Кьяра искала Амелию по всему дому, но она как сквозь землю провалилась. Только в свою комнату не заглянула и, как оказалось, зря. Пока девушка бродила в ее поисках,  та ждала Кьяру в ее же спальне.

– Он уже рассказал папе, да? – убито спросила Амелия, как только сестра появилась на пороге.

Ее лицо покрылось пятнами и покраснело, до прихода Кьяры она явно плакала.

– Так вот ты где! Не думаю, что Ноа что-то сказал. Папа с Луизой пили чай в кабинете, пока я разыскивала тебя по всему дому. Сомневаюсь, что он был бы так спокоен, если бы Фицджеральд пожаловался на тебя.

– О, слава Богу! – сестра крепко обняла ее. – Кьяра, я до сих пор не могу поверить, что осмелилась возразить. Этот Ноа Фицджеральд такой пугающий! Ты ведь тоже почувствовала? В нем очень сильна звериная аура, я никогда такого не встречала. На миг мне даже показалось, что его глаза затопила тьма, но это ведь невозможно?

– Конечно, нет, – отмахнулась она. – У него просто очень темные глаза. Почти черные. К тому же, все эти сказки о том, что Фицджеральды могут обращаться – чушь полная. После первородных, со способностью обращаться никто не рождался. Какими бы не были слухи, Фицджеральды не смогли бы сотни лет скрываться, будь это так.

– Ты права, я сейчас готова поверить во что угодно, лишь бы найти причину отменить этот брак.

Кьяра, наконец, задала интересующий ее вопрос:

– Так ты почувствовала, что совместима с ним? Он не ошибся?

Амелия еще больше сникла.

– К сожалению, не ошибся. Но все равно, я не обязана следовать чужому выбору! Мы с Роуманом тоже совместимы и что важнее всего, любим друг друга. Папа запретил мне говорить ему что-либо и я не могу напрямую его ослушаться, но ты ведь мне поможешь? Напиши ему или лучше позвони. Опиши ситуацию и скажи, что я безутешна, но не говори, что я вообще знаю о том, что ты звонила. Если я хочу его подтолкнуть, то он должен думать, что я смирилась с волей отца.

– А то, что я буду звонить чужому мужчине, не связанному со мной родственными узами, по-твоему, прилично?

Амелия закатила глаза.

– Кьяра, это же ты. Все давно привыкли к тому, что ты не самая традиционная леди. К тому же, ты  звонишь обсудить меня, а не для своего удовольствия. Роуман не будет думать о тебе плохо, а если попросишь не говорить, что это ты ему проболталась, то он не выдаст тебя отцу, когда приедет говорить о нас.

– Ты так уверена, что он приедет?

Хотя формально в Общине царила демократия, именно за Главой оставалось последнее слово. Не имея на руках никаких документов, доказывающих, что Амелия обещана ему, Роуман Хиггинс вряд ли осмелится пойти против Фицджеральдов. К сожалению, их отцы откладывали составление брачного договора до исполнения Роуману двадцати пяти лет, что должно было случиться уже этой осенью. Теперь было поздно.

– Он приедет, – уверенно сказала Амелия. – Я верю в него. Ты только позвони. Пожалуйста, Кьяра!

– Хорошо, – вздохнула девушка. – Надеюсь, папа об этом не узнает, или мне конец.

Она проверила коридор и убедившись, что поблизости никого нет, заперла дверь и взяв телефон, набрала номер, который продиктовала ее сестра.

– Хиггинс, – ответил Роуман.

– Привет, это Кьяра О’Ши.

– Мисс О’Ши, как поживаете?

«Какой вежливый» – хмыкнула Кьяра про себя. Будто это не она сторожила в саду, пока они с Амелией уединялись в беседке или за каким-нибудь кустом, чтобы поговорить без посторонних глаз и не он в шутку всегда называл ее маленькой сестренкой.

Общаться наедине, женщинам и мужчинам было запрещено категорически, потому что мужчины их вида по природе своей были собственниками и женились только на «чистых» женщинах, то бишь девственницах. Очень редко случалось, чтобы вдова вышла замуж повторно, даже среди бедного слоя населения. Разводов же у них в принципе не было. Если жена не могла родить, то мужчина не мог ее бросить, но имел право взять еще одну жену, неофициальную, конечно же. К счастью, такое разрешалось лишь в тех случаях, когда супругам после десяти лет брака не удалось родить ребенка.

