− Дай сюда, − Ян кивком указал на нож.

Резкий шаг навстречу инстинктивно заставил меня шарахнуться. Ласточкой слетав с кровати, я замерла у дальней стены. Что-то в Яне мне не нравилось. Нет, конечно, он всегда был засранцем, но сегодня ощущалось что-то прямо сверхмерзкое.

От Яна веяло угрозой.

− А какого, прости, фига, ты, вообще, тут забыл? Да еще и ночью?

Уголки губ Яна тронула легкая улыбка. Вот только от нее, почему-то меня словно мороз по коже продрал.

− Ты идиотка. Даже вот эта деревяшка — Ян постучал по двери, − умнее тебя. Ладно, забудь. Я уже упустил момент.

И почему только после его сомнений в моих умственных способностях я начала более-менее догадываться, что, пожалуй, лучше бы я встретилась с целой бандой грабителей, чем с одним Яном?

− Уходи. Это мой дом теперь.

Словно всерьез готовясь драться, я выставила лезвие перед собой. Все-таки, хорошо, что я догадалась прихватить его вчера!

− Ой, да не смотри ты на меня так, − Ян улыбнулся еще шире. Он видел мой страх и теперь вовсю наслаждался им.

Прямо как в старые добрые (ага, если бы), времена.

− Я сейчас закричу!

− Кричи.

Я открыла рот, как рыба, посмотрела на Яна и вновь закрыла. Даже при огромном желании, я не смогла бы закричать: инстинкт подчинения, так долго и тщательно вырабатываемый сначала Хозяином, а затем, клубными порядками, железными когтями взял меня за горло, не позволяя вырваться наружу ни звуку.

Выход был один: бежать.

Маленький, совсем незаметный шажок влево и с Яна сразу слетела все напускная веселость. С невозможным для его туши проворством, он метнулся мне наперерез и схватил за плечо, увлекая вниз, заламывая при этом вторую руку за спину.

− Мне кажется, ты обронила что-то, − промурлыкал Ян. Не отпуская моего запястья, он наклонился за ножом. — Я ненавижу причинять людям боль, но… здесь тебе и место! Поклоняйся мне, стоя на коленях! Хотя, нет, я пошутил. Я обожаю причинять людям боль.

− С-сука, − ощущение было, словно мне сейчас оторвут руку, и она навсегда останется в лапах у Яна, − ты там кукухой, часом, не поехал?

Фраза по задумке должна была выйти саркастичной и ядовитой, но получилась скорее, жалобной.

− Не скули. А то, − Ян фыркнул, − присоединишься к своему хозяину раньше времени. А у меня на тебя планы.

Так. Собраться. Надо собраться и побороть этот гребанный инстинкт подчинения, прекратить, в конце концов, слушать этого урода, как завороженная! Что там говорят в таких случаях? Не вступать в диалог с преступником? А если уже вступил?

Да и что я, блин, могу сделать в нынешнем положении?! Этот гад гораздо, гораздо сильнее меня, это ежику понятно!

Ян сильнее сдавил мне плечо. Правой щекой я почувствовала горячее, прерывистое дыхание. Острие ножа скользнуло по моим лопаткам. Я дернулась, инстинктивно подаваясь вперед. Ян шумно выдохнул.

− У тебя красивая кожа. Она меня всегда нравилась. Жаль, что придется ее порезать.

Замаха я не увидела, только на самой границе взгляда мелькнуло, бликуя, лезвие. Спину ожгло болью. По пояснице наперегонки покатились щекочущие теплые капли.

− Ян, ты… Говнюк, это же кровь! Какого хрена ты делаешь вообще?! Я больше не чья-то собственность!

− Я знаю, знаю, хорошая моя, − Ян добавил в голос чуток теплоты. Той самой, с которой он обращался ко мне при самой первой встрече. — Да, кровь. Я, по-твоему, хотел добиться чего-то другого?

По лопаткам прошелся влажный язык, слизывая выступающие на коже кровавые капли. А спустя еще секунду спина взорвалась новой порцией боли.

Плотный туман застилал разум, но в чем-то я даже была ему благодарна за это: в таком состоянии боль казалась менее острой. В какой-то момент сквозь завесу удушливой паники пробилась одна-единственная мысль: никто не придет.

