– Думаю, он бы не устоял. – Господи, она почти пропела эту фразу, а я нахмурилась. Подруга тут же уточнила: – Не передо мной, а перед тобой.

– Ты успела бахнуть с утра? Иначе как объяснить твоё странное поведение? – Грудь завибрировала от гнева. – Я вообще не понимаю, с чего бабуле оставлять мне загадочные послания спустя пять лет, да ещё вмешивать в это Антона! Я за всё это время только пару раз поздоровалась с ним!

– Может, дело именно в этом? – Нина подняла указательный палец вверх. – Ты влюблена в своего соседа пять лет, но так глубоко погружена в себя, что даже не смогла с ним поговорить. Просто продолжаешь день за днём пускать слюнки, глядя на его дверь, и сохнуть ночами, разглядывая его профиль в инстаграме!

Я открыла рот, чтобы возразить, но не знала, что сказать. Так и захлопнула обратно. Она права. Именно этим я и занималась, когда не была занята учёбой и ухаживанием за больными.

Нина выразительно глянула на свои смарт-часы.

– Тебе нужно поторопиться. Время уже поджимает.

– Торопиться куда?

Подруга качает головой. Она знает то, чего не знаю я?

– В двенадцать ночи карета превратится в тыкву. Ты ведь не хочешь остаться без своего подарка?

– Ты опять баловалась кофе с коньяком?

– Кыш в душ! От тебя несёт больницей!

Через час я уже сидела на табурете посреди зала, а Нина с плойкой в руках трудилась над моими волосами в поте лица.

– Это ещё зачем? – пыталась возразить я, но получила решительный ответ:

– Ты же не хочешь впервые постучаться к своему принцу без укладки и макияжа?

– Какая разница? Не думаю, что он мне откроет, да и вдруг его дома не будет?

– Будет. – Она поджимает губы. Её ловкие ручки кружат над моей головой. И прежде чем я успеваю спросить, откуда такая уверенность, она причмокивает: – Твои волосы шикарны. – Нина слишком часто это повторяет. С самого детства утверждает, что завидует мне белой завистью. – Может, если бы я не убила свои краской и утюжком, они не были бы такими сухими и ломкими?

Я пожимаю плечами. Никогда не экспериментировала с волосами. Раньше кончики подравнивала бабушка, а сейчас я не особо о них забочусь. Не стригу и маски делаю только за компанию с Ниной. Точнее, она силком намазывает мои волосы сразу после своих на периодических совместных ночёвках.

Я наотрез отказалась покрывать кудри лаком. Меня не убедило пятиминутное нытьё, что вся работа пойдёт насмарку, стоит только надеть шапку.

– Я не собираюсь вонять дихлофосом!

– Обижаешь, я пользуюсь только качественным продуктом. Он оставляет после себя лёгкий цветочный шлейф. – Нина сделала вид, что и правда обиделась, пока запихивала плойку и лак в хозяйственную (по-другому сложно назвать этот баул) сумку, из которой тут же выскочил целый чемодан с косметикой. Подруга подмигнула мне, когда моя челюсть упала на ковёр: – Я подготовилась.

– Я вижу.

Ещё через полчаса моё лицо сияло, словно наполированное столовое серебро. О чём я, кончено, сообщила Нине.

– Не выдумывай! Макияж естественный, ничуть неяркий. Я просто замазала твои синюшные круги под глазами. Если будешь постоянно дежурить в больнице, то никогда от них не избавишься.

Я закатываю глаза.

– Какая разница, где не спать.

Нина пошла со своей инициативой гораздо дальше. Она решила выбрать мне наряд.

– Ты не забыла, что я всего лишь должна забрать неизвестно что у соседа, а не направляюсь на новогоднюю вечеринку.

– Вот! – Неуёмная подруга выудила из шкафа обтягивающие чёрные лосины и светлую вязаную тунику. – Надевай!

Спорить с ней – лишь оттягивать неизбежное.

– Идеально! – Нина захлопала руками, когда я вышла в зал полностью собранная. Неизвестно для чего.

– Сразу предупреждаю, что не пойду с тобой отмечать новый год! Мне хватило прошлого раза.

– Фу, – она сморщилась, – не напоминай. Нет, думаю, тебе сегодня будет не до меня. – Подруга махнула рукой и направилась к выходу.

Мы молча оделись и вышли на площадку. Я взглянула на соседскую дверь, поджилки сжались, и я тут же шагнула назад.

