– Одиннадцать дней, – говорю я и улыбаюсь. Смотрю ему в глаза открыто и изображаю уверенность. – Целых одиннадцать дней. Почти две недели. Прорвёмся.

Драконов

Я прихожу в офис первым. Занимаю наблюдательный пункт. У меня есть план. И я не желаю давать им спуска. Но выстроить персонал в шеренгу и объявить: всё, дорогие мои, сушите вёсла и сухари – не мой метод. Тем более, что дела агентства не так плачевны, как я думал. Заслуга ли это коллектива или мудрого руководства Кристины Генриховны – вопрос десятый.

Аргументировано, веско, жёстко – так я хочу провести реорганизацию, а не как царёк, который делает то, чего левая нога желает. Тем более, мне выпал этот шанс: поступить по-своему, как считаю нужным. Получить опыт, не оглядываясь ни на кого, не чувствуя дыхания в затылок и не выслушивая снисходительных советов. Хватит. Наелся.

У нас семейный бизнес, и до недавнего времени отец контролировал каждый мой шаг: поучал и оценивал. В этот раз я выборол право действовать самостоятельно. И ни за что не упущу возможность расправить крылья и дальше жить собственной жизнью. С недавнего времени я стал тяготиться родительской опекой.

Они сползаются в офис, как зомби: полусонные, вялые, будто ночью на них пахали. Бодро выглядит только Ксения. Она выделяется, как чужеродный предмет. Элегантная, немного отстранённая. И смотрит свысока. Не явно, но со стороны заметно. Интересный контраст.

Революционерка прибегает за несколько минут до начала рабочего дня – и слоновник оживляется. Им как будто волшебного пенделя дали. Я бы сказал, вот что кофе животворящий делает, но уже не могу: вчера они вели себя точно так же. Какой-то безусловный рефлекс на эту девушку у всех. У мужиков – слюноотделение явное. Так и норовят её потрогать.

Последним в офис влетает альфа-самец – абсолютно неадекватное лохматое чудовище. Меня аж передёргивает. Кого-то он напоминает. И я даже знаю кого – моего среднего брата Илью, раздолбая и бабника. Но от этого неприязнь к нему лишь усиливается. В общем, с большой натяжкой трудовая дисциплина не нарушена: все явились вовремя и нет возможности внести хотя бы пару имён в чёрный список.

Выхожу из кабинета. Ксения сидит на своём месте с приклеенной улыбкой.

– Кофе, Дмитрий Иванович?

Она не удивлена, что я в кабинете. Надо бы проверить приёмную. Возможно, я буду приятно удивлён ещё раз, когда обнаружу, что за директорским кабинетом тоже следят.

– Не откажусь, – меряю я её глазами. Обычно девушки вспыхивают под моим взглядом. Или чувствуют себя неловко. Но эта как из цельного куска льда. Снежная королева. Интересно, в постели она такая же холодная или наоборот – поражает темпераментом? Я возвращаюсь назад и жду её прихода. Кофе – только предлог, чтобы выманить личную помощницу на собственную территорию.

Она вплывает с подносом в кабинет ровно через пять минут. Грация у неё, конечно, вышколенная, но неживая какая-то. Сегодня я это вижу ясно.

– Присаживайся, – делаю знак рукой, и Её Холодное Величество плавно опускается на стул. Выжидательная пауза. Колыхание ресниц. Грудь трепещет в такт глубокому дыханию, словно эта томная пава волнуется. Как же. Отлично отрепетированный приём.

– Вы что-то хотели, Дмитрий Иванович? – не выдерживает Ксения. Не так-то она безмятежна, как хочет казаться.

– Хотел, – пауза. Напряжённость во взгляде личной помощницы. – Информацию.

Она слегка расслабляется. Думала, я хочу поиметь её на этом шикарном столе?

– Расскажи-ка мне о сотрудниках агентства.

Ксения приподнимает идеально выщипанные брови и складывает руки на коленях.

– Вы хотите услышать что-то конкретное?

– Да. То, чего нет в личных делах.

– Сплетни? – она не осуждает, а уточняет. Люблю деловой подход.

– Что-то очень близко, – киваю.

