Корвинус холодно кивнул ему и вновь погрузился в свои мысли. Он прекрасно знал о том, во что и как верят в Окситании, причем из первых уст - ему об этом рассказывала леди Эсклармонда, которую катары чтили за ее ум и деяния и именовали хранительницей Грааля. Знал он и об отношении папы римского и его окружения к этому учению. По мнению самого Корвинуса, иметь в друзьях лучше катаров - ибо они были верны своему слову и гнушались совершать деяния, противные человеческой природе. Зато торговать лучше с христианами - они, в отличие от катаров, стремившихся отринуть мирское, любили излишества и с удовольствием тратили на них немалые суммы. Даже пастыри христианские, долженствующие показывать пример скромности, на самом деле купались в роскоши сами и осыпали милостями своих многочисленных возлюбленных.

  Молчание Корвинуса продлилось до самого вечера - именно тогда отряд достиг крепостных ворот Монпелье. Стража, едва завидев герб на налатниках воинов, приветливо пропустила гостей внутрь городских стен, и вскоре Корвинус и его люди уже подъезжали к своей цели - дому Лютца д"Инара, утопающему в зелени сада.

  - Открывай ворота, бездельник, - раздался громкий голос за стеной, окружавшей сад. - Мой друг на пороге, а ты ползаешь, как улитка!

  - Лютц! - удивленно воскликнул Корвинус, едва только слуги распахнули ворота. - Ты провидец?

  - Нет, мой друг, - с крайне довольным видом отозвался хозяин дома. - Я всего-навсего отправил мальчишку дежурить у ворот. Уже дюжину дней он околачивается там, собирая сплетни и бездельничая, но зато вовремя предупредил меня о твоем приезде! Добро пожаловать в мое скромное обиталище!

  "Скромное обиталище" Лютца д"Инара было похоже на дома, типичные для данных мест. Крепко сложенный из светлого рыжеватого камня, с узкими окнами, и в самую жару сохраняющий благословенную прохладу, он возвышался над кронами обступающих его деревьев и скрывался за высокой каменной же оградой. Суровый и неприступный снаружи, дом был очень уютным внутри. Мелкие разноцветные плитки, которыми были выложены полы, образовывали прекрасные узоры, цветные ткани, скрывающие переходы в комнаты, изящно гармонировали с росписью стен, и все это великолепие освещалось собранными в прихотливые группы свечами, ярко и загадочно мерцавшими на подставках, висящих на длинных цепях, крепившихся к потолку. Корвинус знал, что нежно любимая и ныне почившая жена Лютца без устали отдавала себя заботе о красоте дома, и в память о ней хозяин сохраняет убранство неизменным вот уже три года.

  - Признаться, я уже и не надеялся увидеть тебя сегодня! - воскликнул Лютц, когда проворные слуги уставили стол всяческой снедью.

  - Я решил поспешить к тебе, - откликнулся Корвинус, и его глаза, сохранявшие доселе высокомерие и некоторую скуку, потеплели. - Ты же знаешь, я не люблю ночевать в трактирах. Тем более с таким грузом, как сейчас.

  - Хотел бы я знать, кто осмелится покуситься на твое добро, - расхохотался Лютц. - После того, как все узнали о том, что именно ты разделался с Рыжим Гвидо, наводившим страх на округу, таких безумцев не сыщешь!

  - Это случайность, что моим людям не представился шанс развлечься, - небрежно обронил Корвинус, приступая к трапезе. - К тому же я заскучал и не прочь был слегка размяться.

  Он отдал должное и вину, и жаркому, не обошел вниманием и фрукты. Хозяин с явным удовольствием наблюдал за тем, с каким аппетитом ужинал его гость, и сам не отставал от него. Слуги обносили господ яствами, а после, увидев знак хозяина, споро убрали со стола.

  - Какие новости, мой друг? - устроившись у камина с бокалом отменного вина, спросил Лютц. - Может, есть вести о твоих сыновьях?

  Ковринус покачал головой, сжав губы. Его старшие сыновья, Эдриан и Ричард, вместе с королем Львиное Сердце отправились освобождать Иерусалим от сарацинов, да так и не вернулись. Лютц знал, что Корвинус был очень привязан к своим детям от первой жены, Изольды. Впрочем, детей от Бланки он тоже любил. Близнецы Эдмунд и Эдель составляли счастье отца и всячески радовали его своими успехами в магии, и Корвинус всегда делился их достижениями. Однако это не мешало ему горевать о возможной кончине детей старших.

  - Я до сих пор удивлен, что ты разрешил им, особенно Ричарду, отправиться с королем, - вздохнул Лютц.

  - Я не разрешал - я всего лишь не мешал, - с печалью ответил ему Корвинус. - Я растил сыновей так, чтобы они могли сами решать за себя, и теперь пожинаю эти горькие плоды.

  - Кто же мог предвидеть, что все так случится? - развел руками Лютц. - Хороших провидцев в его свите было мало.

  - Я мог, - с горечью произнес Корвинус. - Ибо я знал, что Ричарда именуют не только Львиным Сердцем, но и королем Да-и-Нет, и не раз имел возможность убедиться, что второе прозвище более заслужено.

  - Но все равно поддерживал его, - с легким укором напомнил Лютц.

  - Ровно столько, сколько мне это было выгодно, - холодно возразил Корвинус. - И ровно до той поры, пока его деяния не наносили ущерб мне и моей семье.

  Лютц не раз был свидетелем резких перепадов настроя Корвинуса, и умел вовремя поменять тему, вызывавшую наибольшее раздражение друга. Вот и сейчас он понял, что следует заговорить об ином, ибо внешне спокойный Корвинус на самом деле обладал тем самым темпераментом, который без преувеличения именуют бешеным: возгорался подобно сухостою и пылал ярко, как греческий огонь.