Палмер кивнул.

– Так, следовательно – факт номер четыре, корректировать орбиту станции некому, и через пару лет пребывания спутником Земли она совершит жёсткую посадку на эту самую Землю. Либо же, что ещё вероятнее, просто напорется на кучу космического мусора. Оба варианта чреваты летальным исходом. Факт номер пять – через час нас накроет благодатным солнечным ветром. Шестой факт – защититься от него можно лишь в «Дивинити». И, последний по списку, но не по значимости, седьмой факт – пилить до «Дивинити» ой как непросто, ведь пройти предстоит через несколько немаленьких отсеков, что напрямую отсылает нас к факту номер два. Вопросы?

– У меня есть вопрос, – Стоуну не давала покоя одна мысль, и пока все переваривали сказанное русским, он не мог молчать. – Может быть, факт номер два не имеет особого значения.

– Не имеет, значит? – хитро прищурился Лев. – Что же ты, Стоун, не пригласил наших китайских товарищей? Не потому ли, что не доверяешь им? И не потому ли, что ожидаешь от них агрессии?

– Может, я не прав, – Стоуну надеялся, что он не прав. Но настырный голос внутри всё повторял, что прав, да ещё как прав. – Мы всегда можем договориться…

– Договориться?! – возопил Мосс. – Коммандер, простите, сэр, но что вы такое вообще несёте?! Эти звери пол-Земли вынесли, а мы собрались о чём-то договариваться?

– А ты что, хочешь, Мосс? Крови? – рыкнул на него Стоун. – Этого ты хочешь? Пуль? Крови? Тебе мало того, что уже случилось, тебе нужна ещё доза насилия?

– На ISS ведь нет огнестрельного оружия. То есть, здесь ведь вообще оружия нет, так ведь? – неуверенно спросила Грейс.

– Вообще-то есть пара тазеров – для успокоения, – ответил Стоун. – И ещё…

– Что? Кухонные ножи? Ланцеты? Скальпели?

– Верно, – кивнул Стоун. Он не совсем это имел в виду, но решил пока не вдаваться в детали. – Эй, погодите, какого чёрта? Вы все вдруг захотели кровной мести? Я пытаюсь убедить вас в обратном, а…

– В обратном? – Мосс был взвинчен до предела, Стоун это видел. И слышал. – Коммандер, а вам разве наплевать? Наши дома уничтожены, наши семьи погибли…

– Мосс, – Стоун предупреждающе грозно поднял указательный палец. – Успокойся, а не то я тазер к тебе применю.

– Коммандер! – чуть ли не взвизгнул Мосс.

– Мосс! – рявкнул Стоун. Он подлетел к астронавту и отвесил тому оплеуху. Мосс изумлённо и обиженно вылупился на него, прижав ладонь к огретой щеке.

– Коммандер, – теперь Мосс едва не плакал. Стоун едва сдержался, чтобы не передразнить его подобно бугаю-джоку[12]. «Коммя-я-яндер!»

– Захлопнись и слушай! Твоя семья вполне могла спастись в убежище. Ты не сможешь связаться с ними сейчас в любом случае – слышал об ЭМИ?

Мосс кивнул.

– Хорошо. Это во-первых. Во-вторых, китайские ребята на станции не имеют никакого отношения к тому, что случилось на Земле. Уж тем более не они запустили эту машину.

– Машину? – приподнял кустистую бровь Лев.

– Уничтожения, – пояснил Стоун и огляделся. – Господи грёбаный боже, вы что, все считаете, что в экстремальных обстоятельствах в людях не может проснуться ничего, кроме как низменных инстинктов в своих самых мерзких проявлениях? Так? И нет места порядочности? Благородству? Но ведь люди в основном, всё же, хорошие…

– Вот это да, – Лев и впрямь был потрясён. – Это и правда что-то да значит, Стоун. Даже если такой закоренелый циник с замашками эгоцентриста – уж прости за прямоту, сынок – проникся верой в добро при таких-то обстоятельствах, то… Я умываю руки. Может, мы и, впрямь, сможем договориться.

– Я думаю, сможем. – Стоун вдруг и сам уверовал в это, отринув прочь все предыдущие сомнения. – Нам ни к чему создавать здесь подобие бойни на Земле. Я понимаю ваши чувства, правда понимаю, но я взываю к вашему разуму, вы уже все учёные, чёрт вас дери!

– Коммандер! – окликнул его Палмер.

– Что?

– Вызов по видеофону. Это Цао.

– Ладно, – Стоун не удивился, он ожидал чего-то такого в ближайшее время. – Выведи на монитор и включи спикер.

