– Здесь постоянно кого-нибудь убивают, всех и не упомнишь, – скучающим тоном сообщил Оливер. – Парни из 12-ого время от времени бьют ребят из 11-ого, шпана из 3-его и 4-ого устраивают драки квартал на квартал просто так, ради забавы. Бандиты из 8-ого громят приозёрные магазины. Короче говоря, убийством тут никого не удивишь.

И это страшно. Так страшно!

– На чужих нападают часто?

– Чужие здесь без сопровождения не ходят, даже гвардейцы.

– А если бы кто-то чужой захотел здесь спрятаться? Например, если бы он пробрался в Льеж без документов?

– Крыс, то есть незаконных иммигрантов, обычно заворачивают на пропускном пункте, – заметила Лиза и закатила глаза, мол, все это знают.

– Есть «норы». Если проберёшься в 12-ый через мёртвую зону у озёр, то минуешь пропускной пункт. Нужно добраться до водоочистительного комбината, пройти через трясину у складов, и ты в 12-том, – поделился знаниями Оливер.

– Говоришь со знанием дела! – усмехнулся я.

– Мы с парнями как-то бродили там, собирали мусор на утилизацию. Мерзкое местечко! Генератор давно вышел из строя, так что никаких фонарей и камер, дроиды не работают. Могут, конечно, охранники заметить, но ночью-то все кошки серы. Притворись, что работаешь на комбинате, никто не будет требовать пропуск. Воры туда не суются, всё равно красть нечего.

– У нас проблемы, – замогильным голосом объявил Тим. – Гарри не отвечает. А его сестра сказала: он не ночевал дома. Его родственники отправились на поиски.

Проклятье. Не бывает таких совпадений!

– Вы ведь знаете, где живёт Гарри? Отведите меня туда, я дождусь его родных, а потом провожу вас домой.

– Если задержишься надолго, опоздаешь на последний электробус, – заметила Лиза. Девочка всегда переживала за меня. – Такси отсюда не вызвать. Где же ты заночуешь?

– Ничего, я прорвусь. Слушайте, ребята, та молодая женщина была зарезана лазерным ножом, – подростки присвистнули. – Такое здесь встретишь нечасто. Вряд ли убийца – кто-то из местных. Это значит, что здесь, похоже, объявился маньяк с опасным оружием.

– Жертва всего одна, вряд ли это маньяк. Или ты думаешь, что Гарри…? Учитель Алекс! – даже Оливер встревожился не на шутку.

– Я ни о чём не думаю. Ещё ничего неизвестно. Но передайте всем остальным, чтобы после занятий ходили группами, по освещённым местам, ладно? Не суйтесь в 12-ый квадрат. Праздное любопытство тут совсем не к месту.

***

Семья Гарри жила ближе всего к озёрам, в зловонной крысиной норе. Темно там словно в могиле. Ребята и я освещали дорогу карманными фонарями. Узкие улицы, выбитые стёкла в окнах магазинов, погасшие вывески, горы мусора, наваленные у неровных, осклизлых стен, и вонь, страшная вонь. Ужас! Как можно здесь жить? Как можно даже заикаться о том, что это место пригодно для обитания? С экранов то и дело талдычат про создание благоприятных условий для работы дроидов, но забывают про людей. Почему-то именно на обычных людей, на тех, кто особенно нуждается в социальной защите, всем и наплевать.

Первый этаж жилой башни. Длинный полутёмный коридор, череда дверей. Внизу бывают перебои с электричеством, там плохо работают электронные устройства. А ещё в Синем секторе смертельно жарко, и создаётся ощущение, что вокруг всё гниёт, тухнет и разлагается.

Квартира Гарри – седьмая от входной двери.

– Стучи громче. Жанна, сестра Гарри, написала, что они ещё не вернулись. Дома только дед. Он почти ничего не слышит,– сообщил Тим.

