Мысли ускоряли бег, боль в ладони усилилась. Арсений глянул на неё – бумага стала красной, и всё снова поплыло перед глазами. В туалет Клим его буквально затянул – ноги Арсения подвели. Ботинки со скрипом проехались по плитке.

– Я был бы рад, если бы ты мне немного помог, – немного ворчливо, но без раздражения, проговорил Клим, помогая вновь твёрдо встать на ноги. – Давай, Неженка, будь со мной. И желательно в сознании.

Упёршись одной рукой в столешницу со встроенными раковинами, Арсений попытался сосредоточиться, но сил хватило на пару секунд – его повело в сторону.

– Стоять! – Клим перехватил его за пояс и, чуть ли не приподняв над полом, провёл к к выступу в стене между раковинами, на котором можно было сидеть. Арсений сделал пару глубоких вдохов и прислонился затылком к прохладной стене. Стало легче.

– Зачем ты мне помогаешь? – Удивился тому, как устало и почти безучастно прозвучал его голос. Словно это не он находился в туалете с разрезанной ладонью.

– Делаю вклад в своё будущее.

– Индульгенция?

Арсений прикрыл глаза, представляя, как Клим стоит перед ним на коленях, прося отпустить грехи и смилостивиться на над ним. И эта картина – яркая и неуместная – буквально обожгла изнутри, вызывая всё более порочные мысли и образы.

Вместо ответа Клим взял его ладонь в свои руки и, мягко разжав пальцы, убрал окровавленную бумагу. Осмотре рану, встал и включил воду. Потом помог подняться ему и подставил ладонь под тёплую струю. Рану защипало, но Арсений старательно отводил взгляд в сторону, чтобы только вновь не начать терять сознание при виде крови. Он и так показал себя не с лучшей стороны – слабым и беспомощным. Причём второй раз подряд. Наверное, не зря Клим дал ему это дурацкое прозвище – Неженка.

– Держи. – Шум воды прекратился. Арсений взял протянутое ему бумажное полотенце и приложил к мокрой ладони. – Порез неглубокий, жить будешь.

Клим наклонился и подул на ладонь Арсения. Ему даже показалось, что Клим что-то зашептал на грани слышимости.

– Что? – неуверенно переспросил он.

– Желание загадываю, ты словно четырехлистный клевер. Постоянно попадаешь в неприятности, так может, принесёшь удачу мне?

Клим заулыбался, пока Арсений пытался осмыслить услышанное. Похоже к Климу возвращалось игривое настроение и желание подтрунивать над ним. При этом он продолжал сжимать его ладонь – осторожно, но крепко. И Арсений поймал себя на том, что ему и не хотелось, чтобы Клим отпустил его руку.

– Что ты загадал? – Арсений не смог сдержать любопытства.

– Скажу, и не сбудется, – ухмыльнулся Клим.

– Я не верю в чудеса, так что в любом случае оно не сбудется.

– Поспорим? – Клим протянул ладонь. – Я на сто процентов уверен, что сбудется.

– Спорят только дураки и дети. Я не ребенок и не…

– Хорошо! – Клим хлопнул в ладоши. – Спорить мы не будем, но я докажу.

– А если я не хочу? – Арсению словно передаётся уверенность Клима, и он готов спорить с ним ради спора.

– Даже ты не сможешь отказаться от того, чтобы ровно в полночь увидеть первый в этом году снег.

Глаза Клима загорелись. Он и раньше не казался Арсению серьёзным парнем, но сейчас открылся с какой-то новой стороны. Словно в нём прорезалось что-то по-детски светлое, когда в чудо искренне веришь всем сердцем.

Но, боясь поддаться этой странной магии, Арсений упрямо повторил:

– Я не верю в чудеса.

Сделал пару шагов к зеркалу. Чувствовал он себя намного лучше, но в ногах ещё ощущалась слабость. Клим тут же оказался рядом и поддержал, продолжая гнуть свою линию:

– Не верь, твоё право. Но, если я выиграю, то ты… – на секунду он закатил глаза, как будто и правда глубоко задумался. Вот только выдал с очередной усмешкой: – Тогда ты признаешь, что не умнее меня и мы с тобой на одной социальной ступеньке.

– Неужели тебя задели мои слова про гопника?

