Софи кивнула.
Бабушка буравила ее острым взглядом, Софи почти физически чувствовала, как невидимые крючки впиваются ей в горло и язык и заставляют сложить слова и дать им волю.
– Вота…, – начала она и остановилась, неуверенно глядя на бабушку. В этих словах чувствовалась странная тяжесть и сила, но в то же время Софи чувствовала родство с ними, ведь эту фразу написала мама. – Вота роуни Срэдс, – на одном дыхании произнесла она.
– Проклятие, – задумчиво произнесла бабушка Ванархи. – Начну, пожалуй, с него.
Она закрыла глаза и затихла, словно заснула, но спустя мгновение раздался ее энергичный голос:
«Я начну издалека. С времен, когда все было по-другому. В деревне жили волшебники – семья Срэдов. Они входили в число основателей деревни и делали все, чтобы люди не горевали и не знали забот. Например, они даровали яблокам чудесные свойства. У Срэдов была маленькая дочка. Ради нее они творили чудеса. Ради нее они делали мир мягким и уютным. Поэтому их посчитали колдунами и ведьмами. Пока они не причиняли вреда окружающим, их не трогали, хотя поговаривали, что неплохо было бы их сжечь. Срэды были людьми широкой души и не обижались на соседей за их неблагодарность и невежество. Однажды сын местного старосты серьезно заболел. Жар буквально съедал мальчика, и лекарь не мог его вылечить. Надежда оставалась только на Вениамина Срэда. Он согласился помочь, но было слишком поздно. Если бы обратились к нему раньше, он бы спас мальчика. Конечно же, как ты уже, наверное, догадалась, во всех грехах обвинили Вениамина, и жители решили сжечь всю их семью заживо. На пепелище осталась только странная картина с ожившими на ней птицами, которые по слухам кричали в ту ночь как сумасшедшие. Все закончилось в один день. От Срэдов не осталось ничего.»
Бабушка Ванархи сделала паузу, чтобы отпить чаю. Софи смотрела на нее широко открытыми глазами – ведь она знала, о какой картине шла речь.
В этот момент в дверь настойчиво и громко заколотили.
– Нужно открыть, – задумчиво произнесла бабушка Ванархи. – Мы с тобой вряд ли поговорим сегодня, Софи, милая.
Софи увидела на пороге Тима, отца Уилла. Брови его сдвинулись чуть ли не до переносицы, а лоб прорезали глубокие морщины, когда он увидел Софи. Рядом с ним стоял Суфиер. Она знала его только потому, что дружила с его сыном Аланом. Мужчины были настойчивыми, они словно нависали над бабушкой. Она молча выслушивала колкие высказывания в ее сторону. Кажется, ее обвиняли в нападении волков и проклятии. Суфиер кричал, что во всем всегда виноваты чертовы ведьмы. Бабушка все выслушала стойко, ответила, что у нее гости, и показала на Софи. Она что-то еще добавила чуть ли не шепотом, словно про себя, а потом, легкой походкой, как будто паря над полом, направилась к девушке.
– Тебе лучше уйти, милая, – произнесла она хрипло. – Нехорошо прерывать так рассказ, но ничего не поделаешь. Ты обязательно все узнаешь, Софи Реми.
– Скажите, бабушка, – понизив голос до шепота, начала Софи, – мои родители и я, мы связаны с этой историей? Картина, она…
Бабушка Ванархи лишь коротко кивнула и внимательно посмотрела в глаза.
– Да, вы связаны, Софи. Впереди будет много интересного и, я боюсь, милая, тебе придется сыграть одну из самых главных ролей в этой игре. На подготовку не будет времени, но ты справишься, милая, а теперь тебе правда пора, – сказала бабушка и нежно провела по плечу Софи ладонью, – Беги домой.
Огонь
Софи весь день провела дома, ей не хотелось ни есть, ни читать, ни писать. Птицы на ее платье и картине молча сидели на ветках, понурив головы, словно все понимая. Софи вновь и вновь прокручивала в голове рассказ бабушки. Срэды, картина, дочка. Это удивительно напоминало ее историю, но речь не могла идти о ней, ведь все произошло сотни лет назад. Но связь, о которой сказала бабушка, эта связь существовала. Солнце тонкими алыми полосками прощалось с Софи сквозь щели в шторах. Отголосок последнего заката доставлял только горечь. Пожалуй, она относилась к тем людям, которые за настоящим слишком сильно ощущают будущее. Софи устало поднялась и плотнее задернула шторы.
