Правда, когда они обнаружат, что я накачала его наркотиками, привезла к себе домой, а затем оставила в гараже с включенным двигателем, это будет не очень похоже на несчастный случай. Или когда они найдут в моей сумочке заказ на убийство от его жены.

– Нет. Нет, нет, нет! Ты не можешь умереть! – заорала я на безжизненное тело своим самым властным тоном мамочки. Потому что этот день физически не мог стать еще хуже. Втиснувшись в пространство между детскими автокреслами, я неловко склонилась к телу Харриса. Чувствуя более чем легкое отвращение, я одной рукой зажала ему нос, а другой потянула вниз за подбородок. Его рот послушно приоткрылся. От него несло «Пьяными оливками» с чесноком и сырной закуской, и меня едва не стошнило. Закрыв глаза, я приложила рот к холодеющим губам Харриса, сделав три быстрых вдоха в его рот.

Но это было бесполезно. Не хватало места. Я не могла найти правильное положение, и воздух не попадал внутрь. Мне казалось, что я целуюсь с мертвым парнем, а не пытаюсь его оживить, по крайней мере, ощущения были примерно такие же, как со Стивеном последние пару раз до развода.

Видимо, и тогда я уже не могла ничего сделать.

Я выкарабкалась из машины, схватила Харриса за тонкие кожаные мокасины, уперлась пятками в пол и потянула. Его тело было словно налито свинцом, дорогой костюм цеплялся за щетину машинного коврика, потрескивая электрическими искорками.

– Давай, Харрис, садист хренов! – Я упиралась всем весом, но мне понадобилось три сильных рывка, чтобы сдвинуть его с места. Его зад навис над бортиком, и я, приложив все силы, потянула снова.

Его задница соскользнула вниз, а за ней и остальная часть туловища; при этом череп с громким треском чпокнулся о боковину машины. Я вздрогнула, когда он наконец гулко приземлился на бетон.

Я выпустила ноги Харриса из рук. Подошвы его выходных мокасин стукнулись об пол. Я опустилась на колени и наклонилась над его ртом, ругая себя последними словами. Неожиданно позади себя я услышала:

– О черт! Простите, мисс Донован, я не знала, что вы дома. Я только пришла забрать мои…

Я вскинула голову от испуганного возгласа Ники.

Няня моих детей стояла в дверях кухни, держа в руках картонную коробку. Я свирепо вытерла губы рукавом и поднялась на ноги. При виде Харриса ее накладные ресницы широко распахнулись.

– Ника? Что ты здесь делаешь?

– Что вы здесь делаете? – спросила она в ответ, украдкой бросая подозрительные взгляды на мертвеца за моей спиной.

– Сначала ты скажи. – Я уперла руки в бока, пытаясь так выпрямиться, чтобы заслонить собой Харриса.

– Почему?

– Потому что это мой дом.

Ну или вроде того. На самом деле дом был Стивена, с тех пор как после развода он взял на себя все обязательства по ипотеке, а мне сдавал его в аренду. Но едва ли это было важно в данный момент.

– Как ты вошла?

– Через дверь. Открыла своим ключом. Вы же сказали, что вас не будет дома, вот я и пришла забрать свои вещи. – Подтянув коробку выше по бедру (топ задрался чуть не до середины живота), Ника попыталась заглянуть мне за спину. – Это кто?

– Кто?

Она указала подбородком на туфли Харриса.

– А, это? – Загородив ей обзор, я почесала шею, которая зудела от пота. – Это просто… кое-кто, кого я встретила… в баре.

Ника наклонилась вбок и заглянула мне за спину, сделав маленький шажок вперед. Ее челюсть отвисла. А голос прозвучал выше на октаву и сорвался:

– Он мертв?

– Нет! – Мое лицо исказила нервная гримаса, и я прижала руку к щеке, чувствуя, как к лицу приливает кровь. – Не мели чепуху. С чего ты это взяла?

– Потому что он выглядит как мертвец!

Я рискнула посмотреть на Харриса. Его губы были фиолетовыми, а кожа – странного серо-голубого оттенка. О господи.

Ника сделала шаг в сторону, подальше от меня, к стене.

– Знаете что? Это не важно. Я, пожалуй, пойду.

Она нажала на кнопку, открывающую дверь гаража. Мотор зажужжал, но дверь не двинулась с места.

– Подожди! Я могу все объяснить.

