– Не говори Рю и Цзае, что мы ходили в «Хижину», а то они умрут от зависти.

седьмой год, восьмой месяц

Посреди ночи Хило разбудил неожиданный телефонный звонок. Поначалу Хило не узнал голос Тара. Тот что-то неразборчиво бормотал в панике. Хило сообразил, что Тар звонит из таксофона перед своим домом в Согене.

– Никуда не уходи, – приказал Хило. – Ты меня слышишь? Оставайся там до моего приезда.

Он повесил трубку и оделся. Вен тоже проснулась и села в постели, глядя на него с немым вопросом в испуганных глазах.

– Что-то случилось, – объяснил Хило. – Я найду его и привезу домой, как только смогу.

Он разбудил Цзуэна и трех Кулаков – Лотта, Вина и Тона – и через пятнадцать минут был уже у Тара. В телефонной будке того уже не было. Они пошли по кровавым следам на тротуаре. Помощник Колосса пробежал три квартала и рухнул за углом. Он находился в полузабытьи, одежда пропиталась кровью. Его руки и грудь были исполосованы ножом. Когда Тар увидел Хило, на его лице отразились облегчение, мольба и страх.

– Хило-цзен, помоги мне, – взмолился он, задыхаясь. – Я натворил что-то ужасное.

Хило не верил своим глазам. Его самый преданный и грозный помощник лежал в переулке весь в крови и содрогался от рыданий. Это казалось совершенно невозможным. Цзуэн и Лотт опустились на колени рядом с Таром и Сконцентрировались, чтобы остановить кровотечение, а потом отнесли его на заднее сиденье машины.

– Отвезите его домой, – велел Хило Лотту и Тону. – Вызовите Андена, чтобы он его подлатал. Не оставляйте его одного, не позволяйте куда-либо звонить, и чтобы никто больше его не видел – ни моя жена, ни дети.

Вместе с Цзуэном и Вином Хило вернулся к квартире Тара. Просторный пентхаус с окнами на юг находился на верхнем этаже. Дверь была не заперта. Внутри глазам Хило предстало кошмарное зрелище. Все было перевернуто вверх дном. Бежевый ковер пропитался кровью и стал липким, кровавые пятна на стенах уже побурели. Мебель и двери были разломаны в щепки, повсюду разбросаны вещи. На диване в гостиной лежало тело Йин Ро с перерезанным горлом, гортань вывернута наружу, так что тяжело было смотреть даже такому закаленному бойцу, как Хило.

– О боги… – в ужасе прошептал Цзуэн.

Хило похолодел. Одно дело – видеть Зеленых костей, убитых врагами или погибших в честном поединке. И совершенно другое – смотреть на сцену резни в доме близкого человека. Он не мог заставить себя поверить, не желал признавать то, что видели собственные глаза. Маик Тар, его помощник и шурин, кого он любил и кому доверял еще с тех пор, когда они учились в Академии, убил другую Зеленую кость из клана – женщину, на которой в следующем месяце собирался жениться. Нефритовые серьги и браслеты Йин по-прежнему были на ней. Труп выглядел ужасающе, словно ее загрыз дикий зверь и бросил разлагаться на солнце.

Хило остался в квартире, пока тело не привели в достойный вид, а потом предоставил Цзуэну и Вину заняться уборкой и сообщить семье Йин. Все еще оглушенный, он в одиночестве поехал обратно в поместье Коулов, свет от уличных фонарей мелькал на белом капоте «Княгини» в монотонном ритме, в такт с биением сердца в ушах.

Йин Ро не была случайной и незначимой жертвой. Она была старшим Кулаком Равнинных, одной из немногих женщин, добившихся такого статуса. Ее все знали, а другие женщины клана старались ей подражать. Хило заметил Йин много лет назад, когда еще был Штырем, она всегда работала не покладая рук, и Цзуэн хотел повысить ее до Первого Кулака после выхода на пенсию Вуая. Мало кто из мужчин мог соперничать с ней в нефритовых способностях, да и мало кто хотел, вот почему она снова и снова возвращалась к Маику Тару. И она не позволила убить себя с легкостью – разгромленная квартира и многочисленные раны Тара тому свидетели.

Хило не помнил столь же кошмарных преступлений в Равнинном клане. Оно сотрясет весь клан до основания. Родственники Йин потребуют возмездия.

