его глазах мелькнула какая-то тень.

– Слушай, извини за это … – махнул он куда-то в сторону того места, где на подушке остался отчетливый след от его головы. – Сейчас такое время, что никому нельзя доверять. Особенно, прелестным женщинам, попавшим в беду, – закончил он.

Он стоял такой высокий и сильный, напротив кровати, на которой притихшая и натянувшая по самый нос покрывало сидела я. Чувствуя вину за то, что выгнала из собственной комнаты хозяина дома, я смущенно улыбнулась, не зная, как себя вести.

– Сеньор! – обратилась к нему. – Скажите, где мой дядя?

Он приподнял бровь, как будто удивлённый моим обращением.

– Просто, Алекс! Ни к чему все эти официальные штучки, – упирая руки в бока, он продолжил. – Сегодня оставайся в этой комнате, а завтра я подумаю, куда тебя переселить.

Возле двери он остановился, на щеке проступила ямочка и его хриплый голос, скорее всего заслуга частого курения, полоснул по моим напряженным нервам:

– Никогда не думал, что рыжие волосы так красиво смотрятся на чёрных простынях.

Я замерла, не зная, как реагировать на это возмутительное заявление и очнулась лишь тогда, когда за мужчиной захлопнулась дверь. Устало опустившись на постель, вздохнула и, повернувшись на бок с удовольствием слушала, как воздушное покрывало хрустит под моими руками. Опять я не узнала ответ на вопрос о том, где мой дядя. Он так мастерски увел тему разговора в другое русло, что я вспомнила об этом только теперь. А что, если дядя Антон бросил меня на попечение этого Алекса? Он ведь уже отдал меня однажды чужому человеку. Такой странный этот мужчина, столько в нем противоречий… Долорес описала его, как щедрого внимательного хозяина, но его поведение в спальне характеризовало сеньора Ольсена совсем с другой стороны. Прижав ладони к вспыхнувшим горящим щекам, я поймала себя на том, что до сих пор чувствую на себе приятную тяжесть его тела. И еще – запах. Пьянящий аромат мяты, смешанной с табаком – удивительная смесь, пробуждающая во мне какие-то новые ощущения, тайные желания.

Мотнув головой, словно желая сбросить с себя наваждение, вспомнила его растерянное выражение лица на мои неожиданные слёзы, что хлынули потоком, намочив его белоснежную рубашку. Как неудобно! Как я завтра посмотрю ему в глаза? Разозлившись, одернула себя, напомнив, что сейчас не время думать о мелочах. Главное то, что план дяди Антона удался, значит, мне не стоит роптать на судьбу. Завтра обязательно мы с ним встретимся, и он скажет мне, каковы наши дальнейшие действия. Интересно, сможем ли мы остаться во Флоренции? Я слышала от дяди рассказы о том, что здесь, в Италии, живут очень эмоциональные люди, приветливые.

Для меня родившейся в глухом селе в Румынии, где каждый второй не то, что поздоровается или улыбнётся доброжелательно, а, скорее, подозрительно посмотрит. Да ещё таким взглядом, как будто в душу заглянет, проведя многозначительно вилами по земле… Не любят у нас чужаков!

Добродушная Долорес своим искренним отношением ко мне, лишь подтвердила слова дяди Антона. За один этот день она подарила мне больше улыбок, чем все, кого я знала, за всю мою жизнь. Так, может, пора начать все с чистого листа? Отбросить все страхи и предрассудки, чтобы открыться чему-то неизведанному, непривычному моему мировоззрению? Может быть, дядя был как никогда прав, когда поменял свой план, изменив наше место встречи? Ведь в первую очередь меня бы искали именно в Румынии. Со связями и возможностями Драко меня через несколько месяцев уже бы нашли даже в самой глухой деревне. А там уж, как не крути, меня ждал бы один конец…

Вздрогнув, я прижала к себе подушку и, обхватила ее крепко руками, прижимаясь лицом к наволочке. В лёгкие ворвался аромат… Я глубоко вдохнула его ещё сильнее и прижала подушку к себе. Подушка, на которой лежал сеньор Сандро. Алекс… Алекс… Сердце гулко забилось. Казалось, я даже слышу его ритм в своих ушах. Почему я так реагирую на его запах? Может, все дело в моей усталости? Я просто сама не своя. Но должна признать, что красивее мужчины я не встречала в своей жизни. С ним по красоте, наверное, может только соперничать Эмир Бен Ходж по кличке Драко, хотя глупо сравнивать двух столь разных мужчин. Один красив, как ангел со своими белокурыми необычного оттенка волосами и кристально чистыми голубыми глазами; второй же, блистает во истину дьявольской привлекательностью. Я сама видела, как в их родовом поместье горничные головы сворачивали вслед своему господину, которого, казалось, вовсе не волновали томные вздохи и пылкие взгляды девушек.