- Ты вернулся не для того, чтобы просить меня помочь вырастить Уолли. Ты и так отлично справляешься, - мрачно улыбнулся Питер. - Я знаю, что ты вернулся, потому что тебе нужна была моя помощь. Ты был один, и…воспитание-это одинокая дорога, по которой нужно идти одному, Фел. Я бы знала, потому что именно через это пришлось пройти Мэй, воспитывая меня. Во всяком случае, тогда ты не знал, зол ли я все еще из-за этой истории с Молотом, и…Да, это справедливо, я был зол, - усмехнулся Питер.

Фелиция не улыбнулась. Вместо этого по ее щеке скатилась слеза. Питер протянул руку и осторожно смахнул ее подушечкой большого пальца. Затем он положил ладонь ей на щеку и посмотрел в глаза своей возлюбленной со всей любовью, которую испытывал к ней.

- Теперь все это в прошлом. Я простил тебя, простил бы и не изменил бы того, кем ты был. Кто ты такой . Я бы не диктовал, как тебе воспитывать Уолли, я бы пошел с тобой на компромисс. И, самое главное, я бы отдал все, что в моих силах, чтобы заботиться о тебе. Ты же знаешь, - сказал Питер, ласково поглаживая ее по голове.

- Я тоже скучал по тебе, Фел, - закончил Питер с грустной улыбкой. - Действительно.

Он закончил свою исповедь нежным поцелуем в лоб.

Слезы теперь свободно стекали по ее щекам, как водопад, Фелиция сердито вытерла их, схватила лицо Питера и прижалась губами к его губам. Питер закрыл глаза и приветствовал теплое вторжение.

И снова она дала ему понять, что именно она диктует темп.

Но на этот раз это не было похоже на танец; ее поцелуй был похож на плач, крик разочарования и гнева, смешанный с оттенком печали и, осмелюсь признать, сожаления. Фелиция поцеловала его так, словно от этого зависела ее жизнь, и Питер понял по тому, как она угрожала высосать его язык из глотки, что она не чувствовала себя сексуальной;

Ей было жаль, и она тоже очень скучала по нему.

Питер двинулся, чтобы схватить ее за задницу и приподнял, чтобы усадить на столешницу, Фелиция игнорировала его руки и продолжала опустошать его губы. Он запустил руки ей под рубашку и начал блуждать по гладкой спине, слегка массируя и лаская ее.

Питер ожидал, что она переместится к его шее или груди, но…Внезапно, просто так, Фелиция отстранилась от поцелуя, положив ладони ему на грудь, когда они оба замедлились и затаили дыхание.

Поняв ее намерения, Питер тоже вытащил руки из-под ее рубашки и положил на бедра, лениво проводя по ним ладонями и массируя.

- Ну… Фелиция вздрогнула, все еще задыхаясь. - …теперь, когда мы на одной волне…

Питер хихикнул и небрежно поцеловал ее. Она поцеловала его в ответ раз, другой, потом крепко обняла и положила подбородок ему на плечо.

- Мне очень жаль, Питер. Мне следовало позвонить тебе раньше.

Питер вздохнул и погладил ее по спине. - Я знаю, что это так. И все прощено. Только…пожалуйста, больше никогда не устраивай со мной этот трюк.

Питер почувствовал, как Фелиция закатила глаза. - Да, да, после этого дурацкого обещания кто может забыть?

Питер ничего не сказал, только ухмыльнулся, зарываясь глубже и вдыхая успокаивающий запах Фелиции.

Они оставались так в течение нескольких минут молчания, прежде чем Фелиция нежно похлопала его по спине.

”Пойдем, Уолли ждет.

__________________

- …и во имя Иисуса мы властвуем, аминь.

- Аминь, котенок, спасибо за сладкую молитву,” проворковала Фелиция, взяла вилку и начала смешивать спагетти с соусом.

Питер тоже закончил молитву и удивился, почему он не знал, что Фелиция исповедует ту же религию, что и он. Они сидели за прямоугольным деревянным столом, за которым едва могли поместиться четыре человека, Питер и Фелиция сидели по разные стороны, а Уолли сидел справа от него, его стул был придвинут ближе к Фелиции, чтобы она могла кормить его с помощью тарелки и вилки Человека-паука.

Учитывая все обстоятельства, Питер сказал бы, что сегодняшний вечер удался на славу: он встретил своего сына, его сын, казалось, признал в нем фигуру отца, а также, казалось, любил его (бонусный дубляж), он получил еще больше ясности в своих отношениях с Фелицией и едой…было на удивление хорошо!

Его мысли невольно вернулись к их с Фелицией профессиям на кухне десять минут назад, думая о его отношениях с Фелицией. Он начал просматривать свой мысленный список дел и обдумывал, что он должен сказать Фелиции о них, молча пережевывая свою еду и позволяя болтовне Уолли Фелиции об их обходах дженги с ним утонуть на заднем плане.

“Я мог бы привыкнуть к этому”, - подумал Питер.

Внезапно Питера осенила внезапная, острая мысль.

“Фел, я просто спрашиваю, где я останусь на ночь?

И тут он вдруг почувствовал, как ступня и пальцы ног толкают его мужское достоинство под столом. В этот самый момент еда Питера пошла не по тому пути, и он начал сильно кашлять, схватил стакан с водой и быстро выпил половину.

- Мистер, с вами все в порядке? - Невинно спросил Уолли.

“ДА, да, да, это просто…я… - Питер широко раскрыл глаза на Фелицию и злобно уставился на нее, оскорбленный.

Фелиция дьявольски ухмыльнулась. - Ты, конечно, останешься на ночь! У нас много…мероприятий запланировано на ночь. Что скажешь, котенок?

Уолли невинно кивнул, глядя на Питера блестящими глазами.

Питер недоверчиво усмехнулся, нога на носке все еще продолжала ласкать и дразнить его. Он так усердно работал, чтобы его эрекция прошла до обеда, и вот она здесь, неуклонно заставляя его расти без малейшего намека на угрызения совести. Он откашлялся и придвинул стул поближе к столу.

“В эту игру могут играть двое”, - злобно подумал он.

Питер взял Фелицию за лодыжку и начал сильнее прижимать свой член к ее ноге. Фелиция невольно ахнула, проверяя выражение лица как раз вовремя, чтобы ничего не выдать Уолли, хотя Питер мог сказать, что она едва сдерживала стон, который, как он знал, застрял у нее в горле. Питер начал вращаться на ее ноге, медленно двигая бедрами, потирая ее ногу вверх и вниз, все больше и больше возбуждаясь, поскольку буквально чувствовал, как Фелиция дрожит рядом с ним. Стук по деревянному столу заставил его поднять глаза, и он увидел, что Фелиция уронила на стол вилку Человека-паука, предназначенную для Уолли, и закрыла глаза, сосредоточенно кусая нижнюю губу.

- Что? - прошептал он Уолли, который смотрел на мать в полном замешательстве.

- Привет, чемпион.

Уолли повернулся к Питеру.

- Позвони.