Когда Хило приехал домой, на крыльце его уже ждали Анден и Лотт. Они стояли рядом, но не разговаривали и выглядели очень серьезными. Увидев их вместе, Хило вспомнил, что они одного возраста, учились на одном курсе Академии и даже дружили, но стали совсем разными.

– Мы заперли его в кабинете, Хило-цзен, – сказал Лотт. – Он не пытался уйти.

В оранжевом свете фонарей на крыльце лицо Андена выглядело бледным. На нем был лишь медицинский нефрит, и аура стала тонкой и слабой, он потратил много энергии.

– От ран он не умрет, – ответил он на немой вопрос Хило. – Один удар проткнул селезенку, но я остановил кровотечение. Не знаю, стоит ли делать что-либо еще, раз…

Он умолк. Хило с благодарностью положил руку ему на плечо, и они вошли в дом.

Лотт поставил охранять Тара трех Кулаков – двух в комнате и одного у двери в коридоре. Мудрая мера предосторожности – даже раненый, Маик Тар оставался одним из лучших бойцов клана, и если он лишился рассудка, трудно было сказать, на что он способен. Но когда Хило вошел в кабинет, его шурин тихо сидел на диване, поставив локти на колени и сцепив пальцы на затылке, словно готовился к падению самолета. Его раны перевязали, а одежду сменили, достав чистую из шкафа Хило.

Хило жестом велел охранникам уйти и закрыл за ними дверь. Тар поднял голову и посмотрел на него с несчастным и жалобным выражением:

– Она умерла, да?

Когда Хило кивнул, Тар зарыдал – он плакал долго и безутешно, разрывая душу. Хило слышал такое лишь однажды – когда убили Кена.

Он подошел к человеку, которого считал братом, и сел рядом с ним, положив руку ему на плечо, чтобы утешить.

– Не понимаю, как это случилось, – захлебываясь от рыданий, сказал Тар. – Началось как обычная ссора, но потом все стало гораздо хуже. Она хотела уйти от меня, Хило-цзен. Говорила ужасные вещи… – Нефритовая аура Тара напоминала разбитое стекло – сплошные острые осколки. Между рыданиями снова прорвались слова: – Я не хотел ее ранить, клянусь богами. Я люблю ее. Я же собирался на ней жениться! Мы и раньше ссорились, но вроде бы с этим покончили, и наконец все наладилось. А когда сегодня пришли домой, она сказала, что отменяет свадьбу и бросает меня. Она спала с другим и призналась в этом. Она была пьяна, я тоже выпил… Не знаю, как вышло, что мы достали ножи, этого я уже не помню…

Хило позволил Тару выплакаться. Все его признания не имели значения. Невозможно было извиниться за то, что он совершил, невозможно объяснить или поправить – от его руки пал Кулак клана. Но если Тару нужно было выговориться, то Хило мог хотя бы его выслушать. Когда Тар наконец умолк, Хило вытащил пачку сигарет. Он предложил Тару сигарету и закурил сам – ему нужно было успокоить нервы. Он не был уверен, что справится с предстоящей задачей.

Теперь Хило понимал, что сам несет ответственность за сегодняшнюю трагедию. Это он поручал своему помощнику самые ужасные задания, самые трудные и жестокие. Во время клановой войны он пересмотрел роль своего помощника и воспользовался характером Маика Тара – безграничной преданностью, свирепостью, надежностью и скрытностью. Человеку, который занимается такой работой, необходим крепкий якорь, который позволял бы ему оставаться человеком, а не просто заточенным оружием. Этим якорем был Кен, но Кен погиб уже много лет назад, а Хило и Вен тонули в собственной пучине, обращая слишком мало внимания на других. Уцепиться за такого жесткого человека, как Йин Ро, было ошибкой, она все равно ушла бы от него, а Тар не мог вынести новой потери.

Вен это знала, с печалью понял Хило. Но старалась быть оптимисткой. Хило урезал обязанности Тара, считая, что этого достаточно для обуздания его свирепости. И к тому же благословил его брак в уверенности, что это сделает Тара счастливее и добрее. А значит, в конце концов Хило сам виноват в том, что Тар превратился в чудовище.

– Тар, – мягко произнес Хило. – Ты был не в себе. Сегодня вечером ты потерял рассудок и совершил нечто ужасное, чего никогда бы не сделал, если бы мог ясно мыслить.