Линнар не знал, сколько просидел оглушенной этой новостью, уставившись на кольцо Вирлей. Изумруд весело блестел, словно потешаясь над незадачливым вторым принцем. Линнар никак не мог осознать происходящее. Отправиться в дикую северную страну, жениться на женщине, которую ни разу не видел. На дартагской женщине. Почти монстре. В голове сразу всплыли все жуткие байки о Дартаге, о кровавых пиратах, о безумных воинах, голыми руками разрывающих врагов в битве, о страшном боге дартагцев, требующем человеческих жертв.

«Я отправлюсь туда? Останусь там… навсегда?»

Руки мелко затряслись, и Линнар глубоко вдохнул, заставляя себя успокоиться. Нельзя было показывать слабость перед отцом.

— Неужели нет другого выхода? — Он гордился, что его голос прозвучал спокойно. — Может, Нъёдис удовлетворится кем-нибудь из наших родственников? Кузен Клайн…

— Нет, для северян предложить их принцессе герцога будет равносильно оскорблению. — Каменно-твердый тон Вирлея разрушил последние надежды.

С минуту они сидели в тишине, Линнар разглядывал свои руки, пытаясь постичь всю жестокость уготованной ему судьбы. Хотелось кричать, плакать, звать на помощь. Но все слова застревали в горле. Линнар понимал, что ничего не может изменить.

Вдруг Вирлей встал, опустился перед ним на колени и, взяв его руки в свои, заглянул в глаза.

— Ты должен сделать это, сын. Ради страны, — проникновенно произнес он. — Мое сердце разрывается от боли, при мысли о том, на что я тебя обрекаю. Но другого выхода нет.

В душе Линнар горько расхохотался: отец был прекрасным актером, но его он обмануть не мог.

«Лжец! Тебе совсем меня не жалко! Ты рад от меня избавиться. Хоть какая-то польза от никчемного сына. Да, запасной принц пригодился».

Вирлей обнял его, Линнар обнял его в ответ, хотя на самом деле хотелось оттолкнуть прочь холодные руки человека, который никогда не был ему отцом.

Покинув покои короля, Линнар поспешил туда, где мог рассчитывать на настоящее сочувствие.

Магистр Нотефель жил в небольшом особняке недалеко от королевского замка. Линнар застал его дома.

Когда принц вбежал в его кабинет, Нотефель разбирал какие-то свитки на столе и удивленно уставился на ученика.

— Мальчик мой, ты так бледен, что случилось? — с беспокойством спросил он.

— Отец отправляет меня в Дартаг, — выпалил Линнар.

Он рухнул в кресло напротив стола учителя и отдышался после долгого бега.

— Значит, все-таки Вирлей довел свой план до конца, — мрачно произнес Нотефель.

— Ты знал о его затее?

Линнара на мгновение охватили подозрения, но он привык доверять учителю и тут же отбросил постыдные мысли. Нотефеля он знал детства, тот заменил ему отца и просто не мог лгать.

— Вирлей советовался со мной, — не стал отпираться Нотефель. — Признаюсь честно, я был одним из тех, кто предложил союз с Дартагом. Но я не ожидал, что дело дойдет до династического брака… Мне жаль, Линнар.

В серых глазах старого мага читалось искреннее сочувствие.

— Ничего не поделаешь, — Линнар выдавил улыбку. — Я выполню свой долг. Ради Хоралии.

«Да, я постараюсь поладить с невестой и сделать все для поддержания мира. Ради Хоралии. Не ради тебя, отец».

Нотефель вдруг дернул себя за густую белоснежную бороду.

— Вот ведь старый дурак, и как я сразу не догадался? — воскликнул он. — Кажется, я знаю, как облегчить твою участь, Линнар.

Он поспешно встал, прошел к шкафу в дальнем конце кабинета, открыл украшенные резными изображениями крылатых быков дверцы и принялся рыться на одной из полок. Линнар с интересом наблюдал за ним, гадая, что могло прийти в голову магу. Нотефель тем временем нашел, что искал, и вернулся к столу.

— Вот, возьми. — Он протянул Линнару золотую цепочку, на которой висел камень в форме капли.

Линнару был незнаком этот минерал: зеленый, с золотистыми прожилками. От него веяло магией.