И правда, дедушка продолжит спать, даже если к нему заявится целый гвардейский полк. В конце концов, мы попали внутрь, но он не мог толком ничего объяснить, ведь не помнил, что у него есть внук. Слабоумие – бич нашего времени. За последние столетия продолжительность жизни сильно увеличилась. Ныне люди в среднем живут до девяносто пяти – девяносто восьми лет, а то и дольше. Вернее человеческое тело живёт, а вот разум – нет. Мозг оказался самым уязвимым из органов. Он стареет и умирает, и человек мучительно медленно, шаг за шагом перестаёт быть собой. Мы знаем так много о мире и, казалось бы, повелеваем им, но вот с этой проблемой справиться никак не можем. Лекарства нет. Отдельные препараты лишь на время отодвигают приближение неизбежного, а сильные таблетки стоят очень дорого. Эти больные становятся совершенно неадекватным (одна только моя бабуля чего стоит!), но в тоже время абсолютно беспомощными. Они нуждаются в постоянном, специализированном уходе, но это не предусмотрено страховкой.

Старик, тощий и полуодетый, со сморщенным, покрытым грязью лицом, был напуган и растерян. Едва ли он говорил, скорее, мычал, и ещё ковылял туда-сюда по комнате, дергая себя за пучки неровно подстриженных седых волос. Подростки от подобного зрелища совершенно оробели и спрятались за моей спиной. Обычно дедушку оставляли на попечение Жанны или, на худой конец, соседей, но исчезновение Гарри изменило приоритеты, и старик был представлен самому себе.

Я постарался успокоить больного, как умел, и сплёл ему целую сеть из отборной чуши. Ребята молчали и глазели по сторонам. Квартира Гарри. Одна комната с обшарпанной мебелью и слоящимися от сырости обоями, в которой ютилась вся семья. Двухэтажная кровать для Гарри и Жанны, кресла-трансформеры для отца и деда. Три угла были огорожены друг от друга вылинявшими занавесками: угол для отца, угол для детей, угол для старика. Тогда занавески были раздвинуты, и мы могли увидеть убогую мебель и личные вещи семьи. В квартире ещё имелись маленькая кухня и санузел.

Я не раз бывал в таких домах и после устраивал длительную прогулку по секторам Среднего, моего родного района, кажущегося раем по сравнению с этой дырой. Я изо всех сил старался избавиться от чувства гадливости и не мог. Сладковатый запах разложения человеческих тел и надежд ещё долго преследовал меня повсюду.

К счастью, вернулись отец и восьмилетняя Жанна. Гарри они так и не нашли.

– Я связался с гвардейцами, они разошлют ориентировки постам. Пока это всё, что я могу сделать, – сообщил я родственникам пропавшего. Всегда нелегко признаваться в своём бессилии, но тут уж ничего не поделаешь. Легче найти иголку в стоге сена, чем ребёнка в Льеже. Взрослого отыскать проще, ведь после восемнадцати лет всем гражданам ЕАК вживляют ID-чипы. С их помощью можно отследить не только передвижения человека, но и совершение им крупных сделок: купли-продажи, дарения, регистрации движимого имущества.

Папа Гарри работает на водоочистительном комбинате у Арденнских озёр. Я видел его пару раз на родительских собраниях. Высокий, но сутулый, заросший, хмурый. В общем-то, неплохой человек, любящий отец.

– В участке отказались принимать заявление. Нужно ждать двое суток, – сказал он хриплым, грустным голосом. – Мы обзвонили все больницы, обошли район. Гарри не встречался с друзьями, не заходил в Школу, не был на работе…

– Скажите, мистер Питерс, у Гарри уже были уходы?

– Что-то я не пойму…

– Не уходил ли Гарри из дома на некоторое время?

– Чего ради? – недоумевал мистер Питерс. – Зачем ему уходить? У Гарри нет других родственников, кроме нас. Куда бы он пошёл, мистер Орелли?

Я не стал углубляться в эту тему. Бедняга был подавлен. Лучше вернуться к разговору, когда Гарри найдётся и расскажет, что с ним случилось. Я не слышал, чтобы парнишка жаловался на отца, по крайней мере, Гарри никогда не говорил о нём плохо. Его семья очень бедна. Они живут  в квартире, которая хуже собачьей конуры, с гниющим полом и отслаивающимися обоями. Отец работает и день, и ночь. Гарри с одиннадцати лет перебивается случайными заработками. В скором времени и Жанне предстоит искать работу. Да ещё и больной дедушка, которому нужны сильнодействующие препараты. Темнота, никакого просвета, любой бы захотел уйти. Но вряд ли Гарри вот так просто покинул отца и сестру. Добрый и смышлёный парнишка, он, несмотря ни на что, неплохо учился, мечтал поступить в колледж, хотел помочь отцу деньгами. Что же с ним стряслось?

***