– Честно – нет. Скажите Каю, а то, что я… так легко принимаю его прикосновения, может быть последствием братания?

– Не знаю. Но говорят, что между наездником и его ящером всегда образуется что-то вроде крепкой связи. И насколько она сильна, зависит только от личностей обоих. Принятие действительно может быть последствием обряда. У меня только один вопрос: нам стоит вмешаться? Признаться честно, видеть, как он раз за разом позволяет себе вольности по отношению к творцу, заставляет меня ощущать себя одним из охотников древности, что снимали с них шкуры.

Ира застыла, услышав последнюю фразу. Удивляясь себе, она осознала: уточнение, что подобная практика имела место «в древности», а не сейчас, заставляет её дышать спокойнее.

– Не нужно, – подумав ответила она. – Я могу за себя постоять, а что до прикосновений… Постарайтесь не обращать на это внимания. Я ещё путаюсь, где моё, а где его. Каждое неправильное действие заставляет чувствовать себя плохо. Или чувствовать, как плохо ему. Пусть всё утрясётся. От двух-трёх обнимашек не помру.

Барон нахмурился, но объяснения принял.

Внезапно Ира снова ощутила присутствие Варна. Тень, еле заметную. Когда она обернулась, он уже скрылся меж деревьев, но песчинка благодарности, что она почуяла, осталась с ней.

Два дня были срисованы под копирку. Совместный быт наладился, но деление на «группки» оставалось неизменным. Тихие разговоры исключительно между «своими», караул без единого сказанного слова, хмурое настроение под стать закрывшим небо тучам. Варн без напоминаний, но блистая пятнами оскорблённого достоинства, разводил костёр на привале. Его настроение понимала только Ира, умеющая читать цвет шкуры. И именно она заметила, что к концу вторых суток Варн начал делать это спокойнее.

«Бесхвостые», «нашли повод для радости», «это всего лишь костёр», – ловила Ира летающие «в эфире» обрывки мыслей. Протягивая руки к языкам пламени, она ощущала невольную благодарность к тому, кто помогал так быстро согреться, и в какой-то момент поймала себя на мысли, что она не одна такая. Это чувствовали все. А значит, мысли членов отряда, которые Варн, в отличие от неё, мог читать, могли примирить его с участью «зажигалки». Всегда приятно, когда тебе говорят спасибо. Пусть и не вслух.

На четвёртые сутки стало ясно, что они доедут до Руин-Ло быстрее, чем планировалось. Уже завтра, в самый разгар дня. Эта новость, высказанная за ужином, заставила весь отряд подобраться. Перед сном все как один проверяли оружие, припасы, перебирали вещи.

Ира в этой обстановке чувствовала себя ненужной. Неприятное ощущение самой себя балластом заставило её напроситься к Рикану мыть посуду. Натирая котелок, она задумалась о том, что за переменой событий опять не подумала о важном. Сколько можно сидеть на чужой шее? Да, она не солдат. Да, ей никогда не залетала в голову мысль о самообороне. Но не вечно же прятаться за чужой спиной! А запас удачи на боевые экспромты она исчерпала на Мрекском болоте. Да и мысль, что кто-то пострадает вместо неё… Для всех сейчас она обуза. Надо что-то менять.

Настроение требовало движения, и, воспользовавшись тем, что дождик ненадолго перестал накрапывать, она сдала сделанную работу Рикану и бросила в пространство призыв. Нет, это не был тот приказ, что заставил бы Варна подняться в небо против собственной воли. Это было предложение, которое он не проигнорировал.

«Давай проверим дорогу», – сказала Ира, и они полетели вдоль Малого тракта, который, как и говорил барон, оказался пуст. Никаких признаков того, что этот путь кем-то используется. Поваленные ветрами деревья, местами трава росла так густо, что дорога превращалась в тропинку. Они поднялись повыше, и в свете лун, постепенно берущих бразды правления на небосводе, Ира увидела огромное тёмное пятно лесов до горизонта.

«Руин-Ло», – сказал Варн.

В сумерках и последних едва заметных закатных лучах лес казался чёрным и пугающим. Ящер повернул в обратном направлении, не спрашивая разрешения.

«Там опасно, но нечего накручивать себя заранее», – прозвучало у неё в голове. Она не стала спорить, позволив виверну выбрать маршрут полёта.

Это был их первый полёт в темноте. Ира не сводила глаз с обрывков неба, не затянутых тучами, где блестели звёзды и луны. Земля с её требованиями, долгом и проблемами осталась где-то совсем далеко. Падать в пустоту не хотелось, и она, крепко обхватив ногами гребень, откинулась назад, практически улёгшись на его спине. Ящер почувствовал её настроение и перешёл на плавную смену высоты и направления, перемещаясь в потоке воздуха по спирали, чтобы не тревожить наездницу, любовавшуюся облаками.

Они пролетали около часа и вернулись в лагерь, когда совсем стемнело. Оба ощущали себя умиротворёнными.

У костра сидели Изаниэн и один из солдат барона по имени Дэст. Иру в который раз передёрнуло от вида последнего. Его лицо имело серую кожу с бледно-розовыми полосами под глазами. Этот очень запоминающийся рисунок выдавал в нём человека, который долгие годы работал палачом. Достаточно долго, чтобы полагающийся этой профессии грим – чёрный с красными полосами, необратимо впитался под кожу и не поддавался окончательному сведению. Чуть в отдалении, укутавшись в шерсть Мальки, задумчиво точил кинжал Терри-ти.

Варн согнув задние лапы и припав брюхом к земле, дал ей спрыгнуть. Ночь и правда была чудесной. Такой, какую грешно портить старыми обидами. «Спокойной ночи», – провещала Ира. И в ответ пришло: «И тебе путеводную звезду в сны, уходящая в небо». Варн отполз подальше и спрятал голову под крыло, устраиваясь на ночлег.

Это было приятно. Как же полёт освежает! Капля спокойствия среди моря взаимного напряжения. Сразу хочется идти всему миру навстречу, раскинув руки! И как нир-за-хар сохраняют свою ярость и резкость, каждый день испытывая подобное? Невольно она подумала, что Чара была права и у этого грубого, без чувства личного пространства ящера тоже могут оказаться хорошие стороны. Во всяком случае, пока не начинает строить из себя не пойми что, с ним вполне можно говорить. Кто знает, может, и удастся найти общий язык и сделать те самые «скачки навстречу друг другу», когда пройдёт немного времени.

С этими мыслями Ира прошла мимо ночного караула, мимоходом пожелав доброй ночи.

Палатка её и дайна-ви стояла чуть особняком. Рэгу поднял голову, почуяв приближение, но, узнав «своего», снова положил её на лапы. Она не сразу заметила Лэтте-ри, который стоял чуть позади уруса, скрестив руки на груди. Он был столь неподвижен, что сливался с тенями, и его двинувшийся силуэт поначалу напугал её.

– Лэтте-ри! Простите, я вас не заметила. Вы тоже спать?

– Нет. Ириан, мы можем поговорить?

– Да, конечно…

Она сразу собралась. Какие-то проблемы в отряде? Завтрашнее прибытие на место? Вряд ли что-то менее важное вынудило бы ждать, пока она налетается. Лэтте-ри сделал приглашающий кивок головой, и они отошли чуть подальше, скрывшись от посторонних глаз. Огонёк остался за деревьями, и их со всех сторон окружила ночная темень. Ира ломала глаза, стараясь разглядеть собеседника, но выражение лица различала с трудом. Темнота была дайна-ви верным союзником, надёжно пряча в своём нутре серокожих в чёрных одеждах. Ира практически сразу почувствовала, как обострился слух, откликаясь на невозможность разглядеть детали. Потому, когда Лэтте-ри начал говорить, звук его голоса показался ей заполнившим всё пространство вокруг.