– Нормально. Я звоню, чтобы сообщить важную новость. Тебе удобно сейчас говорить?

– Не совсем, – ответил Роуман. – Конечно же, наша семья получила приглашение, мы обязательно будем. Спасибо за звонок, я очень польщен тем, что Вы лично нас пригласили.

– Аааа, – до Кьяры, наконец,  дошло, что он не может в данный момент говорить свободно. – Я поняла, тогда позвони мне в девять вечера, я буду одна в это время.

– Конечно. И Вам всего доброго, до встречи!

– Ну вот, вечером все ему расскажу, – утешила она Амелию.

Однако вечером он не позвонил, а приехал лично вместе со своим отцом.

***

Они только закончили ужинать, когда дворецкий объявил о гостях:

– Мистер Эдвард Хиггинс и мистер Роуман Хиггинс.

– Проводи их в мой кабинет, – сказал Дункан.

Он строго посмотрел на дочерей.

– Идите наверх, чтобы я не слышал ни звука. И не смейте спускаться, пока гости не уедут!

Кьяра с Амелией поднялись из-за стола и направились к дверям, но их остановил оклик отца:

– Через лестницу для слуг, девочки!

Сестры тут же сменили направление. Дом Главы О’Ши был историческим памятником, обходившимся очень дорого и не отличающимся домашним уютом, но он был идеален, когда нужно было за кем-нибудь незаметно проследить или подслушать. Они с Амелией остановились на тесной лестничной площадке, находящейся близко к кабинету отца, который он организовал в одной из старых спален для гостей. Слышимость была плохой, но был шанс услышать обрывки разговора.

– Ты думаешь, они поссорятся? – прошептала Амелия.

– Тссс… Я ничего не слышу.

Вероятность того, что папа разругается в пух и в прах со своим другом детства была велика. Он ценил отношения с Эдвардом Хиггинсом, но власть и престиж ценил куда больше людей. Что бы не сказали ему Роуман с отцом, отец не передумает заключать сделку с Ноа Фитцджеральдом.

– …бессчестный… знал… сукин сын! – слышались возгласы Эдварда Хиггинса.

Недолго же они ходили вокруг да около.

– Я все сказал! – послышался громовой бас отца.

Хлопнула дверь. Девушки переглянулись и бегом направились в комнату для гостей, окна которой выходили на подъездную дорожку. Подбежав к окну, они выглянули из-за занавесок и увидели как Роуман и его отец, покрасневший от гнева и все еще ругающийся, садятся в машину. В последний миг Роуман поднял взгляд, будто почувствовав их присутствие и поднял палец вверх. Они тут же отпрянули в испуге.

– Бежим быстрее в твою спальню, – прошипела Кьяра, схватив застывшую на миг Амелию, за руку.

Они вышли в коридор и едва успели забежать в ее комнату, как послышались шаги отца.

– Амелия, я могу войти? – спросил он, постучав.

– Д-да, папа, заходи.

Дункан зашел и подозрительно посмотрел на нас. Девушки сидели на кровати, тяжело дыша от недавнего бега по коридору.

– Подглядывали, значит, – вздохнул отец. – Разве так ведут себя добропорядочные девушки?

Как ни странно, он выглядел не разозленным, как они ожидали,  а уставшим.

– Кьяра, выйди.

Кьяра встала и молча вышла, зная, что лучше не перечить. К счастью, ее спальня и спальня Амелии соединялись общим балконом, а окно сестры к тому же было открыто, так что, пройдя через свою комнату и притаившись под ним, она могла услышать их тихий разговор.

– … счастлив, если бы ты вышла замуж за Роумана. Я знаю его с рождения, и более того, считаю его таким же достойным человеком, как и его отец. Не хочу сказать, что Ноа – плохой, вовсе нет, но он жесткий человек. Для лидера это хорошее качество, для мужа же… В любом случае, если ты постараешься, то сможешь устроить свою жизнь самым лучшим образом. Поверь мне, при должной хитрости и смекалке, жена способна влиять на мужа. Чем быстрее ты это поймешь и прекратишь сопротивляться этому браку, тем лучше.

– Но папа, неужели ничего нельзя сделать? – заплакала Амелия. – Я не смогу, папа! Ведь в случаях, когда братья претендуют на одну женщину, право выбора дается ей. Почему мы не можем поступить так же?