Ему было очень больно. Он выпил еще бокал, и я следом за ним. Я стала понимать, что это не игра, живой человек, который страдал, а я в это время забыла о его существовании. Мне стало очень жаль его, но уже ничего нельзя было изменить. Я молчала и тоже стала рыдать, сама не зная почему.
– Рома, прости, мне надо идти. Я не хотела…..
Я выбежала из кафе и пошла прочь. Внутри меня была боль, я не могла понять ее и объяснить никак. Я только понимала, что все очень плохо и этот бумеранг уже начал ко мне возвращаться. Я позвонила Марко, его телефон молчал. Вокруг ночь, на улицах никого, я шла совсем одна, никто не мог мне помочь. Марко, видимо забыл про меня или просто не верил в то, что есть на самом деле. Может так мне и надо? Я всем сердцем хотела вырваться из своего тела и улететь обратно туда, где мне было так хорошо. Но я продолжала шагать домой, пришла опять поздно, зашла в комнату, закрыла за собой дверь и вырубилась.
Глава одиннадцатая
Утром в голове был бардак и так прошел не один день. Отношения с мамой немного оттаяли, но между нами была стена из недосказанности, мы учились жить так. Очень сильно облегчила мои муки подруга Алла. Она была студенткой института, снимала комнату у нас в доме, со временем она стала практически членом семьи. Мы с ней сблизились и стали доверять друг другу секреты. Мне казалось, я знала ее всю жизнь. Чудесный человек, вот правда Рому она не любила, а он ее. Я никогда не понимала, почему два таких классных человека не сошлись, как говорится, характерами. Алла была рядом со мной, поддерживала как могла. Она одна понимала мои страдания, была единственным близким для меня человеком. До сих пор считаю, что если не она, я бы окончательно сошла с ума. Мне кажется, если бы у всех были такие подруги, можно было бы пережить много бед. Мне с ней очень повезло. Она поддерживала меня и верила, что мы с Марко обязательно встретимся, что он объявится и это не конец. И она была права. Я не переставала набирать его, писать смс и вот, как-то рано утром раздался звонок. Это был он, мой дорогой и любимый человек. По моему телу, сознанию разлилось тепло, я ощутила чувство огромного счастья, он не забыл, это не сон. Наверное, он осознал, что я хочу быть и с ним, и произошедшее, как бы нелепо это не выглядело, было правдой. Мы с ним долго говорили, он сообщил, что ищет способ вызвать меня к себе, ищет деньги, но пока безуспешно. Мне иногда казалось, я не слышу, что он говорит, я слышу лишь его чудный голос, и такое счастье и любовь переполняют меня. Он не исчез, мой дорогой, он мне верит. А значит, мы обязательно будем вместе. Мы говорили долго, сказали друг другу много слов о любви, без которых мне было так плохо, я снова ощутила надежду. Мы решили с ним использовать все способы, чтобы быть вместе.
Я не знала, у кого просить денег. Время шло, а наши попытки были тщетны. Я безумно скучала по Марко, но придумать ничего не могла. В один из вечеров нас семьей пригасила в гости мамина подруга. У них было много людей, и вечер оказался очень веселым и дружелюбным. Мама была в приподнятом настроении. Там я выпила немного вина и набралась смелости начать разговор с мамой. Мы пришли домой, я заварила кофе и попросила ее присесть и поговорить со мной. Мама, видимо, такого поворота событий не ожидала. Я просила занять денег на билеты, я плакала, просила меня понять. Я говорила, что обязательно все верну ей. Но она ничего и слышать не хотела. Она говорила, что никогда не одобрит наш союз, что это даже не подлежит обсуждению. И тогда я не сдержалась и сказала ей: «Знаешь мама, я тебя все никак не могу понять. Я столько лет ждала тебя, я ждала, когда ты вернешься с рейсов, тебя не было дома минимум по шесть месяцев, а когда ты приезжала, далеко не все время проводила со мной, ты решала дела, пыталась утроить личную жизнь, встречалась с подругами. Неужели ты не поняла до сих пор, как больно мне было, как одиноко. Папы не было рядом, большую часть времени он был в той своей семье, на каникулах тоже не могу сказать, что он стремился узнать меня лучше». Я стала