Арсений постарался заправить край рубашки под ремень. Взглянуть на себя в зеркало ему не хватало смелости – наверняка, видок у него ещё тот. Он же не Клим, который выглядел так, словно не было ни длинного рабочего дня, ни вечеринки после, ни возни с ним – Неженкой.

– Реально, глупо воспринимать мои слова всерьёз. Я же тебя совсем не знаю. Да и сказал их тогда, потому что сильно нервничал, да и ты меня не впечатлил.

Арсений не понаслышке знал, как могут ранить вроде бы случайно брошенные слова, и не желал быть причиной переживаний Клима. Хотя сам факт, что его могло задеть подобное, удивлял. Арсений был уверен, что у Клима толстая кожа и самомнение размером с него самого.

– А я считал, что наше рандеву тебе понравилось. – Клим как будто пропустил его тираду мимо ушей.

Но улыбка растянула его губы, и Арсений снова отметил, что Клим выглядит как-то иначе. Словно, узнав его чуть ближе, и сам стал более искренним и открытым. И Арсению это нравилось. И одновременно возвращало к тревожным мыслям. Нужно ли ему всё это? Точно не сейчас! Потому он постарался придать себе как можно более усталый вид. И, наконец, взглянув на своё лицо в зеркале, понял, что не обманул бы даже себя. На щеках играл румянец, смешанный из стеснения и азарта. Вздохнув, сдаваясь, спросил:

– Если я соглашусь, ты от меня отстанешь?

– Пожмём руки, чтобы тебе было привычнее? – вопросом на вопрос ответил Клим. Арсений не сразу, но протянул руку. – Отлично! А ладонь-то какая холодная, – хмыкнул Клим. – Но, значит, сердце у тебя горячее?

Арсений не знал, как реагировать на эти слова. Прекратив рукопожатие, он растерянно взглянул на свою руку. Клим всерьёз так считает? Что у него сердце горячее? Но это совсем не про него! Рассудительный и спокойный голос разума всегда был ему ближе, чем эмоциональные переживания.

– Так, сейчас у нас… – Клим отодвинул манжет, – одиннадцать сорок пять. Тогда нам пора, Неженка, а то все пропустим. Да и мимо «федералов» ещё надо пробраться. Готов?

Под «федералами» он явно имел в виду тех, кто продолжал веселиться в переговорной. И они пугали Арсения, не любившего пьяных людей. Но он кивнул, что готов, наверное, впервые искренне радуясь, что рядом с ним Клим.

Клим осторожно выглянул из туалета и подозвал Арсения.

– Разыгрываем двойную комбинацию, – бросил Клим и вытянул Арсения в коридор.

– К-к-какую?..

Арсений растерялся, совершенно не понимая, как действовать, если они всё же привлекут к себе внимание коллег. И его опасения уже через несколько секунд стали реальностью, потому что к туалету направлялась компания из четырёх человек. И в одном из них – только что глотнувшего алкоголь прямо из горла бутылки – Арсений узнал своего куратора. Попадаться на глаза Ивану Алексеевичу в таком растрёпанном, да что уж – откровенно жалком виде – Арсению совершенно не хотелось. От стыда за себя к щекам прилила кровь. И только мысль о том, что и сам Иван Алексеевич далёк от идеальной кондиции, немного успокаивала.

– Клим и…

Иван Алексеевич попытался высмотреть имя Арсения на его бейдже, в итоге заметил брызги крови, которые Арсений забыл стереть.

– Арсений, – напомнил Клим.

Клим впервые назвал его по имени. И для Арсения это прозвучало настолько волнительно, что, забыв о присутствии куратора, он обернулся на Клима и, словно загипнотизированный, уставился на него.

– И что у вас произошло? Драка? – Иван Алексеевич мгновенно стал серьёзным.

– Что вы, – поспешил успокоить его Клим. – Арсений распечатывал коробку с документами, но не очень удачно.

– А у Арсения языка нет? – полушутливо спросил Иван Алексеевич.

Но Арсений почувствовал: если сейчас не заговорит, то мнение о нём у куратора сложится такое, что о дальнейшей работе в компании можно будет забыть. Ему выпал шанс проявить себя в неформальной обстановке, и Арсений не имел права его упустить. Пусть ему придётся перешагнуть через себя. Во взрослой жизни ему было бы намного проще, если бы не приходилось вести такие вот разговоры – не всегда приятные и интересные, но необходимые для получения и развития нужных связей.