— Это амулет, я сделал несколько таких во время последней войны с Дартагом. Он защищает от колдовства дартагских женщин.

Нотефель опустил камень на раскрытую ладонь Линнара, и принц тут же ощутил, как по телу прошлась теплая волна силы.

— Спасибо учитель, — искренне поблагодарил он.

Линнар нащупал под камзолом амулет и сжал его. Показалось, что камень чуть-чуть потеплел, резь в глазах уменьшилась, и Линнар почувствовал себя лучше. Но возможно, это было лишь самовнушение.

— Ваше Высочество, может быть, откушаете?

Верный старый Нитт беспокоился и пытался помочь господину на свой манер. Но от одного взгляда на тарелку с фруктами и сыром Линнара замутило.

— Спасибо, я не хочу есть. — Он попытался улыбнуться, однако получилась кислая мина. — Чтобы еда не испортилась, лучше съешь ее вместе с остальными слугами. И отнеси немного команде, для дартагцев южные фрукты настоящий деликатес — пусть попируют.

— Отнести яства с вашего стола этим головорезам? — возмутился Нитт. — Вы слишком щедры, Ваше Высочество! Они заслуживают не еды, а плахи за неуважительное поведение. Вон-вон, смотрите, они опять зубоскалят. Ох, я бы им зубы то повыбивал, кабы не мирный договор.

Нитт кивнул в сторону двух матросов, стоявших у борта. Загорелые, широкоплечие, густые светлые бороды заплетены в косы — за пять дней в пути Линнар вдоволь насмотрелся на таких, настоящих дартагских моряков. Матросы шептались и то и дело бросали в сторону хоралитов насмешливые взгляды. Один, тот, что пониже, вдруг рассмеялся и хлопнул себя по бокам.

Линнар уже успел привыкнуть к такому поведению дартагцев, с самого начала путешествия они не скрывали своего отношения к хоралитскому принцу. Он часто ловил на себе презрительные взгляды, слышал шепот за спиной. Дартагский Линнар знал не очень хорошо, но некоторые слова все же понял. Самым часто звучащим было «Слюнтяй». И Линнар не мог винить дартагцев за такое отношение, он сам прекрасно знал, что производит впечатление изнеженного принца.

Линнар тоскливым взглядом окинул окружающую роскошь: на носу корабля слуги натянули для него навес из алого бархата с золотистой бахромой, расстелили пестрый галад-задорский ковер, накидали подушек. Линнар сначала сопротивлялся, потом ему в голову пришла мысль, что ему по статусу положено окружить себя дорогими вещами, и, если он этого не сделает, дартагцы совсем перестанут его уважать. В конце концов, он совсем запутался и позволил заботливому Нитту настоять на тенте, ковре и подушках. Как оказалось, зря. Моряки стали только больше потешаться, похоже, роскошь не вызвала у них восхищения и трепета.

— Я им напомню последнюю войну, — продолжал яриться Нитт. — Тогда я много дартагских голов порубал.

— Успокойся. — Линнар попытался урезонить пылающего праведным гневом слугу.

Тут к веселящимся матросам подошла капитан Гейн, что-то рявкнула, и тех как ветром сдуло. Он развернулась и направилась к навесу принца.

Линнар старался не таращиться на нее слишком явно. Она была первой дартагской женщиной, о которых он столько слышал, а теперь смог увидеть воочию. Женщина-воин. Коренастая, крепко сбитая, с грубыми чертами лица и большими руками. Щеку ее пересекал старый уродливый шрам. Она была одета, как мужчина: серая рубаха, черные штаны и сапоги. А вот перевязь меча резко контрастировала с простой одеждой — украшенная драгоценными камнями и золотом.

Для Линнара Гейн выглядела совершенно дико.

«Моя невеста, наверное, такая же. Принцесса один из первых воинов Дартага, не чета нашим знатным дамам. Никаких красивых платьев, духов и украшений. Только меч и кулаки».

Линнар гадал, какой будет его невеста, пытался представить ее и всегда приходил к одному выводу: если она такая же, как капитан, он ей точно не понравится.

— Ваше Высочество. — Гейн поклонилась почтительно, но без раболепства.

На хоралитском она говорила с ужасным акцентом.

— Я хотеть сообщить, что Ис благосклонен к нам. Даровать попутный ветер. Мы прибыть в Исфир завтра утром.