Косой любил поболтать. В особенности о своих любовных подвигах. Причём его речь изобиловала такими пошлыми подробностями, что уши слушателей, краснея, разве что в трубочку не сворачивались. Билл относился к Косому спокойнее. Он его полностью игнорировал. И тот, явно побаиваясь, старался его не задевать. Косте с Косым было сложнее. Габаритов они были почти одинаковых. Жилистый, сутулый, худой повеса производил отталкивающее впечатление. Рожа его была весьма неприятна: серая, пористая; глаза чёрные, косые; нос крючком; маленький, острый подбородок; волосы вечно нечёсаные. Одним словом, урод, да и только.

   Рассвирепев, Константин выдернул встрявший в обшивку изящный кинжал.

   - Ты что себе позволяешь?!

   Косой изобразил на своём лице свирепость столичного повесы.

   Костя, поигрывая дагой, начал было прикидывать, а не вогнать ли её этому пренеприятному типу в глотку?

   Роль громоотвода исполнил Билл, напомнив им обоим, для чего они здесь и чем им следует заняться.

   Костя с силой метнул дагу в землю. Кинжал скорбно звякнул, наткнувшись на камень.

   - Ты затупил мне остриё.

   - Кончай нарываться. Лучше подсади меня и помоги мне подняться на борт. У нас мало времени. Мы не можем долго здесь оставаться. Это плато поражает преждевременной старостью.

   Старик был немногословен. Сказывались годы, проведённые в одиночестве. Привычка решает всё, и он предпочитал больше слушать, чем говорить, больше спрашивать, чем отвечать. Он сидел без движения, прикрыв утомлённо глаза, и подавал признаки жизни только тогда, когда Карт умолкал.

   Игорь рассказывал ему обо всём: о мире, о войнах, о неумолимом течении истории, о новых открытиях, законах, поэтах, пророках, учёных. Старик слушал его благосклонно. Несмотря на то, что Карта переполняло множество вопросов, он не спешил их задавать - гость должен быть тактичен.

   Они проговорили весь день. Ближе к вечеру старик расшевелился. Пришелец сумел затронуть скрытые струны в его иссохшей душе, и он заговорил: сухо, неторопливо, невнятно. Но для Карта, обладавшего немалым терпением, его речь, повествующая о непостижимых для разума простого смертного вещах, казалась весьма увлекательной.

   Старик говорил о себе, о насмешках судьбы, о странных прихотях богов, о забытых цивилизациях, редкие останки которых можно было обнаружить и на этом плато. Перед внутренним взором Карта проплывали воскрешённые воображением тени давно почивших правителей, воинов и мудрецов. Слова старика на какой-то миг возродили из праха стены дворцов, древние армии, величественные города и могучую магию, сила и мощь которой значительно превосходили все потуги нынешних наделённых тайным знанием мудрецов.

   Карт слушал как заворожённый. Какие истории! Не один день он потратит потом, чтобы их переосмыслить и разложить всё по полочкам.

   - Да, - вздохнул он, глядя на выстреливающий в ночь искрами жаркий костёр, когда старик, стряхнув со своих губ последнее слово, умолк. - Ради этого стоило забраться так далеко. Сокровенная мудрость, великая магия... Меня всегда интриговали эти необычные таинства. Я многое б дал, лишь бы овладеть хотя бы начальными навыками, но... - Карт едва улыбнулся. - Не дано. Я просто разрушитель какой-то. Рядом со мной перестаёт действовать даже самая могучая магия. Маги меня просто боятся. Стоит мне пройти мимо них, как их артефакты лишаются силы, чары развеиваются, а их церемонии превращаются в простые театральные действа. Их гильдии возбудили против меня несколько исков. Мне запрещено приближаться к большим городам и к местам средоточия силы. Вот такие дела... Стоит какому-нибудь чародею-недоучке оплошать при проведении магической церемонии, как вину за чужие неудачи тут же сваливают на меня, на мои и без того сутулые плечи...

   Карт замолчал и подбросил в костёр парочку сухих веток. Старик смотрел на него с особенным интересом. На его губах играла улыбка.

   - И это всё, что тебя беспокоит? Мои проблемы гораздо серьёзней.

   Карт согласно кивнул.

   - Да, это так. И я потрясён вашей удивительной стойкостью.

   Внезапно старик поднялся на ноги.

   - Идём.

   - Куда?

   - Я хочу тебе кое-что подарить.

   Костя облазил корабль сверху донизу. Он исследовал всё: трюмы, каюты, верхнюю и нижнюю палубы. Его следы, оставленные на пыльном полу, испещрили все закоулки. Он проверил рули. Слазил на мачты. Сунул нос во все приборы и механизмы. Его исследовательская деятельность не прекратилась даже с приходом беззвёздной ночи. Он зажёг старую лампу и до утра лазил по трюмам, стучал инструментами, шуршал найденными в каютах полуистлевшими планами и непонятными схемами.

   Утро застало его в капитанской каюте, за рабочим столом, за которым он задремал, склонив на руки внезапно отяжелевшую от долгой бессонницы голову.

   На востоке уже забрезжил рассвет, когда они, наконец, после долгого ночного шествия приблизились к узкому входу в пещеру.

   - Игорь, оставь факел здесь. Там внутри огонь тебе не понадобится.

   Старик, пригнувшись, юркнул в пещеру. Карт воткнул факел в расщелину и последовал за ним.

   Двигаясь на ощупь вдоль, тесно обступивших его, шершавых неровных стен, он медленно продвигался вперёд. Спотыкаясь, сбивая колени и локти, один раз крепко ударившись головой о низкий свод, он через пятнадцать минут непрерывного движения, преодолев извилистый лаз, выбрался в большую пещеру.

   Его глазам открылось невероятное зрелище. Пещера была необъятна. Её освещали сотни огней, блуждающих, растекающихся по гладкому, как купол храма, своду. Воздух мерцал. По стенам скользили струи света и изумрудного блеска, а на геометрически идеально расчерченном и ровном полу возвышался величественный город.