Замки она поменяла и стену заделала, вернув на место плинтус. Не сама, понятное дело, а вызванные специалисты: слесарь и строитель, но не на следующий день, а в выходные. А утром, собрав кое-какие вещички, Алиса уехала пожить с бабулей и дедулей несколько дней.

Испытывая навязчивый внутренний дискомфорт при мысли о том, что какой-то посторонний человек свободно так зашел в ее квартиру, трогал и передвигал ее вещи… Неприятный осадочек. А еще она постоянно думала: а что бы делали те хозяева, вернее хозяйка – владелицей этой квартиры долгие годы была женщина. Ну так вот – что бы делала та бывшая хозяйка, обнаружив, что Алиса, как любой нормальный человек, сменила замки сразу же после того, как купила эту недвижимость? Наняла домушников? Или подошла к Алисе и попросила: «Вы знаете, я там небольшой кладик забыла, так, кое-какие вещицы на черный день, вы позволите мне раскурочить теперь уже вашу стену и достать их?»

Или не вещицы, а деньги, документы, ценные бумаги?

Алиса представляла этот дикий разговор и задавала себе вопрос: а что бы она ответила на эту просьбу? И как поступила? Да-да, конечно, пожалуйста – приходите, забирайте! Или что? Послала бы подальше и полицией пригрозила, а сама бы продырявила все стены в поисках клада забывчивой хозяйки, как Киса Воробьянинов стулья?

Что-то в этой истории не давало ей покоя. Что-то тут было не так, нелогично. Ну вот представьте себя на месте той женщины. Вот вы бы могли забыть при переезде нечто настолько ценное, что оно было специально запрятано в стене? Это как-то совсем с головой не дружить…

Правда, в жизни всякое бывает, люди такое порой могут учудить, что только диву даешься. Да и мало ли, какие мысленные процессы у той дамы в голове происходят. Она, кстати, так торопилась продать эту квартиру, прямо как от пожара сбегала, поэтому и цену такую заниженную поставила. Могла и забыть второпях. Хотя Алиса, общаясь с ней, не заметила, чтобы та была чем-то сильно взволнована или нервничала. Наоборот, держалась она спокойно, уверенно и с большим достоинством.

Или просто умеет владеть собой? В таком случае чего можно настолько испугаться, чтобы при столь высоком самоконтроле забыть важные ценности, замурованные в стене? Или кого?… Так, может, не второпях забыла, а от испуга?

На этом месте, как правило, Алиса себя останавливала – ну его, понимаешь, на хрен, так можно до таких страшилок додуматься и так себя накрутить, что впору продавать новое жилье и подыскивать что-то взамен.

Продавать и подыскивать у нее не было никакого желания и сил, да и надобности, в общем-то, тоже не наблюдалось.

А через пару дней горячесть происшествия подостыла и все виделось уже не таким странным и напряженным, а скорее комичным, чему в немалой степени поспособствовало общение с бабулей и дедулей. Особенно, когда они, сидя втроем за столом и попивая чай с бабушкиными пирожками, красочно обсуждали предполагаемую мизансцену, в которой дама вспоминает о своей заначке. И хохотали, подыгрывая друг другу, дополняя деталями эдакую фильму.

Мама жила с Никитой в его новой квартире под предлогом дизайнерского обустройства жилья. Никто и не сомневался вот ни разу, что именно так и будет, и полная сепарация Никитоса от матери – это утопия, в которую никто не верил с самого начала, кроме, понятное дело, самой Эммы, все так же любующейся собой в жертвенной роли, на сей раз роли матери, отрывающей от себя сына, отпуская того в самостоятельную жизнь. Да сейчас, не смешите родню, отпустит она от себя и из-под своего контроля Никиту. А страдания? А Я – Мать? Теперь еще и Мать Великого Артиста.

Но Никитос неожиданно явил маме характер и начало того самого ожидаемого «возмужания» и каким-то образом сумел отправить маман пожить в собственной квартире, узнав о чем, Алиса тут же быстренько собралась и смотала к себе домой.

