Все прекрасно понимали, что я не туристка, что я работала там без визы, соответственно доказать, что это заработанные деньги я не могла. Этот долгий и ужасный день закончился, я поняла, что ничего не добьюсь. Меня тошнило, ужасно болела голова, жутко хотелось спать. После всех этих долгих часов я сдалась. Я понимала, что не могу остаться в Москве, денег на путевку в Тунис у меня больше не было. Осталось лишь не много денег, которые заработала я сама, они лежали отдельно в чемодане. Я приняла решение временно вернуться домой. Я не могла ничего обдумывать долго. Денег не было, не было сил, в голове пустота и полное отчаяние. Я пошла с чемоданом в другой корпус, купила на вечер билет в Минеральные Воды, улеглась на лавочку в зале ожидания и крепко заснула. Вечером я полетела домой, никаких чувств у меня не было, просто так надо было, другого выхода не было. После прилета, я вышла с багажом на улицу, увидела первого попавшегося таксиста, села к нему в машину, указала адрес и вырубилась. Минут через тридцать я проснулась и поняла, что мы остановились в поле. Мужчины не было в машине. Я вышла на улицу и смогла рассмотреть человека, который меня вез. Он мне не понравился. Мужчина был лет сорока пяти, не бритый, с сединой. Тонкие губы и маленькие хитрые глаза. Он открыл капот, что-то рассматривал и крутил. Мне показалось, что он делал вид, что машина поломана. Ситуация была не из приятных: глубокая ночь, поле, не знакомый человек подозрительной внешности и я. Я попыталась разговориться с ним, но от этого мне стало еще тревожнее.
Я сделала вывод про себя, что в случае чего, его никто не найдет. В моем телефоне стояла турецкая симка, а это означало, что позвонить я никому не могла. После тог, как мужчина стал намекать, что я ему понравилась, и он хочет познакомиться поближе, тем более, что машина поломалась, и помощи придется ждать до утра, я сказала, что мне нужно в машину для важного дела. Я села, старалась не паниковать, но понимала, что дело хуже не куда. Я достала телефон и сделала вид, будто разговариваю. Говорила специально громко, как будто плохо слышно. Я сказала: «Алло пап, привет. Тут такое дело, мы застряли в поле. С кем? Да один человек предложил меня повезти, занимается частным извозом. Ну не ругайся, патруль посылать за мной не надо. Пап, я не хотела тебя беспокоить, ты же на дежурстве. Я думала, доберусь сама. Давай так, если мы в ближайшее время не заведем машину, тогда вы приедете. Ты сможешь найти меня по датчику в телефоне? Уже видишь, где я. Ну ты молодец. Ладно, я перезвоню». Как я и предполагала, машина быстро завелась. Всю оставшуюся дорогу, водитель делал вид, что никаких таких предложений с его стороны не поступало. А я принялась весело и уверенно рассказывать о том, что еду домой к отцу, о том, что он у меня заместитель начальника ДПС, о том, что он разозлился, что я не захотела, чтобы он меня встретил. Так я плела эту чушь до самого дома. В общем, мы доехали, и подозрительный тип умчался прочь. Я откопала ключи, которые долгое время лежали в чемодане, открыла дом, но там никого не было. Видимо моя подруга уехала на выходные домой, а где была мама, я не знала. Я оставила чемодан около двери, а сама рухнула на кровать в своей комнате и крепко уснула.
Глава девятая
Я проспала до обеда следующего дня. Утром я услышала разговор. Говорила мама с бабушкой. Я понимала, что разговор обо мне, но что именно они говорили, не было слышно. Я понимала, что мне предстоит тяжелый разговор с матерью, еще стало доходить, что денег нет, и в Тунис я поехать не могу. Скорее всего, я застряну здесь. И самое страшное, мне предстоял очень тяжелый разговор с Марко. От всего этого жутко щемило сердце. Я лежала неподвижно долгое время. Вставать и выходить на суд совершенно не хотелось. Как я и думала, мама приняла меня далеко не с распростертыми объятьями, но и не прогнала. Я просто сказала, что вернулась, так как сезон закончен. Других объяснений от меня и не ждали. Потом я сказала, что хотела бы увидеть бабушку, но мама ответила, что бабушка не хочет меня видеть, но мы можем пойти в гости к тете. Для меня это был огромный удар, потому что бабушка принимала большое участие в моем воспитании. Я не могла поверить, что бабушка отказалась от общения со мной. Конечно, было понятно, что это дело рук мамы, скорее всего она не один раз жаловалась бабушке на меня, но ведь бабушка, прежде чем принять такое решение, должна была поговорить и со мной. Я хотела бы все объяснить бабушке, но у меня не было сил и желания кому-то что-то доказывать. Я просто пыталась оправиться от всех этих событий и собраться с мыслями.