На экране появилось лицо коммандера тайконавтов.

– Цао…

– Коммандер…

Цао с самодовольным видом оглядел Стоуна. Тот почувствовал себя неловко, словно на медосмотре. Только не с хорошенькой сестрой, а с нахально лезущим в штаны пронырой-китайцем.

– Как ты, коммандер?

– Хорошо. Коммандер.

– Полагаю, вы все в курсе случившегося?

– Да, – Стоун оглянулся на команду. Люди о чём-то перешёптывались.

– Тогда, думаю, ты знаешь, что мы все на станции находимся теперь на военном положении…

– Чего?! – Стоун ушам своим не поверил. Он захватал ртом воздух как рыба от возмущения. Да что такое с людьми? Да, он и сам не доверял китайским молодчикам, но всё же до последнего надеялся на лучшее, и – вот тебе…

– Так и есть, – спокойно подтвердил Цао.

– Да ладно тебе, Цао, ты не в себе? Ты что – войну нам объявляешь?

– Стоун, она была объявлена полчаса назад, ты же сказал, что в курсе…

Стоун закатил глаза.

– На Земле, между государствами, между правительствами – да, но не между людьми! Никто не хотел этого! Тем более – здесь! Это же международная станция! Международная, мать твою!..

– Прости, Стоун, – грустно перебил его Цао. – Не выйдет.

– Что значит «не выйдет?» Мы можем договориться…

– Нет, Стоун.

– Нет? Как это – «нет?» Можем…

– В этом твоя беда, Стоун, – ещё грустнее сказал Цао. – Ты не умеешь проигрывать. Просто смирись с этим.

– Эй, а пошёл-ка ты нахер, Цао! – выпалил Стоун. – Это что-то личное, да? Я косо на тебя посмотрел?

Цао призадумался.

– Нет, в основном это не личное… Хотя ты прав, Стоун, у всех есть личные обиды…

– Конечно, есть, они у всех есть, Цао, но это не значит, что из-за надуманных обид нужно устраивать кровавую баню! Ты что – малолетка, у которого в песочнице отжали совок?

– Знаешь, мне кажется, ты никогда не уважал нас, Стоун, – мягко перебил его Цао. – Всегда смотрел на нас, как на людей низшего сорта, считал, что мы здесь незаслуженно…

– Я этого никогда не говорил, – запротивился Стоун.

– Тебе не было нужды говорить, всё было написано на лице, – усмехнулся Цао.

– Физиономист, мать твою, – процедил Стоун. – Да мне плевать на вас, Цао, и всегда было плевать, слышишь? Ты слишком много о себе возомнил, раз считаешь, что я вообще о тебе что-то там думал. И о всех вас. Я пересекался с вами пару раз в неделю на камбузе, пару раз – в лабораториях, но мне всегда было плевать, я не обращал на вас внимания. Я и в лица-то вас не запоминал. Да и по именам, кстати, тоже. Мне было плевать. Может, это нехорошо. Чёрт – да, это нехорошо! Пусть так, я согласен. Но давай не будем вспоминать былое и просто…

– Я уже сказал тебе, Стоун. Говорю снова – нет. Здесь нечего обсуждать, – с каждым разом Цао становился всё грустнее и грустнее. Словно и сам был не рад нести подобную дичь. Стоун был ошарашен. Он попытался ещё раз:

– Цао, ты обсудил это со своими людьми?

– Да, мы всё обсудили. Поэтому я и говорю с тобой. Не трать своё время, Стоун. Теперь слушай внимательно, – Цао заговорил жёстче. – Ввиду сложившихся обстоятельств я объявляю ISS-2 собственностью правительства КНР, мы берём станцию под контроль…

Стоун прыснул.

– Это что? Ультиматум? Типа, чёрная метка? Бунт на корабле, да, Цао?

– Думаю, вы предпочтёте сдаться, – Цао словно не слышал его. – У вас полчаса. После этого любое сопротивление будет пресечено – самым жёстким образом.

– Вот как значит? – Стоун понимающе кивнул. – Не даёшь никаких шансов на мирное разрешение конфликта? Так?

– Всё так, – кивнул Цао в ответ. – Отбой, коммандер.

Экран погас.

– Ах ты, тварь!! – заорал Стоун и двинул кулаком по монитору. – Грёбаный ублюдок!

Команда напряжённо замерла. Стоун яростно дышал, словно разъярённый бык. Наконец, он кивнул Коэну, ближе всех находящемуся к переходному шлюзу в отсек «Пэрити»: