Питер моргнул и опустился на одно колено, чтобы встретиться с мальчиком взглядом. Кто-то научил его, что ему легче разговаривать с детьми, если он говорит с ними на уровне глаз; так они чувствуют себя в большей безопасности или что-то в этом роде. Он прочистил горло.

-Н-Привет. I’m Peter.” Ему удалось выбраться. Он так нервничал. Он протянул руку к ребенку.

Уолли покорно взял ее руку, убрал свою крошечную ладошку, посмотрел на Питера, потом на его кроссовки, потом снова на лицо. Затем он слегка кивнул Питеру, сжав губы в тонкую линию.

- Ты сойдешь.

- Прошу прощения?? Питер недоверчиво рассмеялся. Фелиция тоже спрятала смех под рукой.

- Мама часто описывала, как выглядит папа. Думаю, она описывала тебя.

Губы Питера расплылись в глупой широкой улыбке. Он неловко поерзал на одном колене и лениво поправил волосы, все время осознавая, что глаза Фелиции метали в него кинжалы. Он сделал самое озорное лицо и спросил Уолли:

- В самом деле! Как она меня описала? Дьявольская улыбка плясала на его губах, когда он посмотрел на Фелицию, шевеля бровями. Фелиция закатила глаза и отвернулась, закусив нижнюю губу и густо покраснев.

Уолли, наконец-то поняв, что Питер не представляет опасности, набрался смелости и встал перед бедром Фелиции, шатая ногами со всем равновесием, на которое был способен четырехлетний ребенок. Затем он подбежал к Питеру, слегка дернув его за рукав. Питер наклонился и приложил ухо к губам Уолли. Уолли накрыл ладонью ухо Питера и притворно зашептал, явно не подозревая, что Фелиция слышит все, что он говорит. Питер заметил, что он тоже бросает дерзкие взгляды на мать. Питер внутренне вспыхнул.

“Как отец, как сын”, - подумал он.

- Она сказала, что у папы каштановые волосы…и карие глаза, и он не очень высокий. Значит, когда она наденет высокие каблуки, она будет выше его.

Настала очередь Питера резко взглянуть на Фелицию и нахмуриться. Фелиция невинно пожала плечами и захлопала ресницами.

- Это правда, - заметила она, убедительно кивнув. Он еще сильнее закатил глаза и с улыбкой повернулся к Уолли.

- О’Кей.…поэтому она назвала меня коротышкой. Ну и что? Что еще, чемпион?

Уолли поджал губы в милой надутой губке и промурлыкал, немного подумав, прежде чем издать тихое “ох!”, А затем снова обхватил ухо Питера.

- Она также сказала, что вы очень почтительны.

- Что? .. О, ‘Достопочтенный’, подожди, правда?? Она так сказала??

“Ммм.

- …ладно…Продолжай…

“Мистер?

“Да?

- Что значит “почетный”? ..

-О-кей, это слишком для меня, даже у меня есть пределы. Фелиция внезапно заговорила и вскинула руки вверх. - Я сделаю вам одолжение, мальчики, извинюсь и пойду готовить ужин. Вы двое, веселитесь, - сказала она, голос ее сочился сарказмом.

Но прежде чем уйти, она щелкнула пальцами. Питер поднял голову.

-Никаких шуток по химии, - одними губами произнесла она, грозя ему пальцем, прежде чем бесцеремонно исчезнуть на кухне. Питер дал ей знак “о’кей”, театрально вздрогнув для Уолли, прежде чем почувствовал, как его дернули за рукав. Он посмотрел вниз.

- Да, извини, чемпион, ты говорил…

- Меня зовут Уолтер Бенджамин Харди, но вы можете называть меня Уолли. Как вас зовут, мистер?

Питер улыбнулся: его ребенок был таким милым. - Я уже сказал тебе, это Питер. Питер Бенджамин Паркер”

- О … - Уолли ошеломленно огляделся, прежде чем снова улыбнуться Питеру. “О да, ты это сделал! Потом он нахмурился. - Но…Значит ли это, что теперь я должна называть тебя папой? Это странно, мистер…

Питер запаниковал. “Нононо, нет! Ты не должен называть меня “папочка”! Просто… Питер глубоко вздохнул и провел рукой по волосам, пытаясь найти другие безопасные имена, которые мог бы использовать Уолли. - Ты просто должен…Можешь называть меня Питом! или…’Мистер’! Или…что угодно, на самом деле. Все, что позволит тебе чувствовать себя комфортно. Он неловко закончил:

Его сердце стучало, как отбойный молоток, по грудной клетке, ожидая ответа сына.

