Конечно, конечно, она станет проблемой! Ни один тэнгу не сможет устоять перед ней. «Даже правитель», – ревниво подумала Лифен, закусывая от злобы губу.

– Откройте дверь! – приказала третья жена Торо.

Стражи поспешили исполнить приказ – и Лифен вошла внутрь. Её сразу опустилась на колени поприветствовать Джун.

Света подняла усталый взгляд на женщину, одарив её ненавистью. И ненависть эта пронзала, как ледяной ветер севера. Лифен поежилась, начиная тяжелее дышать. Пленница скалилась, просто-таки заставляя себя успокоиться. «Будьте покорной», – говорила ей Джун и Света пыталась следовать советам. Готова хоть поклониться этой расфуфыренной даме! Лишь выбраться, сбежать, поскорее сбежать…

– Это мать Нагаи Сэдэо – Её Высочество Нагаи Лифен, – пояснила Джун, не поднимая головы.

Света презрительно сощурилась. Третья госпожа зажевала недовольно губы, поражаясь бесчинству чужачки! Как она только смеет так пренебрежительно на неё смотреть? На её дорогого сына она сморит так же?

– Как тебя зовут? – грубо спросила она.

Света собралась было ответить, как Джун опередила:

– Господин назвал её Мэйуми.

– Мэйуми? – скривилась Лифен. – Это означает «истинная поглощающая красота», – добавила с недовольством. – Сэдэо и правда покорен ею?!…

– Меня зовут Светлана, а не Мэйуми, – резко отозвалась пленница.

– Славянка, значит, – догадалась Лифен.

– Мэйуми, – прозвучало утверждающее позади.

..Слуги сильнее прижались лбами к полу – ведь в покои вошел наследный принц вместе со своей свитой.

Сердце русской девушки тревожно забилось, она инстинктивно дернулась. Зловещее звяканье цепей озарило комнату. Фиолетовые одеяния прошуршали по полу. Тэнгу остановился недалеко от матери, продолжая смотреть в глаза невесты. Та тоже не отрывала взгляд. Смотрела с неистовой злобой, океан в её глазах грозно бушевал. Будучи свинцовым небом, до которого волны океана никогда не достанут, Сэдэо усмехнулся и повернулся к матери. Сложил руки перед собой и учтиво поклонился.

– Приветствую вас, матушка.

– Сэдэо, ты… – начала свирепо она, но сын понял по одному выражению лица матери, что та не разделяет его выбор, поэтому поспешил перебить благоговейным:

– Вы пришли поздравить меня с выбором невесты?

Лифен хмыкнула. Золотистые рукава всплеснули. Никто не имеет право осуждать выбор тэнгу. Никто! Даже родная мать. Лифен смерила Мэйуми взглядом, но сама не удостоилась даже капли её внимания – вся она, не мигая, следила за Сэдэо. Будто вокруг кроме третьего принца никого и ничего не было. В синих очах бурлила ненависть, гнев к демону был похож на уничтожающий огонь из недр земли.

– Выбор невесты, безусловно, радостное событие, но…

– Благодарю вас, матушка, – с нажимом перебил Сэдэо, как бы намекая матери, чтобы та больше ничего не смела говорить. И она поняла намек. Поджала губы, поглядывая украдкой на избранницу сына. – А теперь прошу вас оставить нас. Мэйуми очень устала. – Это был ещё один намек. Оскорбленная мать, коротко вздохнув, развернулась к двери, взмахнув пышными юбками. Она ничего не ответила. Торопливо покинула комнату. Свита последовала за ней. – И вы тоже, – принц поверхностно прошелся взглядом по служанкам, – выйдите.

Девушки поклонились и удалились.

Сэдэо подошел к Свете. Глядя на своего похитителя, она снова расплакалась. Без истерики. Это были безмолвные слёзы обреченности…

Мужчина коснулся её щеки – девушка брезгливо отвернулась.

Как ей играть покорность? Как разрешать касаться себя, если каждое прикосновение тэнгу, как скальпелем по обнаженной коже?!

Сэдэо злился, наблюдая за избранницей, которая всем своим видом выражала отвращение к нему. Иглами по сердцу осознание, что принадлежащая ему женщина – ему не принадлежит. Невыносимо наблюдать застывшую ненависть в её глазах. Многие девушки, ставшие невестами тэнгу, долго не мирились с положением дел, однако, гнев Светы превосходил во множество раз!

Сэдэо провел рукой недалеко от оков – и те с эхом, разомкнувшись, гулко упали на каменистый пол. Девушка потерла красную отметину на запястье, цепляя большим пальцем… аквамариновый браслет. Она задрожала, смотря на него. Сэдэо надел на неё оковы раньше, намного раньше… ещё там, на рынке. Оковами стал этот судьбоносный браслет, который Света позволила надеть на себя демону по собственной воле. Она зажевала губы, сдерживая слезы. Обида внутри разрасталась чертополохом. Это её вина. Нельзя было идти за незнакомцем, нельзя было позволять садиться за свой столик, нельзя было позволять гладить свою руку…

Поднимая тяжелый взгляд на тэнгу, резко и с треском Света сорвала с запястья аквамариновый браслет. Отбросила в стену. Бусинки звонко раскатились по полу. А затем нависла тишина… Мрачная, давящая.

– Легче? – сумрачным голосом спросил Сэдэо. Его голос, что мелькающие во тьме серебристые отблески острого клинка.

– Я ненавижу тебя…

Сэдэо вздохнул и, поднимая одну бусинку, нервически процедил:

– Ты можешь остаться в этой маленькой, холодной комнатушке, либо пойти со мной в роскошные покои, подготовленные специально для тебя.

Её «комната-тюрьма» на самом деле была не самым приятным местом. Голые стены, каменистый пол, запах сырости, сквозняки… Но и за Сэдэо девушка не хотела идти, особенно, после подчеркнутого им «роскошные покои». Непозволительная роскошь для неё сейчас – это вернуться домой, а не комната с дорогими убранствами. Пусть там всё будет из чистого золота – Свете это не нужно. Ей ничего не нужно, кроме свободы. Она твёрдо процедила:

– Я останусь здесь.

Молнии между тэнгу и девушкой. Отчаяние демона и вызов в глазах Светы. Она упряма и непоколебима, как горы. Как же это раздражало Сэдэо… Он рявкнул:

– Хорошо. Оставайся здесь, раз так хочешь. – Демон перевёл дыхание и утвердительно объявил: – завтра я отведу тебя к отцу. Приготовься.

Света прошипела змеей, но Сэдэо никак не отреагировал. Развернулся спиной и направился тяжелыми шагами к выходу. На пороге добавил:

– Я позову служанок. Пусть они наконец-то переоденут тебя!

..Новое утро. Свету разбудили служанки и когда она их увидела, обреченно поняла: встреча с тэнгу ей не приснилась – всё было на самом деле.

– Мы пришли подготовить вас к встрече с правителем всех тэнгу, – в один голос сообщили они.

Будучи бессильной после стресса, Света всё делала на автомате: утренние процедуры, завтракала.

Потом следовали одевания.

..Надеть китайское платье – ещё та сложность. Оно состояло из нескольких слоев. Сперва на Свету надели белую сорочку, затем принялись надевать внутренние одежды, похожие на халаты, а затем уже была очередь «верхней» части – самого платья. Оно было золотисто-белое, искусно украшенное вышивкой. Золотистые силуэты фениксов струились по подолу платья и широким рукавам.

Волосы чужачки распустили, лишь несколько прядей зафиксировали заколкой с белоснежными орхидеями.

И пусть русская девушка сейчас напоминала самого ангела, спустившийся с девяти небес, себя же она рассматривала в зеркале отрешенно и скучно. Золотые наряды не вызывали… никаких эмоций. Даже если бы роскошное платье сменили на простое серое, то ничего бы не изменилось.

Персиковые сады в душе Светы завяли, когда вместе со свитой в «покои» пожаловал… Сэдэо. Она заметила его в отражении. Напряжение пошло по мышцам, и девушку затрясло от переполняющего гнева. Еле сдерживая себя, Света медленно обернулась. Служанки, стоявшие по обе стороны, поклонились.

То, какую стену возвела вокруг себя Мэйуми, проломить не мог даже Сэдэо. Хоть нарушит границы дозволенного, и девушка окажется в его объятиях, то ничего не изменится – она будет далека, и чувства её останутся неуловимы, как огненный феникс в небе. Это злило, изводило мужское нутро. Тьма глаз рассеивалась о стужу холодного взгляда.

Мужчина прошелся внимательным взором по избраннице снизу-вверх, рассматривая каждый миллиметр её изысканного наряда, и подмечал, насколько же это платье ей идёт.