“Привет, красавица. Рад тебя видеть”, – этот коммент порадовал.

“Сдохни, мразь безмозглая” – и это тоже в пределах нормы.

Все как обычно. В глазах интернетных зверьков я была избалованной богатенькой дурочкой, золотой девочкой, нахальной мажоркой, городской сумасшедшей. И те, кто меня боготворили, и те, кто ненавидели, сходились во мнении, что мозгов у меня кот наплакал.

Но разве глупый человек может свободно владеть тремя иностранными языками: английским, испанским и немецким, одним полуродным – армянским, в угоду многочисленной папиной родне из Еревана, и естественным по месту рождения – русским? Я так не думаю. Зачем мне такое полиглотство, спросите вы. Чтобы в недалеком будущем вести бизнес за границей, правильно распоряжаться имеющейся там недвижимостью, да и просто путешествовать куда приятнее, объясняясь не на пальцах.

Так что напрасно люди беспокоились о недоразвитии моего интеллекта. Народное мнение, что я только проматываю деньги своего гениального отца, а на мне, дескать, природа по обычаю отдохнула, тоже не в кассу. Я еще со старших классов школы перешла на самоокупаемость, а потом и прибыльность всевозможных блогов и каналов.

Вполне могла себе позволить затариться дорогими шмотками на честные кровные. А чтобы поддерживать постоянный интерес к своей персоне миллионов подписчиков, тоже соображалка должна хорошо работать. И в дерзких выходках, и в мажорских чудачествах – должна быть мера. Надолго затихать нельзя, но стоит переборщить – и окажешься в таком глубоком болоте, из которого потом не сможешь выбраться. Я это видела не раз на примерах подружек-конкуренток.

Все не так просто, как видится с экрана. Быть успешным блогером – настоящее искусство и огромный труд. Порой сутки напролет ни минутки покоя. Но зато я точно знала, что вести популярное шоу о новинках моды на молодежном телеканале меня пригласили не за папины вечно печальные глаза с поволокой.

Мои глаза всегда должны лучиться счастливой энергией, а улыбка отражать превосходство над всеми красотками мира. Это моя роль, картонная коробка шаблона, за край которой нельзя переступать. Но я чувствовала, как из-за грустных воспоминаний, которые начали приходить вслед за странными явлениями, мне с каждым днем становится все труднее держать на лице, казалось бы, уже привычную дерзкую гримаску.

И вот опять, стоило мне прилечь, закрыть глаза, и я оказалась в детской кроватке. Дверь комнаты была приоткрыта. Я увидела, как пулей промчалась на выход из квартиры неопрятная толстая тетка с выбеленными кудрями. Вспомнила, что эта клуша заходила в детскую и сюсюкала мне, называла милой крохой.

– Мое терпение иссякло, Рубен! – в дверной щели показалась мама. Она что-то в сердцах швырнула на пол. Кажется, полиэтиленовый пакет с продуктами. – Я долго терпела, прощала твои интрижки. Верила, что это все, последний раз. Но ты совсем край потерял. Стал приводить баб к нам домой. Я не хочу, чтобы мои дети видели весь этот разврат. Все кончено! Мы разводимся! Я немедленно забираю Гарри и Диану и возвращаюсь к моим родителям.

– Да пожалуйста, Ася! Катись ко всем чертям! – прогремел раскатистый бас отца. – Мне надоели твои бесконечные придирки. Ты вконец обнаглела! Забыла, кто тебя вытащил из грязи. Так бы так и сидела в загаженной коммуналке на краю захолустного городишки, а не в шикарных апартаментах в самом центре Москвы, если бы не я. И вот вся твоя благодарность. Можно подумать, у самой нет любовника. А как же тот хлюпик, одноклассник твой?

– Мы с Артемом просто друзья. Тебе этого не понять. Ты каждую встречную тащишь в постель. Прощай.

Мама поспешила в детскую, но отец схватил ее за руку и вытащил на лестничную площадку.

– Нет, Ася, – в ярости проревел он. – Ты уедешь в свой Загорск одна, без детей. Я отправлю Гарика и Диану за границу, и ты никогда их больше не увидишь. Клянусь тебе.

Он с оглушительным стуком захлопнул дверь и щелкнул задвижкой замка.