вспоминать, что на каникулах проводила всё свободное время со своей сводной сестрой и с папиной женой. Я вспомнила, что папа смог посвятить лично мне всего три дня. Один день, мы с ним ходили на пляж вдвоем, он мне рассказывал про службу в армии в основном. Думаю, он говорил об армии, потому что представления не имел о том, что нужно говорить мне вообще. Второй раз он привез меня после каникул к нам домой и остался со мной посмотреть футбол. И один раз он поехал со мной на стадион на соревнования, где я бежала стометровку. Я до сих пор слышу его голос, когда я бежала, он кричал «Доня, давай!» Это сейчас я могу понять, что на пляж он был вынужден со мной пойти, потому что сестра отравилась и ее мама осталась с ней в номере. Второй раз он остался смотреть футбол, потому что играла его любимая команда, и он бы просто не успел доехать обратно к себе домой до начала матча. Наверное, только на стадион он поехал действительно поддержать меня. Этот день я считаю единственным честным с его стороны по отношению ко мне. Я продолжила свою речь:
– Сколько слез я пролила, каждый раз прощаясь с ним и с тобой. Этих слез вы с папой не видели, их видели только мои бабушки. Я улыбалась до самого конца, и только когда вы уходили очень далеко я горько рыдала. Никогда тебе мама не понять, как мне было больно. Что касается тебя, ты мне всегда говорила, что это ради меня, ради моего будущего, но я так и не могу понять, какое будущее ждет мою раненую душу? Я только сейчас смогла почувствовать любовь, я смогла понять, что меня любят. Мне этой любви не хватало. Ты так не справедлива мама. Значит, я должна была сидеть и ждать тебя как собачонка с грустными глазами. Теперь ты устала, ты хочешь наслаждаться жизнью здесь дома, а твоя верная собачонка не хочет. Ты все не можешь понять, как я посмела принимать решения самостоятельно. Ты не понимаешь, как ждать меня теперь. Ты не хочешь оставаться одна здесь. Тебе вдруг понадобилась я? Интересно. А вот мне уже никто не нужен. Мне не нужна твоя любовь и папина тоже не нужна и бабушка, если так не справедливо перестала со мной общаться, лишь поверив тебе на слово, значит и ее любовь не нужна мне больше. Вы так долго своим безразличием выжигали в моей душе дыру, что теперь уже не залатать. Я просила денег в займы, но если не хочешь давать, не надо. Ты думаешь, ты сможешь меня этим удержать? Ты ошибаешься. Я уйду. Я лучше жить на улице, чем останусь твоей собачонкой. Это больше не мой дом.
– Если ты уйдешь, ты мне больше не дочь.
– Значит ты мне больше не мать.
Я задыхалась от слез, мне было ужасно больно, что она не хочет принять меня такой, какая я есть, что она хочет меня сломать и переделать под себя. Это уже у нее никак не получится. За последние годы мы так мало были вместе, что просто не возможно теперь заставить меня быть как она и мыслить как она. Я теперь совершенно другой человек. Я пока не знаю куда, но я ухожу.
Тут, к моему удивлению, в комнату зашла Алла. Оказывается, она была в соседней комнате, она только приехала, пыталась заснуть, как услышала мои крики, даже через закрытую дверь было все слышно. Подруга сказала мне, что она полностью на моей стороне, и что она хочет уйти вместе со мной. Она была мне как родная сестра и считала предательством оставить меня одну в таком состоянии и в таком положении. Я лишь сказала, что сама не знаю куда идти. Алла вышла на несколько минут во двор и вернулась. Она позвонила своим хорошим друзьям, которые не далеко от моего дома снимали жилье. Они были не против, приютить нас на месяц. Я обрадовалась, успокоилась, поблагодарила ее, и мы разошлись по комнатам собирать вещи. Через пару часов все было собрано. Я уверена, что мама совершенно не была готова к такому повороту, но мы с Аллой запаковали чемоданы, вызвали такси и стали перетаскивать вещи к выходу на улицу. Пока таксист грузил вещи, Алла вспомнила, что забыла кое-что в доме. Я осталась в машине, а Алла вернулась в дом за оставшимися вещами и вернуть ключ маме. Когда она села ко мне в машину у нее был удивленный вид. Она сказала:
