Шире раскрываю конверт, чтобы найти какую-нибудь зацепку. Но там больше ничего нет.

Мороз по коже. Словно весточка с того света.

Если я припрусь к Лене с письмом, она, должно быть, решит, что я – псих. Я бы и сам так решил.

Возможно, речь о другой Лене.

Да, такое вполне может быть, и это самое верное объяснение. Вот только я не собираюсь бродить по дому в поисках какой-то там Лены.

Пробегаюсь взглядом по содержимому письма, надеясь, что содержимое поможет выйти на след получателя. Но лишь озадаченно хмурюсь. Бред какой-то.

Кладу конверт на тумбу, затем вздыхаю. Чуда не случилось. Плетусь на кухню, словно приплюснутый таракан, чтобы сделать себе кофе. Или что покрепче…

Глава 2

POV Лена

Временами я себя ненавижу. Вот как, например, сейчас.

Почему я не смогла посмеяться и открыть свой рот, чтобы легко произнести ответную шутку? Что-то вроде:

– Конечно, хочешь, свяжу тебе такой свитер? Они очень модные в этом сезоне.

Нет же, вместо этого я закрылась, словно ракушка, у которой собираются украсть жемчужинку. Глупая, нет ему никакого дела до меня. И жемчужины тоже нет. Он просто приветлив с соседкой не только по подъезду, но и по лестничной клетке.

Мы пять лет живём напротив друг друга, а всё, что я о нём знаю – это то, что Антон очень красивый, милый парень. Он каждый раз здоровается со мной, как и полагается воспитанному парню. А я в ответ веду себя странно и неприветливо. Шлёпаю глазами и губами, словно рыбёшка, выброшенная штормом на берег.

При встрече с ним я теряюсь и смущаюсь. Мне кажется, что я вот-вот зареву: иа-а-а, как полоумная ослица. Чтобы этого не дай бог не произошло, спешу скрыться с его глаз.

Пару лет назад я увидела у нашего подъезда фургон с названием транспортной компании, а из его квартиры выносили мебель и вещи. Помню, что жутко испугалась. Я не хотела, чтобы он исчезал из моей жизни, как это сделали все, кого я любила. Не нарочно, конечно, но они это сделали.

Мне казалось, что всё не так уж плохо, и пол не шатается под моими ногами, пока я знала, что в соседней квартире живёт он.

Глупо, ведь я Антона вообще не знаю. Но мне дороги секундные встречи в подъезде. Каждое из них я храню в памяти, холю и лелею. А уж если удаётся перекинуться хотя бы двумя словами, как сейчас, я вставляю эти воспоминания в рамочку и по несколько раз в день любуюсь. До следующей встречи.

У него такие притягательные карие глаза и мальчишеская задорная улыбка. Я так не улыбаюсь. Просто не способна. Его голос по-мужски мягкий, он никогда не был со мной груб. Даже в утренние часы, когда мы, словно зачарованные чудовища, ещё не превратились в нормальных людей.

Я принюхиваюсь и понимаю, что в носу до сих пор кружит аромат, исходивший от него сегодня. Новый год пахнет именно так. Мандарины и хвоя, словно он съел килограмм цитрусовых и пообнимался с елью в лесу.

Я люблю эти ароматы, готова вдыхать снова и снова, хотя у меня аллергия на цитрусовые, а дома никогда не было настоящей ёлки, только старая и искусственная, доставшаяся мне по наследству от бабушки.

От неё мне много чего досталось, включая эту квартиру. Но вместе с ней перешла старая мебель, сменить которую я пока не могу, будучи простой студенткой. Ещё повсюду атрибутика бабушкиной несостоявшейся карьеры, за которую её чуть не посадили в тюрьму в советское время.

Ясновидящая, гадалка, экстрасенс – называйте, как хотите. Но она занималась тем, что рассказывала людям их судьбу, помогала лечить болезни и делала ещё кучу всякой всячины.

Только вот приёмы она не вела, но не отказывала тем, кто приходил за помощью по совету знакомых.

В теперь уже моей квартире найдётся вся необходимая утварь: и карты, и непонятные косточки, свечки, странные символы, амулеты, статуэтки. Обобщая скажу: всё, что душе угодно.

Даже самый ярый скептик сдастся перед такими атрибутами. Бабушка за свою помощь денег не брала. Состояние квартиры, точнее, полное отсутствию ремонта и новой мебели в нём, подтверждает мои слова.