Как в тумане я дошла с мамой до тети, у нее в гостях тоже было все как в тумане, а потом я с нового номера отправила смс Марко. Марко сразу позвонил. Я вышла на улицу, и состоялся разговор. Я дрожащим голосом прошептала:
– Милый, привет я долетела. Мы еле приземлились, попали в турбулентность, очень сильно трясло, я ударилась головой, она до сих пор болит.
– Любимая моя, мне страшно от того, что ты мне говоришь, я даже не могу себе представить, что было бы со мной, если бы что-то с тобой случилось. Я тебя очень люблю, я уже скучаю, когда мы увидимся, где ты?
– Дорогой, я дома, у себя на родине, мама с тетей в доме, я вышла на улицу. Я не могла остаться в Москве, у меня произошла очень печальная история
– Что случилось? Я начинаю нервничать…
– В самолете я выронила сумочку с деньгами, я не смогла ее найти. Там были все деньги, которые мы отложили на мою поездку к тебе.
– Надо было обращаться к персоналу, как ты могла ее потерять, ты же знаешь, это было самое важное, это единственная возможность тебе улететь сюда.
– Я просила персонал искать, самолет же чуть не упал, я ударилась, практически потеряла сознание, возможно кто-то из пассажиров воспользовался этим моментом. Думаю, веревка порвалась. А персонал стал требовать у меня отчет о доходах, говорят, откуда такие деньги, говорят, что даже если напишу заявление, то ничего не докажу, а наоборот еще меня затаскают по всяким инстанциям для объяснений, откуда эти деньги. Милый, я понимаю, ты будешь очень зол, но я сама себя виню, ты не представляешь даже мое состояние.
– А твоя мать как, приняла тебя? Значит, ты сразу после прилета в Москву полетела к себе на родину. Мэл, я не хочу показаться грубым, но возможно ты меня обманываешь? Может ты так изначально хотела поступить, а для меня разыграла спектакль? Мне не жалко денег, это просто бумага, но мое сердце, ты разбиваешь его.
– Марко как ты мог усомниться в искренности моих чувств? Я не могу жить без тебя.
– Прости Мэл, мне надо прийти в себя, я пока не буду звонить, я не знаю, что сказать, пока….
Вот и все… это был конец всему. Я зашла в дом, извинилась перед мамой и тетей и сказала, что мне надо пройтись, оделась и вышла на улицу. Я воткнула в уши плеер и пошла просто по городу. Боль была нестерпимой. Первый раз я почувствовала такую боль, когда мама уезжала работать, и я знала, что надолго. Я так скучала по ней, я ведь была ребенком, родителей не было рядом по шесть, девять месяцев, рядом была только бабушка, она была добра, но без мамы мне было невыносимо, эта та самая боль, которую я чувствовала физически. Второй раз эта боль напомнила о себе, когда я рассталась с парнем, моей первой любовью. Он первый стал ухаживать за мной, мы встречались около года, я в первый раз так сильно влюбилась, что потеряла голову. Но мы были слишком разными, разные семьи, понятия. Его семья была очень обеспеченной, мама, прекрасная мягкая женщина, сидела дома, папа работал и был настоящим главой семьи. Мама без него, наверное, даже на улицу сама не выходила. Моя же семья была совершенно другой, в классическом понимании ее не было вообще. Мама, сильная женщина, сама по себе, и я сама по себе. Тот парень дал мне то тепло, которого мне так не хватало, он оберегал меня, но мы были слишком разными, он хотел моего полного подчинения. Я не стала выполнять полностью все, что он мне говорил. Он так не смог. Когда он меня бросил, я готова была быть какой угодно, только бы он был рядом, но ему уже было не интересно. Тогда я в первый раз пообещала себе, что больше никто мне не сделает так невыносимо больно.
