– Я – Краснов Витольд Андреевич. Мне восемьдесят лет. А в квадрате плюс Б в квадрате равняется А в квадрате плюс удвоенное произведение первого на второе и плюс Б в квадрате. Кажется, где-то так. Или не так? Не важно, главное, что в средние века, если этот гнилой старикашка не соврал, не каждый знает эту абракадабру. Если вообще кто-то знает. Значит, будем считать, что мозги, во всяком случае, знания, точно на месте. Даже если мозги новые, но все, что в них загружено явно родное. Это утешает и это – главное, а об остальном можно подумать и позднее. Не все сразу, сначала надо оклематься. А это значит – спокойствие. Будем играть теми картами, которые сданы, не в первой. Бывали времена и похуже, когда хотелось только умереть, а тут наоборот – только жить да жить. Мозги на месте и нет сомнения, что он – это он. А тело… Тело еще вырастет и тогда он еще всем покажет и докажет приоритет духа над грубой телесной оболочкой. И надо срочно вспоминать навыки выживания в дикой тайге.
Он еще раз погрозил небу кулачком и, уже с саркастической усмешкой, которая совсем не смотрелась на его детском личике, произнес:
– Попадешься ты мне еще на узкой дорожке, Единый, или как тебя там! – было у Витольда Андреевича подозрение, что встреченный ему в астрале незнакомец и есть этот самый «Отец всего сущего». Хотя, положа руку на сердце, он еще и сам не понял, быть ему благодарным за новую жизнь или же проклясть местного божка за такую услугу. Но сказать что-то надо было. – Жизнь покажет, кто есть ху. Посмотрим, что смогут сделать мозги восьмидесятилетнего мужика пусть даже и в теле ребенка.
Следующие полчаса он посвятил изучению своего нового тела. Как покупатель на рынке выбирает кусок мяса, так и он, вертясь на месте, придирчиво осматривал то, что ему досталось. Даже зачем-то понюхал себя под мышками. Благо тельце было по детски гибким и позволяло то, что он уже давно позабыл, что можно, например, стоя коснуться лбом коленей или, сидя, закинуть ногу за голову. И чем больше он изучал свое новое тело, тем больше оно ему нравилось. Не уродливо и не калечно. Худовато конечно, но в пределах нормы. Есть, куда расти дальше. И самое главное – совершенно новенькое. Кожа чистая и незагорелая. Руки без следов какой-либо деятельности, как будто он даже ложки в своей жизни не держал. Даже пятки были розовые и мягкие, без мозолей, как у младенца. Такое ощущение, что он только что родился, причем сразу таким, мальчишкой лет десяти. Или как будто его только что выпустили с фабрики или с завода. И где такое делают? Он представил себе конвейер, на котором рядами лежат новенькие, еще не обмятые жизнью, тела маленьких мальчиков. Усмехнулся. Ничего, дай срок, все узнаем, а пока не до этого. Пока надо просто выжить. Конечно, вначале будет тяжело, но все было в его руках. И он собирался не просто выжить, а еще и хорошо устроиться в этом мире. А тело… Что тело? Главное, чтобы оно росло. Заготовка есть, а уж сделать из нее то, что ему надо… Благо опыт был. Одно-то тело он худо-бедно вырастил и даже прожил в нем восемьдесят лет, что ему стоит повторить процесс? Да еще отбросив в сторону все ошибки, допущенные в прежней жизни?