Крики за окном вынесли ее на берег действительности. Опять волки, пронеслось в голове у Софи. Она прислушалась и в невнятном шуме уловила имя «Ванархи». Ноги сами выпрямились, стул отскочил и перевернулся. Софи выбежала на улицу, не позаботившись о том, чтобы одеться потеплей, забыв, что первая осенняя ночь несет холод. Толпа мчалась в сторону дома Ванархи. Кажется, они вовсе не были напуганы, наоборот, многие из них подбадривающе посмеивались и похлопывали в ладоши. Софи осознала, что произошло нечто ужасное, раз людям это приносило удовольствие. Они не отличались добротой и душевностью, за исключением нескольких человек – детей в основном. Софи давно заметила, что по неизвестной причине трагедии вдыхали в местных жизнь, опьяняли их.
Людской поток вынес ее к круглой поляне, посреди которой горел дом бабушки Ванархи. Языки пламени вырывались из окон на всех этажах, ползли по крыше, извивались вокруг дымоходов.
Софи остолбенела, ее толкали мужики и женщины, они разевали рты и выкрикивали ругательства, жаждали занять места в первых рядах. Народ ликовал и улюлюкал каждый раз, когда внутри дома что-то взрывалось и разбивались стекла. Софи пыталась прорваться ближе. Крики, взрывы, треск и вой собак тем временем сливались в монотонный гул, а потом в мгновение отступили на второй план. Софи похолодела – дверь в дом была крест-накрест заколочена двумя парами широких досок.
– Где бабушка? – закричала Софи. – Где бабушка Ванархи?
Она с новыми силами устремилась вперед, расталкивая зевак.
– Пустите меня! – без остановки твердила она, продираясь сквозь широкие плечи мужчин. – Где она?!
Софи задыхалась от переполняющих чувств, она чувствовала себя мошкой в этой огромной живой толпе, поглотившей ее, подобно мерзкой жабе. Она чувствовала себя одинокой, отсыревшей, пустой. Софи вспомнила слова в мамином письме. Ты можешь доверять бабушке Ванархи, остальным нет. Остальные – плохие люди. Продолжая двигаться к дому, она расталкивала радующихся зевак. Она злилась на каждого из них, щеки намокли от слез – еще никогда Софи не чувствовала себя так обреченно.
Когда очередной взрыв высвободил из дома огромный язык пламени, Софи увидела впереди Уилла.
– Уилл?! – закричала она.
Он оставался неподвижным, огонь играл тенями на его лице. Их разделяла всего пара десятков шагов. Рокот толпы все нарастал и нарастал.
– Уилл!
Уилл вздрогнул и обернулся, по его лицу пробежали волнение и испуг. Он ринулся к Софи, распихивая в стороны всех, кто попадался под руку.
– Софи! – попытался он перекричать толпу. – Софи, уходи! Тебе нельзя здесь быть!
– Что происходит? Где Ванархи? Она не в доме? Скажи, мне что она не в доме! – взмолилась она.
Уилл выдержал паузу, дождался пока смех после очередного взрыва утихнет.
– Она просто сгорела, – сказал он, пожимая плечами. – Сожгли ведьму.
Мир вокруг затрясся. Дом поехал по диагонали, верхушки деревьев и спины впереди стоящих людей начали темнеть. Последний всполох огня вырвался из окон, и пламя словно затихло внутри горящего дома. Но лишь на мгновение. Тут же наружу вырвался сноп искр, выплевывая горящие листы бумаги. Они вылетали из дымоходов и дырявой крыши, вздымались вверх и, подхваченные ветром, по спирали устремлялись к башне дома. Собравшись над ней, огромная огненно-белая туча устремилась на жителей деревни: то ли птица, то ли воздушный змей. Пикирование сопровождалось страшным, всепоглощающим воем. Люди падали на землю ничком, а перед глазами Софи стелилась черная пелена.
Пепелище
Софи распахнула глаза. Она тяжело дышала, лежа на земле. Что-то острое упиралось ей в спину. Серое небо нависало так низко, что казалось, до него можно достать рукой. В воздухе кружили хлопья пепла вперемешку с обугленными клочками бумаги. Софи машинально потерла щеку, оставляя на ней темно-серые линии. Поднявшись, она огляделась – вокруг не было ни души, в дымке проглядывался только неявный силуэт сгоревшего дома бабушки Ванархи, а за ним – дымящиеся верхушки елей. Софи поежилась от ветра. Пепел покрывал бугристую землю толстым слоем серой каши. Софи сделала пару шагов и ахнула, поскользнувшись на черных ребрах. Сердце Софи сжалось, когда она осознала, что вся поляна усеяна обгоревшими скелетами. Она, зажмурившись, простояла так, казалось, вечность, пока не пришла в себя. Дверь дома все еще была заколочена, поэтому Софи заглянула внутрь через окно. Ничего не было видно – та же непроглядная темнота. Нечто тяжелое повисло в груди, сила, которой невозможно было сопротивляться, потянула Софи вниз, к земле, и заставила рухнуть на колени. Внутри нарастали неподъемные чувства, большие и осязаемые. Софи закрыла глаза и глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Многие люди, которым она желала смерти во время пожара, похоже, нашли ее здесь, перед домом ведьмы.
