Дверь к Клэр закрыта. Я не стучу, просто иду дальше.

Ванна занята. Во рту гадкий привкус после вчерашнего сладкого какао с ромом и сигарет. Хочется прополоскать горло, не говоря уже о том, чтобы почистить зубы, и я иду в кухню. Оттуда уже пахнет кофе. С кардамоном. Значит, сварила его не Клэр.

Проходя мимо зеркала, я бросаю на себя быстрый взгляд. В этом бархатном темно-зеленом халате с вышивкой я мог бы напоминать какого-нибудь шейха, но из-за роста и худой шеи под длинными каштановыми кудрями и похожу скорее на мальчика из гарема. Я усмехаюсь себе уголком рта и закуриваю.

– Стой!

Я не успеваю переступить порог. Мишель стоит ко мне спиной, вытянув руку со смартфоном. Я знаю, что она слегка улыбается, самыми уголками рта. Хотя голос звучит серьезно.

– Назад. Ещё. Тео, ты все ещё в кадре.

Я пячусь, пока не натыкаюсь затылком на бра. Металлический тюльпан кусает меня острым лепестком за затылок. Маленький укол – и накопленное раздражение с шипением вырывается наружу.

– Голод важнее сторис, – я врываюсь в кухню, как монголы в Китай. Мишель капитулирует. Только громко цокает языком. Она в широкой, расшитой бисером тунике. Солнце путается в стеклярусе и золотых нитях. Из-под туники торчат длинные загорелые ноги. Мишель шлепает босыми ногами по грязному паркету и усаживается на подоконник.

Смахнув пепел в мойку, я аккуратно пристраиваю сигарету на металлический край и принимаюсь умываться.

– Сегодня вас приветствует утренний Тео во всей красе, – Мишель наводит на меня камеру. Я понимаю это по голосу. Ее «голосу для камеры». Вода течет по запястьям, в рукава халата, капает с подбородка. Не оборачиваясь, я показываю в камеру фак. Мишель хохочет.

– В кибер-будущем ты бы воткнула себе глаз-камеру, чтобы все сразу транслировалось в сеть? – я промокаю лицо тонким кухонным полотенцем и смахиваю с подбородка пару сухих хлебных крошек.

Мишель снова смеется и пожимает плечами.

– Тебе то что? У тебя даже инстаграма нет.

– А зачем? Мишель, кофе!

Но джезва уже извергается на плиту, заливая слабый огонек конфорки, затапливая все черным, пузырящимся.

Мишель ойкает. Воздух заполняет запах горелых зерен, кардамона и почему-то хлеба. Пока я распахиваю окно, Мишель собирает тряпкой кофейную лужу. В этот момент в кухне появляется Поль. Полю восемнадцать, он смуглый, кудрявый, носатый и красивый. Фамилия у Поля Леви. Мишель нашла его на подготовительных курсах по истории, и уже три недели он почти живет здесь.

– Кофе пахнет… ого, – Поль останавливается в дверях, морщится. Обводит взглядом кухню. Тугие кудри у лица мокрые. От него пахнет мылом и зубной пастой, короткие волоски в вырезе просторной футболки тоже влажные.

– Так что, кофе нет?

Он подходит к Мишель почти вплотную и заглядывает через плечо. В этой квартире Поль самый высокий. От разговоров с ним у меня ноет шея.

– Какая дедукция, Поль! – Мишель швыряет тряпку в мойку, сшибает джезву и пустой стакан. От звона все слегка приседают. Поль отступает к подоконнику и берет у меня сигарету. Мишель гремит посудой.

Сегодня день шума и ярости.

– Чего она? – спрашивает Поль шепотом.

– Ничего! – отзывается Мишель, прежде чем я открываю рот. – Тео вертится под ногами и отвлекает меня!

– Я не дал ей сделать сторис.

Мишель обжигает меня взглядом, а я вспоминаю, что хотел почистить зубы. И вообще пора привести себя в порядок.

– Вы не видели Клэр? – вспоминаю я в дверях кухни, но не получаю ответа. Мишель и Поль стоят у окна в обнимку, ослепительно яркое солнце отражается в грязном стекле и распарывает кухню надвое. Они стоят на свету, в клубах табачного дыма и искрах солнечной пыли. Теперь нас разделяет не пара метров по вытертому до желтизны паркету, а несколько десятилетий и пустыни междумирья.

Через пару минут, когда я принимаю душ, кто-то громко колотит в дверь ванной.

– Ты хочешь что-то из булочной? – кричит Мишель. Ее звонкий голос отражается от кафельных стен, почти заглушается воем труб. Приходится слегка прикрутить воду, чтобы ответить.

– Печенье, арахисовое. Спасибо, Мишель, – прибавляю я. Она не отвечает, только еще раз ударяет в дверь ванной.

Когда вместе с клубами пара я вырываюсь в коридор, в квартире царит редкая тишина. В окно слышно курлыканье и щебет, и трамвай на кольцевой, и шум проспекта, но все это – снаружи. А здесь, внутри, все замерло. Квартира превратилась в музей, в воспоминание. Я словно вошёл в одну из картин Джима Холланда.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.