Суини, дрожа всем телом, отступил прочь от мальчика, но тот лишь усмехнулся.

– Вы не помните… Да Вы вообще ничего не помните и не знаете, не так ли? Вы не видели ничего, кроме своей мести! А Джоанна ведь возненавидела Вас за то, что Вы сделали! Вы лишили её тех, кто был ей дорог, и причинили много боли оставшимся!

–А Ланселотик-то прав, между прочим, – снова вмешалась Кэти, лениво потягиваясь, – девчонке потом много лет кошмары с твоим участием снились, да и её любимому муженьку и бабке тоже. Вот, поди, радости старухе было: сын-каторжанин, которого она считала уже мертвым, вернулся убийцей, и его труп разорвали на части у неё на глазах…

– Перестаньте! Замолчите! – вскрикнул в отчаянии Суини.

– Что, господин мститель, правда глаза колет? Ну, бывает. Правда, она такая… Ты же убийца невинных людей, или ты об этом уже забыл?

– Невинных? – вдруг взвился Тодд, – все они заслуживали смерти!

– Мало тебя в тюрьме жарили, – расхохоталась Кэти, – кто там из них смерти-то заслуживал? Куча людей, у которых ты даже имён не знал, не то, что их грехов? Или бидл, только за то, что помог судье избавиться от тебя и изнасиловать Люси? Хотя… тут спорный вопрос был бы, имей ты, цирюльник, право его судить… Вот только вот в чем загвоздка – ты, само собой, об этом не подумал, но даже смерть дурных людей приносит вред и горе людям.

– Да Вы что? – окончательно взъелся Суини, – и кому же? Бидл был скользким уродом, который потворствовал несправедливости судьи! Без него мир стал на каплю лучше! И кого же…

– Ух, речь-то какая пламенная! – фыркнула Кэти, – взять бы тебя наверх на пару минут, просто для того, чтобы ты повторил эти слова, глядя в глаза его вдове, и четверым его детям, которых ты, поборник справедливости, сиротами оставил! И это при том, что двое из них были даже младше Джоанны!

Мужчина замер, глядя на демонессу широко раскрытыми глазами.

– Ути-пути, какие мы удивленные! – не стихала та, – поди, и не знали о том, что у бидла семья была?

Взгляд Суини заметался по присутствующим, и наткнулся на бледную миссис Ловетт.

– И правда была, – сипло прошептала она, – об этом, вроде как, все знали.

Кэти покачала головой.

– Ну, зачем же нам такое знать? Это же только у нас семья есть, и только мы – бедные, несчастные и обиженные. Да? А ведь эти ребята, младшие Бэмфорды, были друзьями Джоанны… А сам бидл был Джоанне за родного дядюшку…

Суини упал на колени и закрыл уши руками, надеясь хоть что-то из этого не услышать. Но голоса вокруг него так и не хотели замолкать…

***

Вокруг неё была темница. Холодная, мрачная, слабо освещённая темница, как нельзя лучше отражавшая настроение своей узницы…

Какая невероятная глупость! Пригласить Ланселота к себе, зная, что за ним могут следить! Право, дружественные чувства к этому юноше совсем затмили ей разум…

С тех самых пор, как Ланселот появился при дворе её августейшего супруга, она благоволила к нему, как и сам Артур. Ланселот же был влюблён, и с этим Гвиневра не могла поделать ничего. Только смириться. Наказывать юношу было не за что – он никак не компрометировал свою прекрасную даму, которую сам себе выбрал, да и король, доверяя жене, не возражал против их дружбы.

Но случился Мордред, племянник мужа, который совершенно не нравился Гвиневре, а вместе с ним и Агравейн, второй из братьев Оркнейских, которые и замыслили этот заговор и вместе с отрядом воинов подловили их вдвоём как раз тогда, когда королева уже почти уговорила Ланселота уехать ради их безопасности…

И вот она здесь, в тюрьме, как простая преступница, и участь её известна… Теперь о случившемся доложат королю, и приговора ждать останется недолго… Хорошо, хоть Ланселот сумел скрыться… Надолго ли?

Грозно лязгнул замок, знаменуя визит, и женщина прекрасно понимала, чей. Она поднялась с каменной скамьи, оправляя тяжелое от влаги платье, и подняла голову, глядя на своего повелителя.

Артур Пендрагон взмахнул рукой, и дверь за ним захлопнулась, а стража осталась снаружи. Они были одни.