За неделю история с извлеченным кладом практически забылась, перекочевав из разряда «пугающе и неприятно» в разряд веселых легенд, да и новый замок в двери вкупе с полной ликвидацией дыры в стене действовали успокаивающе. Алиса улетела на два дня на научную конференцию во Владивосток, где делегация от их института представляла большой научный проект. Возвращалась уставшая, но невероятно довольная, все было здорово: удачное представление проекта, общение с коллегами и учеными из других стран, интересные встречи и коллоквиумы за круглым столом. Да они обсуждать и спорить продолжали весь обратный полет и даже в Москве все остановиться не могли, из-за чего, вместо того чтобы разъехаться по домам, зависли в кафе после прилета.

И, поднимаясь в лифте на свой этаж, Алиса мысленно все продолжала нескончаемое обсуждение с коллегами, погрузившись в обдумывание доводов, аргументов и полученной интересной информации.

Но, выйдя из лифта на свою лестничную площадку, замерла, оторопев. Нет, на сей раз не из-за замков, с ними-то как раз все было в порядке. Ну, по крайней мере, визуально, а как на самом деле обстоят дела с запирающими устройствами, работают они исправно или нет, проверить в данный момент у Алисы не имелось никакой возможности, поскольку, опершись на ее дверь спиной, уронив голову на грудь и вытянув ноги, сидел прямо на полу какой-то парень.

– Так, – произнесла от растерянности и замешательства Алиса и повторила, но с другой интонацией, более решительной, подбадривая себя: – Так! – И окликнула сидевшего: – Молодой человек! Ау!

Парень не отозвался, не шевельнулся и никаким иным образом не дал понять, что услышал ее призыв. То ли был пьяный в хлам, то ли обколотый до изумления и зеленых человечков, бог знает. Алиса продвинулась на пару осторожных шагов вперед и принюхалась. Не, ничем таким особенным от него не пахло, по крайней мере, с такого расстояния. Откуда-то тянуло дорогим кофе (уж в кофе-то она разбиралась, безошибочно умея отличить дрянной напиток от качественного), еле уловимо пахло моющими-чистящими средствами… И больше вроде бы ничем. Нет, чуялся еще какой-то странный, непонятный запах, но на алкогольный выхлоп или что-то химическое он точно не походил.

Продвинувшись еще на полшага, Алиса присмотрелась. Прямо скажем, на маргинального вида личность этот парень определенно не походил вот ни разу. Очень дорогие кроссовки из последней коллекции известной фирмы. Никитос ей недавно показывал такие в каталоге и посмеивался, что платят не столько за качество, сколько за бренд. Брюки, кстати, той же фирмы и ценовой категории, да и куртка хоть и другой фирмы, но не менее высокого уровня. И несколько сопутствующих деталей… Например, состояние волос (свисавших сейчас длинной ухоженно-уложенной, стильно подкрашенной челкой, скрывая лицо) и явно дизайнерская стрижка, легкий аромат дорогого парфюма, который с этого расстояния Алиса смогла уловить, даже отполированные, покрытые бесцветным лаком ногти на безвольно лежавшей на ноге ладони – все вкупе говорило о том, что молодой человек со всей очевидностью относится к категории давно и добротно богатых людей.

Алиса, закинув небольшую дорожную сумку на плечо, чтоб не мешалась, подошла к парню и присела перед ним на корточки. И только с этого расстояния, оказавшись совсем близко, она смогла определить, что непонятный запах ей неприятно знаком: терпко-насыщенный, что-то органическое…

– Парень, – позвала Алиса и, не дождавшись никакой реакции, осторожненько потрясла его за плечо. – Эй, мужчина!

А он вдруг как-то неправильно-тяжело, неотвратимо, словно всей массой расслабленного тела, начал заваливаться на правый бок, и его безвольно раскрытая кисть соскользнула с ноги на керамическую плитку пола, издав неприятный костяной звук.

Алиса даже не попыталась его удержать, зацепившись остановившимся взглядом за одну существенную деталь: при падении полы куртки парня распахнулись, и она увидела, что на белоснежной футболке растеклось огромное бурое пятно, успевшее подсохнуть по краям прорези сбоку. Пятно крови.

Медленно, словно боялась спугнуть лежащего человека, Алиса поднялась, непроизвольно отступила назад и уставилась туда, где после его падения стала видна темно-бордовая лужа, натекшая под ягодицы и ноги парня. Смотрела, со всей отчетливостью понимая, что это кровь и что именно ее запах она почувствовала.