– Боги, мой муж – гений! – довольно улыбнулась я. Гнетущее напряжение растворилось в воздухе вместе с последними словами Кеннета. – Объединим моих ребят и сирот клана, на источнике их дар окрепнет. Так даже лучше!
Я уже представляла себе едва ли не армию детей, получивших шанс стать кем захотят. Клан выйдет на новый уровень. Ксанир прекратит презрительно морщиться, глядя на деловую невестку.
Нутром чуяла, мы с Кеннетом встали на правильную дорожку. Теперь главное – не сойти с неё.
Глава 8. Амелия
Кеннет закрыл свиток, перевязал его лентой и убрал в ящик стола. Он нервничал, а я злилась на себя за это. Понимала, что сказала всё правильно, но переживала, что вскрыла нарыв так неаккуратно. А впереди был ещё один повод для жарких споров и отстаивания своей позиции. На разговор в кабинет главы клана спешила навязанная мне новая управляющая приюта, она же глава будущей школы-интерната Амелия.
Я старалась отбросить предубеждение против девушки. Ещё раз напоминала себе, что в свои двадцать пять тоже слишком молода. Но когда открылась дверь и воздушное создание пробормотало «ясных дней, лин Делири», я потеряла дар речи.
Худенькая девчушка в белом платье. Пепельный оттенок волос ей достался от отца, а огромные глаза, наверное, от матери. Непонятно, в чём душа держалась. Да у меня Динали, Миса и Эрика крепче! И вот она должна справляться с тридцатью детьми? Немыслимо. Рослый Бесо в свои пятнадцать на полголовы выше её.
– Хельда, знакомься, – муж кашлянул, напоминая, что он тоже здесь. – Амелия. Дочь Витта.
Девушка повторила приветствие, обращаясь уже ко мне, и опустила взгляд.
– Светлого неба, Амелия, – я нервно улыбнулась. Боги, это катастрофа! Если внешность отражает характер, придётся отказать девушке, несмотря на уважение к её отцу. А ведь тогда предстоит искать новую кандидатуру. Очень долго искать. – Вы не стесняйтесь, лина. Я задам вам пару пустяковых вопросов. Сами понимаете, доверить детей совершенно незнакомому человеку слишком неосмотрительно с моей стороны. Поэтому мы с вами должны познакомиться.
Амелия потянула носом воздух. Даже закрыла глаза ненадолго, а потом заговорила:
– Нет, я не против. Если верно понимаю, вы ждёте, чтобы я развеяла ваши сомнения. Признаюсь честно, сама волнуюсь и готова упасть в обморок. Первое впечатление испорчено, мне уже не стать в ваших глазах уверенной претенденткой. Но разве о книге судят по обложке?
Кеннет усмехнулся и потянулся к кувшину с лимонадом, ясно давая понять, что не собирается вмешиваться в разговор. Будет изображать занятость работой и пить студёную воду с дольками лимона, имбирём и мёдом.
– У меня в штате треянка, больная камнянкой, – пошла я на откровенную провокацию. Побежденная болезнь Риль уже не заразна, но выглядит отталкивающе. Я ждала реакции от Амелии, но, как ни странно, она и бровью не повела. Смотрела на меня в ожидании продолжения фразы и молчала. Ни испуга, ни презрения или омерзения. Дочь Витта будто и впрямь не придавала значения внешности людей, с которыми предстояло работать. – Если бы я судила книги по обложке, не стала бы брать больную швею. Но, признаюсь, меня смущает ваш возраст, Амелия. Сколько вам лет?
– Возраст – тоже обложка, – едва слышно пробормотала она под нос, но, повысив голос, ответила совсем другое: – Девятнадцать, лина Хельда.
– Вы понимаете, что в приюте будут не только малыши, но и ребята пятнадцати-шестнадцати лет? Уверены, что сумеете наладить с ними контакт, заслужить уважение?
– Я уже год помогаю отцу с занятиями у курсантов академии, – ровным тоном ответила Амелия. Похоже, к ней стала возвращаться уверенность. – Парни там ещё старше, и уже считаются мужчинами. В первый день не спорю, вышел курьёз. Меня спросили: «Что ты здесь забыла, девочка?» Пришлось просить нашего плотника сделать кафедру в аудитории перед учебной доской, чтобы, читая лекцию, я всё же возвышалась над курсантами. Во второй день меня традиционно решили разыграть. Зачаровали мел. Когда я писала тему на доске, он шипел, искрился и оставлял огненный след. Пришлось развеять заклинание и предложить письменно ответить на вопросы по вчерашнему материалу, пока я привожу учебный инвентарь в порядок. У нас это называется срезом знаний и строго оценивается. Никто не захотел портить себе успеваемость. Дисциплина восстановилась сама собой. А с младшими детьми всё ещё проще. Тут вы правы, лина Хельда.
