Как же тебя зовут, милая? С жадностью вдыхал ее аромат. Хочу надышаться, пока есть такая возможность. Кто знает, что готовит нам грядущий день и когда я увижу ее в последний раз перед расставанием?

– Беременность протекает стандартно для человека. Но волчата уже сейчас показывают, что сила в них большая. Думаю, что, если все будет протекать и дальше по такому сценарию, в начале октября, возможно в конце сентября они родятся, – почтенно склонив голову она ответила ему.

– Думаю нам всем есть что обсудить. Вернемся к нашему вопросу. В какой стае будут воспитываться дети? – верховный сел на свое место, и мы последовали его примеру.

– Верховный, я прошу простить мою дерзость, но мнение совета в этом вопросе меня не интересует. Мы останемся в стае моего отца, – сказала она храбро, даже голос не дрогнул. Да, жару она дала бы вожаку, молодец.

– Ты права, это дерзость. Этого не будет, – последнюю фразу мой Альфа уже говорил без смеха.

– Будет, это Мои дети, – бессмысленное восклицание с ее стороны.

– В первую очередь это мои дети, – ровно ответил ей. – По законам, они будут жизнь со мной.

– Это ты мне будешь говорить о законах? – в ее голосе проскользнули истерические нотки, что пришлось по вкусу волку.

– Слышишь ты, мелочь человеческая, рот закрой, – вмешался Азиз, который терпеть не может непокорных самок.

– Не смей на нее рычать, Азиз, иначе я перегрызу твою глотку, – пресек его попытку заткнуть ее.

– Только попробуй.

– Прекратите, – комнате прошлась волна Альфа-силы. Это был Александр, который обнял свою дочь за плечи.

– Я все сказал. Кто-то рискнет выступить против? – он иронично посмотрел в ее сторону.

– Да, – хором ответила ее семья, не скажу, что удивлен, я бы так же поступил.

– Хорошо, могу пойти на уступки. Когда родишь и выкормишь их, в стае тебе нечего будет делать, ты мне не нужна, но я не запрещаю тебе иногда с ними видеться. Пару раз в год разрешу тебе въезжать на территорию моей стаи. Ни я, ни мои волки не примут тебя в качестве Луны. О метке соответственно тоже можно забыть. Слабая человечка не достойна ее, – друг стоял недалеко от нее закрывая от других.

– Вот-вот, ни одна стая не примет ее, – вновь встрял Азиз. – Точнее такую как она в качестве Луны.

– Моя почему-то приняла, – вмешался Модест. – Да и ты, точнее твоя стая. Сколько они без Луны? Четвертое столетие? А могли бы уже больше десяти лет быть с Луной. Я вообще вас не понимаю, как можно отказаться от истинной?

Когда Франция и Турция затихли она выпуталась из рук отца и подошла к нам, совершенно не обращая внимания на окружающих. Сейчас были только они двое, только их разборки.

– Тогда объясни мне, почему твой волк был готов оставить на мне парную метку в ту ночь? У меня следы от укуса сходили больше двух недель. Почему утром я проснулась под боком белого волка, а не человека? Почему он признает меня, а ты нет? Не можешь ответить? Хорошо, я отвечу сама. Он захотел побыть рядом со мной. Так что не смей мне указывать, что делать пока в себе не разобрался, волчара блохастая. Думаешь все можешь? А ничего ты не можешь, кроме как трусливо прятать голову в песок, когда уже поздно. Ты сам принял решение быть в ту ночь со мной. Я не заставляла тебя. Это были не мои слова, что у нас будет лишь одна ночь. Ладно я дура, поддалась порыву, странному желанию. Но ты! Как ты мог так поступить, зная, что я твоя пара? И как ты вообще смог меня отпустить? Что тогда ваши слова об истинных? Так пустой звук! Пыль, ветер, ничего не значат.

Он уже кричала изо всех сил, и предательская слеза прокатилась по щеке разрывая нас всех в клочья. Неважно чья это самка, если ей плохо, плохо всем, кто рядом. Хочется утешить, поддержать, защитить.