– Королева Гвиневра, – негромко, но четко, чеканя каждое слово, проговорил он, – ты обвиняешься в измене своему королю и супругу. Множество свидетелей уже подтвердили твою вину.

– Мне это известно, – со спокойствием и кротостью отвечала королева.

Артур тяжело сглотнул и мужественно продолжал:

– Известно ли тебе наказание за подобное преступление?

– Да, мой король.

Артур кивнул, хмурясь, и Гвиневра, на секунду отведя взгляд, увидела, как мелко подрагивают его руки.

– То есть, тебе известно, что по закону ты скоро будешь, – он запнулся, с силой выдавливая из себя последнее слово, – казнена?

Гвиневра улыбнулась и аккуратно опустилась на колени.

– Если мой господин так изволит…

– Изволит! – в отчаянии вскрикнул Артур, теряя всякое самообладание.

Он подлетел к жене и поднял её с колен, а затем крепко обнял, всхлипывая. Женщина заулыбалась сквозь набежавшие слёзы, и обняла его в ответ.

– Гвинни, что же вы с ним натворили! – хрипло, отчаянно прошептал Артур, – теперь ведь ничего не исправить!

– Я знаю, – болезненно улыбаясь, кивнула она.

– Я должен казнить тебя! Я, своими руками, должен подписать этот страшный приказ, иначе мои же воины повернутся против меня! Они требуют ваших голов, твоей и Ланселота!

– Значит, так и нужно сделать, – твёрдо произнесла королева, вытирая слёзы рукой.

Артур судорожно выдохнул, продолжая прижимать возлюбленную к себе.

– Я знаю, – просипел он, – если бы это могло спасти тебя, я бы отдал и корону, и жизнь, и душу…

– Не говори так! – тут же вскинулась Гвиневра.

– Но ведь от того, что мои рыцари устроят бунт, тебе легче не станет… Они убьют нас обоих…

– Они все правильно говорят, Артур. Невинность мою доказать невозможно, а в государстве должен быть порядок. Должно быть повиновение законам…

Артур закусил губу, стараясь не разрыдаться в голос. Как неожиданно их спокойная семейная жизнь превратилась в этот ад!

– Артур, – мягко позвала Гвиневра, – пусть будет, как будет. Не нужно отчаиваться, ведь надежда ещё есть, – она улыбнулась, глядя в недоуменные, полные слез глаза супруга, – Ланселот придёт за мной. И ты сам это знаешь.

Девушка раздраженно встряхнула головой. Мало ей того ужаса, что происходит сейчас, так ещё и воспоминание с подобным содержанием решило всплыть именно в эту секунду! Брр…

***

Он шёл за ней, а она… Она, видимо, сама не знала, куда бежит. Или от кого? Может, от самой себя?

Белокурая девушка с чёрными лепестками в волосах остановилась в конце какого-то коридора, осознав, что понятия не имеет, в какой части дома находится.

– Мелани, – негромко окликнул её ставший уже знакомым голос.

– Оставь меня, Эм, – безнадежно прошептала она, – или это обязательно сделать сейчас?

В порыве благородства, о котором она не жалела до сих пор, она отдала возможность остаться безгрешной сестре, но для неё самой это означало…

Эм подошёл к ней сзади и осторожно коснулся её плеча.

– Не нужно меня бояться, – прошептал он, – я не желаю тебе вреда, и не желал прежде. Никогда, Мелани.

Девушка кивнула. Она знала это, всегда знала. Вот только откуда?

– Кто ты? – спросила она, слыша, как безжизненно и тихо звучит её голос.

– На этот вопрос я ответить не могу, – с сожалением покачал головой стражник, – но можешь ты. Кто я, Мелани?

Девушка грустно покачала головой.

– Я не знаю… Но я… я должна сейчас быть… с тобой?

– Со мной? – в голосе Эма прозвучало недоумение, – почему?

– Ну, согласно испытанию, я должна быть с кем-то. Лучше с тобой, чем с кем-то ещё.

– Почему? – повторил Эм, и голос его дрогнул.

Девушка пожала плечами.

– Нас ведь здесь не спрашивают, правда?

Она глубоко вздохнула и подошла к стражнику ближе, пристально глядя на него. Какое же всё-таки странное чувство он вызывал у неё… Как будто они знали друг друга прежде, и не просто знали, а…