Уолли подозрительно покосился на Питера, оценивая его со всей возможной для четырехлетнего ребенка рассудительностью, затем пожал плечами.

- Ну, тогда я буду называть тебя просто”Мистер”.

Питер тут же громко вздохнул и почувствовал, что давление в груди значительно ослабло. Он усмехнулся собственной нервозности и, глядя в ясные, невинные, как у лани, глаза Уолли, не смог больше сопротивляться и, наконец, потянулся, чтобы взъерошить ему волосы, на что Уолли захихикал и заерзал. Уолли вдруг оживился.

“Мистер! Хочешь посмотреть мою комнату?

Питер немного подумал, потом кивнул.

- Конечно! Почему бы и нет?

Уолли кротко улыбнулся и направился в дом.

Питер осторожно последовал за ним. Он знал, что это знак доверия, знак того, что Уолли чувствует себя достаточно комфортно, чтобы показать ему свое личное пространство.

Сын впускал его в свою жизнь.

Питер сделал пару быстрых вдохов, чтобы успокоиться.

Я могу это сделать.

____________

Когда Уолли наконец повернул выключатель в своей комнате, Питер был ошеломлен.

Первое, что Питер заметил, что комната была заполнена с помощью Человека-Паука атрибутика: там были Человек-Паук простыни и пододеяльники, Человек-Паук подушки и укрепления дела, Человек-Паук фигурки, помещенные на его полочках шкафа, а Человек-Паук школьный рюкзак закинул за спинку стула, и Человек-Паук плакаты расклеены повсюду стены!

Второе, что он заметил, это то, что комната была не очень большой. У нее был хороший паркетный пол с темно-синей краской, и она была размером с его комнату в Квинсе, только выглядела лучше, имела действительно работающий кондиционер и гораздо лучшую вентиляцию. Кровать была односпальной, достаточно большой, чтобы вместить взрослого и маленького ребенка, а у кровати стоял стандартный стол, который выглядел так, будто его взяли прямо из каталога Икеа. Он также заметил, что, несмотря на ноутбук и смартфон, лежащие на столе, Уолли не был снабжен большим количеством техники. Он вдруг почувствовал облегчение и благодарность за то, что Фелиция не баловала его дорогими вещами; как и он, она тоже выросла в бедности, и у нее было трудное детство, и она, вероятно, не хотела, чтобы Уолли был слишком избалован, в то же время давая ему самый комфорт, который она могла себе позволить.

Питер подумывал обсудить с Фелицией их родительские цели и добавил это в свой мысленный список дел, когда почувствовал, что Уолли дергает его за кардиган.

- Да, чемпион?

Уолли указал на свою дженгу, стоявшую высоко на полке.

- Не могли бы вы поиграть со мной, мистер? Мама редко бывает дома, и она…

Он вдруг посмотрел на дверь и выглянул, почти как преступник. Питер нахмурился и смущенно ухмыльнулся.

- Она-что?

Уолли проигнорировал его и, пройдя мимо, вразвалку вышел из комнаты. Затем он высунул голову из двери, посмотрел налево, направо, потом снова налево.

Питера тут же охватило сильное чувство дежавю, когда в его сознании всплыло воспоминание о том, как он поймал Фелицию в ювелирном магазине, когда она посмотрела налево, направо, потом снова налево, прежде чем выйти из магазина со своим тайником, а он наблюдал за ней издалека. Он моргнул и потряс головой, отгоняя образы.

“Лучше смотри под ноги, Паркер, а то сойдешь с ума”, - предупредил себя Питер, заставляя себя двигаться, чтобы отвлечься от воспоминаний, и потянулся за набором “дженга”, поставив его на паркетный пол.

Уолли все еще смотрел в окно, когда снова выпрямился. Наконец он добрался до двери, тихо и медленно закрыл ее, нажимая на ручку, виток за витком, а затем на цыпочках вернулся туда, где стоял Питер. Затем он поспешно сделал Питеру знак наклониться, и Питер быстро опустился на колени. Уолли снова накрыл ладонью ухо Питера и на этот раз прошептал:

- Она плохо разбирается в дженге! Она всегда проигрывает, потому что не может дождаться, когда соберет все по кусочкам. Она всегда проигрывает, и с ней совсем не весело. Уолли надул губы.