– Я не знал, что ты моя пара на тот момент. На нас напали в тот день. Я вообще ничего не чувствовал. Ни одного запаха. Я впервые провел ночь с человеческой девушкой, потому что волку захотелось именно тебя. Ни он, ни я так и не поняли почему, пока утром после тебя не остался шлейф вишневого сада. Я с ума сходил от твоего запаха, отрицать это не собираюсь, но ты мне не нравишься. Животная страсть еще не гарант великой любви. Не все истинные уживаются в человеческой ипостаси. У меня хватило сил отказаться от тебя, чтобы не усложнять нам жизнь, чему я безумно рад. Больше скажу, я жалею о той ночи. Лучше бы ее и не было.

Эти слова были последней каплей. Ее ладошка очень больно обожгла щеку, а из глаз нашей Луны градом лились слезы.

– Не смей приближаться ни ко мне, ни к детям. Мы останемся в стае моего отца. И клянусь Луной, если ты посмеешь как-то навредить стае, или украсть малышей, я накручу твой хвост так, волчара блохастая, что ты пожалеешь, что родился на этот свет. Жалеешь о той ночи? Я не нужна? Тогда не смей говорить, что хочешь их забрать. Я ненавижу тебя, – последнюю фразу она прокричала громче положенного и в нас ударила волна Альфа-силы.

Пока мы все поражались тому, что волчата решили так защитить свою мать, направляя свою силу через нее, не сразу заметили, что ее глаза начали закатываться и она упала в обморок.

– Нет, нет, Анечка, Анюта, – Егор подхватил ее в последний момент, не давая упасть и судорожно начал гладить ее лицо.

– Отойди от нее. Вон, – кричал Александр.

Все происходило словно в тумане. Рыжая волчица приказала быстро везти ее домой и направить туда бригаду врачей, которые смогли бы ей ассистировать. Страх потери малышей не так пугал, как страх после слов рыжей: «Простите, Альфа, но я не уверена, что смогу спасти их всех. Я практически не чувствую пульс и температура… Она слишком холодная».

До дома инейных добежали быстро. С трудом удалось добиться пропуска Егора. Когда он вышел и сказал, что все хорошо, дышать стало определенно легче, но вот выпад отца семейства выбесил, хоть и был оправдан.

– Я не желаю видеть ни тебя, никого бы то ни было из твоей стаи на моей территории. Пока она не попросит об обратном, ты будешь держаться как можно дальше от моей семьи. Иначе клянусь Луной, я брошу тебе вызов и перегрызу твою глотку во время поединка.

Его слова слышали все. Многие, наверное, даже поддержали, но в глаза никто и ничего не сказал. Сейчас все были рады от новостей. Стоять в стороне не смог, поэтому вмешался, наживая его гнев и в свой адрес не условно, а по факту.

– И причинишь тем самым ей боль?

– Сейчас он – главный источник ее боли, – оскалился волк.

Не оборачиваясь он прошел в дом. За ним Верховный и его бета, предварительно объявив, что собрание переносится на завтра. Все сразу разошлись переосмысливать произошедшее.

Полина

Стоило нам зайти в зал совещаний, в нос ударил приятный запах пихты и шалфея. Волчица внутри снова встрепенулась и начала радостно махать хвостом и скрестись в сознании, прося отдать ей бразды правления. Даже требуя этого. Источник аромата нашелся сразу. Все тот же большой волк – бета Московского Альфы, который привлек мое внимание в домике Баяны. Видимо и внешний аспект влияет на выбор. Иначе как объяснить то, что и без аромата волчице захотелось познакомиться с ним?

Вот только он оказался таким же, как и его вожак. Сначала встрепенулся и обрадовался, а почувствовав, что я не самая сильная представительница мохнатых, решил отказаться и откинулся на спинку стула. Не передать словами, насколько больно мне стало в тот момент. Волчица начала биться в сознании, требуя ее выпустить. Еле смогла обуздать ее и убедить, что нам лучше отступить. Выпрашивать любовь самое неблагодарное дело. Она настолько обиделась на него, что ушла очень глубоко. Я даже перестала чувствовать ее присутствие в себе. Словно и не было ее вовсе.

Но времени горевать нет. Отложу это до ночи. Сейчас надо сосредоточиться на другом. Нападки волков угнетали, а когда Белозаров начал откровенно посылать мою кроху, хотелось его растерзать на мелкие кусочки. Вот только все эти желания вмиг исчезли, когда Аня, выбросив мощную альфа-волну, упала в обморок. Состояние за несколько секунд стало критическим. Температура упала, пульса почти не было. Я боялась, что не смогу спасти жизнь не то что детям, даже ей.