– Нечего объяснять, – настойчиво произнесла она, снова пробуя нажать кнопку, на этот раз сильнее, а ее взгляд метался между мной и дверью гаража. – Я ничего не видела. Я ничего не знаю. Мне вообще плевать на этого мертвого парня, – сказала она под аккомпанемент жужжащего мотора.

– Пожалуйста, – сказала я. Она вдавила большим пальцем кнопку, ругаясь на заклинившую дверь. – Ника, – я понизила голос, стараясь сделать так, чтобы он не дрожал. – Я представляю, как это выглядит, но это не то, что ты думаешь. Этот мужчина – нехороший человек. Он совершал разные плохие поступки.

– Кажется, не он один. – Мотор заглох, Ника попятилась по направлению к кухне, бормоча что-то себе под нос и озираясь вокруг, вероятно, в поисках какого-нибудь оружия. – Знаете что? Вы оба ненормальные. Вы и ваш муж.

– Бывший! – открестилась я. – Бывший муж!

– Отлично! И ваш бывший муж. Все равно. Вы оба того! – Она выставила коробку между нами, будто щит. Из груды всякой всячины высунулась знакомая ручка из нержавеющей стали.

– Эй! – Я показала на свою любимую сковороду с антипригарным покрытием. – Она моя! Ты что с ней собралась делать? – Я потянулась к ручке, но Ника выхватила сковородку, а коробка с оставшимся содержимым упала на пол. Ника встала в стойку, выставив сковородку, будто дубинку.

– Это компенсация, – сказала она вызывающе, весь ее вид словно говорил «ну-ка подойди поближе».

– Ты решила, что если мой бывший уволил тебя, ты имеешь право на мою посуду?

Она замахнулась сковородкой, и я отпрыгнула назад, едва не споткнувшись о тело Харриса.

– Ваш муж не увольнял меня, я сама ушла!

– Сама?

Я дотянулась до верстака и зашарила по его поверхности, пытаясь найти отвертку или молоток. Что-нибудь, что можно было бы противопоставить моей любимой тефлоновой сковороде. Пальцы сомкнулись на рукоятке того самого розового совка, и я подняла его перед собой, перемещаясь бочком по периметру гаража подальше от Ники.

– А я-то думала, что ты хорошо относишься к моим детям!

– Я люблю ваших детей!

– Если ты их любишь, тогда как ты могла уйти?!

– Потому что, когда я пришла к вашему бывшему домой за чеком, он заявил, что заплатит, только если я пересплю с ним!

Мои руки ослабли. Совок выскользнул и упал на пол с гулким стуком.

Я засмеялась, сначала тихонько, затем громко, сквозь болезненный комок в горле, только чтобы не расплакаться.

– О… Это так похоже на Стивена… – Я опустилась на деревянную ступеньку у входа на кухню. – Знаешь что? Забирай чертову сковородку.

Она действительно натерпелась. Она заслужила ее. Я спрятала лицо в ладонях, собственное дыхание мерзко воняло водкой и запахами изо рта Харриса Миклера.

– Ты права. Мы оба того, – пробормотала я, смахивая слезу.

Вероника покосилась на меня. Затем, соблюдая безопасную дистанцию, словно боясь сделать резкое движение, осторожно собрала выпавшие вещи обратно в коробку. Затем медленно встала, зажав коробку под мышкой. Мне было все равно, сколько там было моих вещей. Какая разница? В любом случае я потеряю все.

– Я была так глупа, когда думала, что смогу это сделать, – сказала я, когда она на цыпочках двинулась к двери гаража. Одной рукой она приоткрыла ее на несколько дюймов, другой рукой придерживая коробку.

Великолепно. Дверь сломалась. Еще одна вещь, которую Стивен смог бы сделать, а я – нет. И сейчас, чтобы ее починить, мне придется заплатить какому-нибудь мастеру.

Я покачала головой, мысленно добавляя еще один счет к стопке на крыльце.

– Если бы Стивен не был таким мудаком, я бы не стала об этом думать, – сказала я вслух сама себе. – Я никогда бы не пошла в этот бар и не привезла бы домой этого урода. Но разве я виновата? Любой на моем месте поступил бы так же, если на кону семьдесят тысяч долларов.

Рука Ники замерла, удерживая дверь на уровне коленей.

– Что ты сказала?

Я подавила мрачный, отчаянный смех. Она уже и так думала, что я спятила. На полу моего гаража лежал мертвец, а сейчас я говорила сама с собой.