– Это мы еще посмотрим! – мамин отчаянный крик разнесся эхом лестничной площадки. – Ты не всемогущ! И на тебя найдется управа. Артем – известный адвокат. Мы отсудим у тебя детей и положим конец твоей идеальной репутации.

Стукнув по двери, мама побежала вниз по лестнице. Больше я ее не помнила живой. В памяти всплыли только похороны, где меня держала на руках троюродная сестра отца. Бабушку и дедушку, маминых родителей, к нам с Гариком даже не подпустили. Они смотрели на меня издали и плакали.

Диана

Не знаю, сколько времени я рыдала, зарывшись носом в подушку. Меня выдернул из туманного мрачного пространства, полного отчаяния и скорби, пронзительный крик Яго. Попугай решил известить весь мир о том, что он проснулся.

Превозмогая головокружение, я встала с кровати, сняла его кольцо с жердочкой с подставки и перенесла Яго в его собственную просторную комнату, служившую вольером. Потерев припухшие веки, насыпала в кормушку зерна и положила дольку ананаса, поменяла воду в поилке. Теперь за попугая можно было не беспокоиться.

Он поклюет, поиграет с любимой игрушкой – большой подвесной пирамидкой из веревок и мячиков, и уснет. К тому времени за окном стемнеет. Прежде чем выйти из комнаты и закрыть дверь на щеколду, я погладила Яго тыльной стороной указательного пальца по голове и чмокнула в клюв, прощаясь с ним. Понимала, что больше не смогу жить в этой квартире.

Но пока мне предстояло дело важнее сбора вещей. Я решила отправиться в гости к дедушке с бабушкой и узнать всю правду о том, что случилось с мамой. Отец запрещал нам с Гариком даже вспоминать об этих “опустившихся пьянчугах”, но его лживые слова больше не имели для меня значения.

Проявив чудеса конспирации, я вызвала через приложение такси до любимого торгового центра. Переодевшись до неузнаваемости в самые дешевые и некрасивые шмотки на случай, если отец кого-то нанял проследить за мной, я вышла с другой стороны здания, поймала частное такси у метро и попросила водителя отвезти меня в город Загорск на улицу Василия Бархатного. В мою память еще в детстве врезалось название улицы. Бархатный – какая забавная и милая фамилия. Однако судьба у этого героя войны была невеселая.

Найти дом и номер квартиры помог телефонный интернет-справочник. Павел и Раиса Кудрявцевы жили на третьем этаже старой пятиэтажки. Дверь мне открыл дедушка, от приятной неожиданности он выронил потертую книжку из руки. Да, отец врал нам с Гариком. Вместо алкаша я увидела полноватого пожилого интеллигента в очках, чистых коричневых брюках и зеленом свитере.

Седые усы и бородка, приятная, немного растерянная улыбка. Мне сразу же захотелась обнять дедушку, но только я переступила порог, как меня сгребла в охапку прибежавшая с кухни худенькая бабушка в цветастом платье и фартуке. От нее сладко пахло сдобой. Дедушка молча тронул меня за плечо. Щемящая тоска отпустила мое сердце.

– Дианочка, внученька, – бабушка расцеловала меня в обе щеки и пригласила на кухню. – Не передать словами, как мы рады тебя видеть. Да брось ты, не надо разуваться. Так проходи. Мы с дедом подключили интернет и купили ноутбук, чтобы видеть любимых внуков. Не осмеливались искать с вами встречи, не хотели огорчать своими воспоминаниями. Думали, вам с Гариком будет легче жить, не зная горькой правды. Нашу Настеньку, вашу маму, все равно не вернуть.

– Я знаю правду. Поэтому я здесь. Простите, что без этого повода не приезжала к вам. Я тоже очень рада нашей встрече.

Собственный голос казался мне звучащим со стороны. Вместо теплых речей из меня вылетали резкие фразы, как будто я вела телешоу.

Невзрачные обои в мелкий цветочек, мебель советских времен, но здесь не царил обычный для таких квартир затхлый запах бедности. Тут было свежо, чисто и, как ни странно, приятно. После чая с пирожными я даже не побрезговала сесть на старый диван в гостиной, чтобы вместе с бабушкой посмотреть фотографии мамы в семейном альбоме. Тоска вновь накатила болезненным приступом, вызывая тошноту, когда я увидела ее юной и счастливой.