Арсений и сам не заметил, как паника просочилась в его голос. Для него ещё полчаса – а точно ли полчаса? – покажутся вечностью, если «крыша» совсем не потечёт. И хуже всего лишь то, что рядом Клим. Хотя лучше уж такая компания, чем совсем никакой.

– Неженка, спокойствие, только спокойствие.

– Тогда уж малыш. – Арсений неожиданно для себя улыбнулся и слегка расслабился.

История про Малыша и Карлсона не была любимой, но их отношения ему нравились.

– «Малыш» – избито. И ты же не мой парень, чтобы я так тебя называл. Хотя… В нашей ситуации можно и поймать момент. Всё сказанное и сделанное в лифте останется только в лифте. Что думаешь, Неженка?

От последних слов Клима Арсений даже забыл о накатывающей панике. Настолько они были… Неуместными? Пошлыми? И одновременно странно-возбуждающими. Арсений ощущал, как краска медленно заливает лицо. И совсем не от духоты или нехватки воздуха. Пытался придумать достойный ответ, но лишь стоял, проглотив язык. Зато Клим подошёл ближе. Похоже он только входил во вкус.

Клим поднял руку и опустил ладонь на стену возле головы Арсения. И, не сводя с него взгляда, ехидно и двусмысленно протянул:

– Что же сейчас будет, Неженка?

Арсений старался не смотреть на него, особенно на губы, изогнутые в ироничной усмешке, но не мог найти в себе сил, чтобы отвернуться. Словно заворожённый наблюдал, как Клим слегка прикусил нижнюю губу, показывая идеальные зубы, а потом повторил ещё раз. От покусываний к губам прилила кровь – они стали ярче, полнее. Арсений непроизвольно сглотнул, будучи уверенным, что Клим точно знал, как это выглядит со стороны.

Арсений буквально кожей ощущал уверенность и желание, исходящие от Клима. Или последним «фонило» уже от него самого? Неужели, это яркое, но до конца не понятное состояние – возбуждение? Арсений не испытывал подобного ранее, и ему нужно было время, чтобы всё проанализировать и разложить по полочкам. Он не привык к спонтанности и подобным приключениям. Да никогда и не желал ничего подобного. Размеренная жизнь была приятнее и понятнее и не убивала его нервные клетки.

– Так, что?..

Лицо Клима так близко, что Арсений закрыл глаза, окончательно теряя даже намёк на контроль ситуации. Будь что будет. Ему уже всё равно. Пожалеть он ещё успеет, вряд ли с ним за жизнь случится нечто подобное.

Он и с девушками-то не целовался. Вечер выпускного не брал в расчёт. Дарина много выпила и перепутала его со своим парнем, с которым у Арсения вообще-то не было ничего общего. И забыла об этом нелепом поцелуе в ту же минуту, как отстранилась от него, и её стошнило на асфальт.

Потому он даже не понимал,чего ожидать, но как ни странно в эту минуту почти жаждал этого поцелуя. Арсений так и не успел открыть глаза, как лифт дёрнулся и пришёл в движение. Красный свет, мигнув, стал белым. Открыв глаза, Арсений прищурился, и лишь спустя несколько секунд понял, что Клима больше нет рядом. Тот снова стоял, привалившись к стене, на этот раз подальше от кнопок. И даже не смотрел в его сторону, как будто минуту назад не было ни прикосновений, ни двусмысленных намёков. И это… обижало? В прошлом с Дариной он не чувствовал ничего, кроме досады, что пришлось вытерпеть её пьяную выходку. Теперь же испытывал разочарование. Этот поцелуй мог принадлежать ему, но так и не случился. И пусть Арсений не смог с точностью до ста процентов сказать, а хотел ли он его на самом деле, он бы навсегда остался в его памяти. Даже если бы он пожалел о нём. Странное ощущение, что его обманули… обокрали разжигало внутри злость на Клима.

До нужного этажа оставалось совсем немного, потому Арсений поспешил поднять коробки. При этом у нижней чуть не прорвало дно. Арсений вовремя успел поднять ногу и пристроить её на бедро, иначе бы документы веером разлетелись по кабине.

– Дерьмо, а не коробки.

Клим бросил ругательство как будто в пустоту, потому что так и не взглянул на Арсения. Продолжал стоять у стены, сложив руки на груди. Арсений поймал себя на остром желании поскорее выйти из лифта. Но едва двери открылись, как Клим оттеснил его в сторону, крепко перехватив за бока.

– Отойди, Неженка.