Ксения немного думает, демонстрирует мне губы: поджимает их, покусывает, проводит языком по кромке. Наверное, в другое время меня заинтересовали её манипуляции, но не сегодня. А может, и никогда. Я вдруг понимаю: ни хрена она меня не волнует. Не хочется даже ради спортивного интереса её трахнуть. Наоборот: стойкое ощущение, что я хочу от неё избавиться. Выгнать в шею первой.

Странный парадокс: она больше других внешне отвечает моим внутренним стандартам красоты, стиля, некоей элегантности. Что называется, попадает в образ бизнес-леди, хорошего работника, который чётко знает своё место, обязанности. Её одежда ближе к дресс-коду. И так далее. Однако внутри растёт отторжение. Негативная реакция. И я не могу понять, чем она вызвана: ровным счётом ничего эта девушка не делает ни предосудительного, ни нарушающего профессиональную этику.

Ксения даже информацию о коллегах выдаёт обтекаемую, кругленькую, почти безликую. Её характеристики сплетнями-то назвать можно с большой натяжкой. Ну с очень с большой.

На самом деле меня мало интересуют эти попугаи, но я терпеливо жду, как тот философ, что сидел на берегу реки и ждал, когда мимо проплывёт труп его врага. Мой «труп» плыть не спешил. Она перебрала всех, кроме Ники. Выдала абсолютно пустую породу и захлопнула рот, как печку – заслонкой. И снова призывно поколыхала ресницами.

– Ты забыла о Луниной, – бросаю я слова-камни и смотрю на Ксению тяжёлым взглядом, давая понять, что у меня хорошая память. Снова эти приподнятые в деланном удивлении брови.

– А что Лунина? – корчит она из себя дурочку. – Обслуживающий персонал. Офис-менеджер, если сказать красиво.

– А если по существу? – всё же надавливаю, чтобы выжать из этой сухой корки хоть каплю информации. Что-то мелькает в её взгляде. И меняется в лице – неуловимо, но явственно.

– А если по существу, то она типа душа, – ехидно тянет слова Ксения и улыбается. Не дежурной улыбкой с плаката, рекламирующего зубную пасту, а настоящей. С подковыркой. Её словно прорывает.

– Знаете, как бывает? – плюётся она ядом, не сдержавшись. – Вроде человек и никто, а без него – никак. Вроде ничего особенного, а всё вокруг него крутится. Вот Лунина как раз из этой породы. Без неё вода не освятится. Кофе невкусный. Супец жидкий. Может, именно поэтому её Кристина Генриховна и держала. Абсолютно бесполезная должность у неё в нашем агентстве, – подчёркивает Ксения жирно, словно пытается вложить в мою голову нужную мысль, и продолжает метать отрывистые, как дротики, начинённые ядом кураре, фразы: – Зато чистейшей воды бриллиант. Энергетический коктейль. Вездесущая натура. Подниматель коллективного духа и опускатель критического уровня негатива. Душа, короче.

Сарказм. Неприкрытая язвительность. По-настоящему живые эмоции у этой безжизненной субстанции по имени Ксения Соболевская. И, кажется, она искренне считает, что может так пренебрежительно, с определённой долей ненависти говорить о девушке. Точно так же, как и смотреть на меня. С острым прищуром. С лёгкой насмешкой на губах – теперь я это вижу отчётливо.

На мгновение мне становится нехорошо. Отвратительно даже. До железистого привкуса во рту. Слишком уж у неё проникновенный взгляд, с толстым таким намёком. Будто поймала меня на чём-то непристойном.

Внутри растёт уверенность: она знает, что творилось вчера после окончания рабочего дня. Подсмотрела. И поэтому сейчас наглеет.

Снежная Королева считает, что может показать своё превосходство? Слишком слабый удар. А у меня каменный пресс. И стальные нервы. Хрен она угадала, если думает, что мной можно манипулировать.

Драконов

Бессердечный я человек. Ксения так старалась, а я не оценил её рвения.

– Свободна, – машу рукой на дверь.

Под моим тяжёлым взглядом, личная помощница схлопывается, как раковина, приклеивает дежурную улыбку назад. Пытается колыхать ресницами, вздымать грудью. Бесполезно. Всё, что хотел, я уже и увидел, и услышал. Идёт она медленно, не спеша, покачивая бёдрами, как баржа. Даёт оценить тыл. Я провожаю её взглядом, но внутри – только здоровая злость. Ноль интереса. Объект потерян безвозвратно, и позиций ему уже не отвоевать. Дверь за ней закрывается бесшумно.