– Нет, – выдыхаю. – Я не смогу.

– Даже ради подарка от бабушки? – удивилась Нина.

Закусываю губу.

– Что я должна ему сказать? – Паника растянулась внутри мелкой паутинкой.

– Придумаешь по ходу.

Пальцы похолодели.

– Что если он решит, что я чокнутая?

– Так! – строго одёрнула меня Нина. Она схватила меня за предплечье. – Отставить панику! Ты просто спросишь у него, не пришло ли ему что-нибудь для тебя!

– И всё?

– И всё.

Глава 4

POV Лена

Пока мы собирались, точнее, пока Нина собирала меня, зимнее солнце скрылось за горизонтом. И в подъезде опять темно, словно в непроглядном туннеле, где не видно света в конце.

– Ненавижу ваш подъезд. Куда вечно девается лампочка? Я сама лично на прошлой неделе купила и поставила.

– Разбили.

Я собрала осколки и выбросила, пока никто не поранился.

Не закрываю дверь, чтобы хоть что-то видеть. Фонарик взять с собой как-то не успела.

– Ладно, так даже романтичнее будет. – Нина останавливается перед дверью Антона. – Как говорится, темнота – друг молодёжи.

Указательный палец ложится на звонок, Нина хихикает.

– Дерзай, подруга! – Она нажимает, затем разворачивается и сбегает вниз по лестнице, оставив меня один на один с неизвестностью.

Я вскидываю руки к лицу, решая, закрыть глаза или рот. Вместо этого опускаю руки вниз, заламываю пальцы. Не ожидала, что Нина смоется, заварив эту кашу.

Внутри задребезжала каждая клеточка. Живот неприятно стянуло.

Оборачиваюсь на дверь. Ещё не поздно. Могу прямо сейчас скрыться в своей квартире. Притворюсь, что ничего не было. Я никогда не получала никакого письма. Бабушка не подавала мне непонятные сигналы.

Спрячусь в безопасном месте, оставив всё как есть. Антон не узнает, что у меня не все дома. Наше общение ограничится соседскими приветствиями и кивками.

Хотя кто сказал, что должно что-то измениться? Я могу просто задать вопрос и получить на него отрицательный ответ. Вот и всё, как говорится. Ничего сложного.

А позже, под бой курантов, зайду на его страничку, посмотрю на новую фотографию. Возможно, он выложил в социальную сеть, как веселится с друзьями или семьёй в этот праздничный день. В то время как я стою под его дверью. Нарядная, но не нужная.

В голове вихрем проносятся мысли. В своём сознании я уже спряталась в четырёх стенах. Безопасность. Ничего не изменится. Стабильность.

Но ноги продолжают упрямо стоять на месте в ожидании, когда дверь откроется.

Она не двигается целую вечность. Мне так кажется. По моим ощущениям прошли годы. Уже мелькает надежда, что его нет дома. Он далеко.

Сердце замирает, когда глазок загорается жёлтым светом. И хлынуло вниз с потоком воды, как на горке в аквапарке, когда щёлкнул замок, дверь приоткрылась и показалась взлохмаченная голова Антона.

Он смотрит на меня. Его глаза заморгали, словно он не верит, что видит меня, а рот приоткрывается от удивления.

Да, я и сама не верю. Завожу руки за спину, сцепляю окаменевшие пальцы.

– О, привет, – поспешно, будто запыхавшись, выдаёт парень. Его пальцы принимаются активно поправлять волосы, имитируя расчёску, зачёсывая взлохмаченные каштановые пряди назад. Делаю вдох, хочется сказать ему, не делать этого. Он даже так выглядит как мечта.

Высокий. Широкоплечий. Красивый. Немного растрёпанный. С лёгкой щетиной, покрывающей скулы и мужской подборок.

Карие глаза, иногда кажущиеся гораздо темнее. Как, например, сейчас. Густые брови и ресницы. Заострённый нос. Идеальный изгиб губ: моё сердце сходит с ума каждый раз, когда они двигаются, чтобы поздороваться со мной или подарить мне улыбку.

– Привет, – выдавливаю улыбку, хотя так и хочется сжаться. Вот бы у меня вырос панцирь, как у черепахи. Ногти клацают друг об друга.

Из квартиры Антона льётся свет, как и из моей. Мы оказались на освещённом островке посреди угольного царства. Из-за впечатляющей разницы в росте мне приходится поднять голову, чтобы вдоволь налюбоваться.