На этот раз он произнёс его прозвище иначе. Совсем не так, как в лифте. Грубо и пренебрежительно. Злость закипела внутри с новой силой. И Арсений пообещал себе, что ещё одна выходка со стороны Клима, и он выскажет ему всё своё недовольство. Впервые в жизни он забудет о своей интеллигентности и не конфликтности.

Стоило Климу сделать несколько шагов вперёд, как вокруг него раздались громкие крики:

– Штрафная! Штрафная! Штрафная, стажёр!

Пока пьяные возможно будущие коллеги крутились вокруг Клима, Арсений прошмыгнул мимо них, прикрываясь коробками. А ведь именно он мог оказаться в центре ненужного ему внимания, если бы Клим не вышел из лифта первым. Арсений задумался: а не знал ли Клим об этом заранее? И, пусть разозлив его, тем самым спас?

«Такие ничего не делают ради других, Арсений, не тупи!» Вот только убедить себя в этом не так-то просто.

Опустив на рабочий стол коробки, Арсений уселся на стул, украдкой поглядывая из своего укрытия на стеклянный куб, в котором и торчали все сотрудники, стажеры и даже начальство. Огромный стол в прозрачной переговорной ломился от тарелок, стаканов, бутылок, коробок. Офис занимал почти весь этаж, а столы сотрудников отделяли друг от друга лишь условные перегородки. Современно, ориентировано на команду, открытость и дружелюбие, но и без праздника в офисе стоял невообразимый гул. Сейчас же это вышло за пределы понимая Арсения.

– Это, что, весело? – пробурчал он себе под нос, открывая коробки канцелярским ножом.

– Вообще-то, да. Ради веселья всё и затевалось.

Голос Клима прозвучал словно из ниоткуда, испугав. Нож соскользнул в сторону, и на коричневую коробку закапала кровь.

Арсений схватил со стола белую бумагу для принтера, чтобы чем-то зажать рану и спрятать кровь.

– Ты ещё и обморочный? – Клим быстро оценил его неестественную бледность. – Пошли, помогу.

– Не надо… – Арсений упал в кресло, продолжая комкать бумагу в пораненной ладони.

Перед глазами заплясали чёрные мушки, а тело обмякло. Но даже в таком состоянии он не желал признавать, что ему нужна помощь. Уж точно он не попросит о ней Клима.

– А я не предлагаю, чтобы мне отказывать, Неженка. Иди сюда, – Клим взял его за здоровую руку и почти силой поставил на ноги, позволив опереться на себя. – Ты вообще ешь? Кожа и кости. Так же нельзя.

Клим присел, чтобы компенсировать их разницу в росте. Его слова про «кожу и кости» в другой ситуации обидели Арсения. Но сейчас он даже не злился. Тепло, исходящее от Клима, как ни странно успокаивало и помогало расслабиться. И Арсений, позволяя вести себя, не мог не признать – есть что-то приятное в этой «штуке» под названием «прикосновения». До этого вечера он почти никому не позволял прикасаться к себе. Но с Климом всё было иначе – его он подпустил к себе уже второй раз, и снова ему не было противно. Совсем наоборот.

Между тем Клим обхватил его запястье, прощупывая пульс, и незамедлительно прокомментировал:

– Я смотрю, тебе не так уж плохо.

Именно в этот момент Арсений повернулся к нему. Их лица вновь оказались слишком близко. На этот раз запах алкоголя, исходивший от Клима, не казался Арсению неприятным. И это открытие стало последней каплей в его размышлениях, отрезвив. Он ужаснулся своим мыслям. Тому, что в подобном ключе думал о незнакомо парне. Всё это было ново и необычно. Раньше он беспокоился об учёбе и подработке, иногда о друзьях или родне. И был не готов обнаружить, что Клим вдруг стал для него центральной фигурой.

Но следом пришла другая мысль. «А жил ли я вообще?» Арсений впервые в этом засомневался. Он словно взглянул на себя прежнего со стороны. Но ведь его всё устраивало. Он никогда не испытывал недовольства в отношении собственной жизни. Ему нравилось учиться, нравилось ставить цели и добиваться их, нравился его небольшой, но такой уютный мирок. Он точно знал, каков его путь: школа, университет, стажировка, а потом и работа в крупной компании, возможно, переезд за границу. В планах на будущее был ещё с десяток пунктов, и Арсений не сомневался – при должном усердии он сможет реализовать всё задуманное. И как так получилось, что полчаса знакомства с Климом заставили сомневаться в себе и своём образе жизни? Неужели теперь Арсений готов броситься в омут с головой?