– Изящное решение, – признала я. К ангелочку в белом наряде однозначно стоило приглядеться. Если не в роли управляющей, то хотя бы как учитель она могла бы принести много пользы. Я улыбнулась и хитро посмотрела на Кеннета, решив не упускать возможности немного съязвить. Чтобы жизнь мёдом не казалась. – Надо же, девушка-маг. Преподаёт в академии, приносит пользу клану. Ой, какая неожиданность!
Муж ответил широкой улыбкой, а Амелия снова принюхалась. И вот на этот раз её странная привычка не осталась без внимания.
– Простите мою бестактность, – Кеннет достал из ящика стола два стакана, – я не предложил лимонад. Амелия, вас смущает аромат имбиря?
Она растерянно прикусила губу и замотала головой. Правильно, потому что со своего места уловить то, что добавили в кувшин, никак не могла. К чему тогда принюхивалась?
– Нет, он прекрасно оттеняет мяту.
– Лимон, – поправил Кеннет. – Вы путаетесь в запахах? Плохо их чувствуете?
Щёки девушки вспыхнули румянцем. А ведь она только что спокойно отнеслась к камнянке у Риль. Странно.
– Нет, я их чувствую даже слишком хорошо, лин Делири.
– В моём кабинете нет мяты, – отрезал он.
У Амелии задрожали губы. Она нервно провела по ним пальцами и спрятала руки за спину.
– Что вы скрываете? – продолжал давить Кеннет. – Учтите, я болезненно отношусь к безопасности лины Хельды и её воспитанников. Есть причины, почему приют эвакуировали в Фитоллию. И я склонен потакать любому приступу паранойи.
– Мои способности не опасны, – испуганно прошептала девушка. – Они никому не вредят.
– Амелия, а почему вас не смутило, что в приюте рядом с вами постоянно будет больная камнянкой женщина? – я склонила голову на бок, стараясь поймать за хвост ускользающую мысль. Возможно, она никак не связана с подозрениями Кеннета и способностями юной магессы. – Вам всё равно, с кем жить под одной крышей?
Дочь Витта вернула руки к груди и, уже не скрываясь, теребила кружево воротника. Пару мгновений мы с Кеннетом молчали, наблюдая за ожесточённой внутренней борьбой. Наконец, Амелия заговорила.
– Ни один ответ не будет верным. В тот момент я не думала о своих чувствах, а считывала ваши, лина Хельда. Вы ничего не испытывали, когда говорили о швее, больной камнянкой. Ни разочарования, ни грусти, ни брезгливости. Так бывает, когда собеседника провоцируют. Специально говорят неправду, чтобы отследить реакцию. Скорее всего, ваша швея совершенно здорова. А я растерялась, признаю.
Настала моя очередь молчать. Значит, Амелия эмпат. Неожиданно и весьма неоднозначно. С одной стороны, полезно иметь такого работника, а с другой, я сама буду для неё открытой книгой. Насколько комфортно находиться рядом с человеком, всегда знающим, что ты чувствуешь?
Взгляд упал на лимонад, с которого и начались подозрения мужа.
– Какая эмоция пахнет мятой, лина Амелия?
– Страсть, – с трудом выдавила из себя она. Щёки стали пунцовыми. Амелия так смущалась, что сбивалась с мысли. – Не та, что похоть. Её аромат похож на жжёный сахар. А страсть между теми, кто действительно любит друг друга. Простите, лин Делири, аромат доносился от вас. В тот момент, когда лина Хельда явно пыталась острить, ваша реакция напрочь перебила свежевыжатый лимон.
То есть тогда, когда я указывала Кеннету на полезность девушек-магов. Иронично вышло.
– Прекрасно, – расхохотался муж. – У меня в клане нюхач! Впервые за сто лет.
– За сто пятьдесят, – уточнила всё ещё красная от стыда Амелия.
– Тем более. И почему же Витт скрывал?