И уже спокойно улегся на пушистую траву и, глядя снизу-вверх на белоснежно-цветущую черемуху, подумал:
– Информация, анализ, выводы. Информации с гулькин нос. Какой-то мутный тип, по мутным выводам являющийся местным божком по имени Единый, закинул его куда-то, зачем-то, в какие-то средние века, при этом непонятным образом сменив возраст и внешность. Насчет внешности – это точно. Уж себя-то в детстве Витольд Андреевич помнил хорошо, во всяком случае то, что он всегда был блондином, а не брюнетом, а свои нынешние чернявые, свисавшие на глаза патлы он разглядел очень четко. И для чего? Интересно ему, видите ли. Пока мало данных. И что тут анализировать, какие можно сделать выводы? Да собственно, какие выводы могут быть из столь скудных данных? Главное – это получил второй шанс и надо бы прожить его так, как хочешь, а не так, как жизнь повернула. Уж этому его прошлая жизнь за восемьдесят лет научила хорошо. И плевать на то, что здесь, судя по словам этого сранного божка, пока средневековье. Люди – они всегда люди, в каком бы веке они не жили. Ему бы только подрасти и подготовить его нынешнюю тушку к будущим испытаниям, а то нынешнее недоразумение, которое называлось его телом, что-то пока не внушало ему доверия. Людей искать? А зачем они ему нужны? И главное – кому он в таком виде нужен? Если здесь средневековье, то наверно тут есть рабы, слуги и те, кто их имеют. Начинать новую жизнь в качестве раба категорически не хотелось. Так что ну их, этих людей, куда подальше. В том мире надоели. Устал от людей с их вечными проблемами. В тайге и без них проживет, вспомнит детство золотое. В той жизни он каждое лето проводил каникулы в деревне, а на осенних каникулах даже уходил со старшими двоюродными братьями в тайгу на поиски женьшеня, пропадая из городской суеты недели на две. Вспомнить навыки нетрудно, зато отдохнет от круговерти дел, как давно ему мечталось в той жизни. Самое главное, жив, вроде здоров, мозги на месте. Обживется, осмотрится, знаний наберется. Пока где-то так. Кстати, этот недобог какие-то бонусы обещал, что-то там про оружие обещался, но что-то роялей не видно. Надо осмотреть место прибытия.
Тело слушалось идеально, когда он хотел, чтобы оно поступило так или иначе, но приходилось постоянно о нем помнить и контролировать. Видно мозги взрослого человека пока не привыкли к совершенно другим габаритам и не соразмеряли свои желания с детскими возможностями. То он начинал делать слишком широкие шаги, чуть ли, не садясь на шпагат и шипел от боли в промежности, то пригибался под веткой, до которой при его нынешнем росте было еще как минимум полметра. К новому телу еще нужно было привыкать, как к новой одежде. Не было того автоматизма и согласованности в желаниях и действиях, которые были присущи ему раньше. Каждый шаг приходилось контролировать. Но потихоньку приноровился и, стараясь не делать резких движений, стал обходить поляну.
По еще примятой траве нашел точное место, где очнулся. И да, бонус таки был. Валялся в травке, как будто всю жизнь здесь и лежал. Простой нож с деревянной ручкой в потертых кожаных ножнах. Судя по следам ковки на лезвии, еще не стершимся от долгого употребления, самодельный и совсем новенький. Не кухонный. Обух миллиметров шесть-семь и само железо вроде неплохое. Не сталь конечно, но после удара по найденному камню вмятины на лезвии почти не было, что сам Витольд Андреевич тут же и исправил, заправив лезвие о тот же камень. Чем-то похож на узбекский пшак. Только конец не закругленный, а плавно сходящий на острие и сам клинок длиной сантиметров двадцать пять, этакое мачете. Сгодится и хлеб порезать и для самозащиты. Не перочинная ковырялка. А для его нынешнего тщедушного тельца так вообще, как меч. Даже тяжеловат для руки. Вполне такой достойный ножичек. Больше, сколько не рыскал вокруг, вороша траву руками, ничего не нашел.
–Нет, ну не гад ли? – возмутился мальчик. – И это все? Все бонусы? Где автомат Калашникова, ноутбук или хотя бы оружие последнего шанса – граната? Мда, рояли придется строить самому. Сволочь.
После столь краткого резюме по поводу местного распределителя благ и еще получасового брожения по полянке стало ясно, что больше ничего не ожидается. Зато и сам успокоился и пришел в полное согласие с самим собой.
– Ну, что, хоть за это спасибо. И за новую жизнь. Даже в детском теле, ведь детство – это такой недостаток, который со временем пройдет. Главное – его память при нем, а все остальное – дело наживное. Да и тело не какое-нибудь калечное, а вполне даже ничего, – он согнул правую руку и с удовольствием посмотрел на вздувшийся небольшой, но даже на вид твердый, бугорок бицепса. – Я из тебя мужика сделаю. Были бы кости, а уж мясом я обеспечу. Все девки будут наши. И на нашей улице перевернется Камаз с пряниками. Кстати, насчет пряников. Пора бы подумать о еде. – после всех переживаний последнего времени его пробило на голод. – И конкретно подумать, как жить дальше?