По классике жанра, должна быть ещё кошка, которая будет смотреть в пустую стену, словно видит там то, чего не можем мы.

Её нет. Бабушка не особо жаловала этих представителей фауны.

Я аккуратно опускаю сумку на комод. За ней следует журнал. Чтоб ему пусто было!

И не раздевшись, прохожу в зал. Меня манит конверт, который я нашла в своём ящике. Я слишком нетерпелива. Кто мог отправить мне письмо?

Конверт старый. У бабули таких было много. Она не признавала инновацию, не доверяла социальным сетям, как и её подружки.

Зато почта вселял им доверие. Чудные они, старушки.

Поэтому они переписывались проверенным способом до самой бабушкиной смерти. После её похорон я написала всем и получила ответные письма с соболезнованиями.

Может, я кого-то забыла? И теперь какая-нибудь старушка интересуется, куда пропала её подружка по переписке. Сразу отметаю это предположение, ведь прошло уже пять лет.

Вскрываю конверт, поддев место склейки ногтем. Оно легко поддаётся, и вот я уже достаю немного пожелтевшие страницы. И тут же окунаюсь в бабушкин каллиграфический почерк. Он никогда не сравнится с моими закорючками, сколько бы я ни подражала ей.

«Ленок, мой дружочек, сегодня прохладно, да? Одевайся теплее».

От первых строк коленки дрогнули, а в желудок словно что-то грохнулось. Тяжёлое.

Я опускаюсь в любимое бабушкино кресло, а теперь и моё. Глаза словно два кролика бегают по тексту. Родной голос звучит в голове, но я словно слышу, как он отражается от стен.

«Я всегда говорила тебе, что буду рядом. Я никогда не оставлю тебя. Но вот прошло пять лет. Странно. По ощущениям не больше пяти минут…»

Нет, годы тянулись слишком долго и одиноко. Квартира опустела без неё.

«Я знаю, что поживешь ты хорошо. Поступила в университет. Я тобой горжусь! Мой дружок, ты умница! Ты станешь хорошим доктором и спасёшь много жизней. Но сейчас я хочу позаботиться о твоей…»

Бабуля…

Почерк точно её. Я не могу перепутать.

Сердце бьётся неровно. Под ложечкой засосало. А глаза уже защипало от слёз, которые я с таким усердием сдерживаю каждый день.

«Я подготовила для тебя подарок, и пришло время отдать его тебе. Смотри внимательно».

Подарок? Бабушка приготовила мне подарок?

Рука сама тянется к последнему подарку, который она вручила мне. Красивая серебряная цепочка и подвеска в форме ключика. Искусная ювелирная работа.

Закусываю губу, оттягиваю её, пока не чувствую боль. Смех вырывается из горла одновременно с всхлипом и слезами.

Руки дрожат, я переворачиваю лист. Брови сдвигаются и нависают над переносицей. Я ничего не понимаю, лишь буравлю непонятные символы.

Нет, я лгу. Уже всё поняла.

На самом деле эта простая схема, на которой лишь два объекта. Две квартиры напротив. Моя и Антона.

Мой подарок у него? Что за чушь? Это чья-то злая шутка?

Если это так, я найду шутника, и ему не поздоровится!

Вскакиваю на ноги, шагаю обратно к двери. Приходится привстать на цыпочки, чтобы посмотреть в глазок. Ничего не видно. Темнота.

Шумно вздыхаю. Переворачиваю лист туда-сюда, словно это поможет мне разобраться.

Становится жарко. Я вспоминаю, что ещё не разделась.

Хватаюсь за ручку. Может, стоит сходить в соседнюю квартиру и спросить?

Только вот, что я должна сказать?

– Моя умершая бабушка прислала мне письмо, в котором сказала, что здесь мой подарок. Ты не отдашь мне его?

Чепуха!

Я при Антоне даже двух слов не могу связать, а тут целые предложения, да ещё такие глупые.

Злюсь на себя. Резко разматываю шарф, закидываю его на вешалку. Скидываю пальто и срываю шапку.

Письмо сжимаю в руке, но так чтобы не помять. Замираю в нерешительности.

Что делать?

Вместо того чтобы бросить к соседской двери, я проверяю, закрыла ли замок. Прислоняюсь затылком к двери, испускаю вздох.