Полиция не станет вмешиваться в происходящее в этом доме. Соседи? Нет. Высокие заборы и удаленность домов друг от друга напрочь отбивают у здешних жителей какое-либо любопытство и не оставляет мне никаких надежд на спасение. Это я усвоила еще со времен своей жизни на цепи.

Хозяин… Пожалуй, он был единственным, кто мог повлиять на ситуацию и кого Ян по-настоящему боялся.

Был.

Говорят, душевная боль самая сильная. Может, именно мысли о Хозяине не позволили мне окончательно сойти с ума. Всю эту ночь, растянувшуюся для меня в вечность, Ян игрался со мной, как кошка с мышью. Время от времени он откладывал нож в сторону и откидывался на кровать передохнуть. Склоняя голову то на одно плечо, то на другое, он наблюдал за моими попытками если не встать, то хоть отползти в сторону, подальше от мучителя.

− Ты истекаешь кровью, − в какой-то момент произнес он без прежнего веселья или какого-либо глумления. Сухо озвученный факт. — Еще несколько часов и ты умрешь сама по себе.

Шум в голове нарастал. Слова Яна эхом раздались в воспаленном сознании, заставляя отвлечься от размышлений о Хозяине и вновь вспомнить о собственном теле. Только сейчас я обратила внимание, что давно уже не чувствую ни ног, ни рук — конечности словно онемели и начисто отказывались слушаться. А тот тихий назойливый звук, единственный, нарушавший эту предрассветную тишину — мой беспрерывный скулеж.

− Окей, поиграли и будет. К твоему сожалению, у меня не так много времени, чтоб ждать твоей самостоятельной смерти.

Ян медленно, будто нехотя, поднялся с кровати. Взял нож.

Все, это конец. Финишная прямая моего никчемного существования. Сейчас он сделает еще несколько шагов и вонзит этот самый нож мне в живот. Или решит перерезать горло? В любом случае сейчас будет очень больно.

Зато потом есть шанс снова встретить Хозяина…

Ян хрустнул костяшками пальцев, разминая уставшие от напряжения, руки. Звук вышел слишком обыденным и при этом отталкивающий. Покорно умирать расхотелось. Наоборот, в мозгах неожиданно резко прояснилось: неужели я, столько испытав на собственной шкуре от горе-доминантов и выжившая при этом, позволю какому-то… свитчу решать мою судьбу?! Нет уж! Нужно постараться выбраться отсюда во что бы то ни стало!

Я исподлобья уставилась на Яна. Он поймал взгляд.

− Извини, − сказал он, − извини. У меня нет выбора. Мне очень жаль.

Он замешкался всего на секунду, но мне хватило и этого.

В нечеловеческом рывке я метнулась к окнам. Если я смогу выбраться наружу, то мои шансы выжить увеличатся как минимум вдвое.

Человек — существо крайне выносливое и изворотливое. Особенно если на кону стоит собственная жизнь.

В отчаянном порыве я схватилась за ручку балконной двери и что было сил, потянула.

Заперто.

Ян насмешливо кашлянул за моей спиной. Отталкиваясь руками от окна, я поползла вдоль стены к выходу. Воздух с хрипом врывался в легкие. Дверь в коридор была так далеко, а Ян так близко…

− Поиграем в догонялки? — спросил он. — Пожалуй, я все-таки найду еще несколько минут на такое шоу.

Спустя четыре шага силы снова начали покидать меня. Оставшиеся метры я преодолевала ползком. По ламинату протянулся кровавый след. Горло сдавил ужас, затрудняя и без того тяжелое дыхание. На то, чтобы тратить его на разговоры не было и мысли.

«Вставай, − как заклинание твердила я самой себе, − вставай и беги, даже если не можешь. Вставай или умрешь!»

Всхлип. Рука схватилась за дверной косяк. Поворот за угол. Передо мной бесконечно длинный коридор и дверь.

Дверь на улицу!

С утроенной силой я поползла вперед. Пускай в глубине души я понимала, что только оттягиваю неизбежное, продлевая собственные страдание, но сдаться сейчас было бы слишком глупо.

Ян неторопливо следовал за мной. На каждый его шаг приходилось два-три моих. Руки свитча по локоть обагрились местами запекшаяся, кровь.

− Хватит уже. Я итак с тобой уже порядочно натрахался!

Нож рассек воздух. Лезвие со свистом врубилось мне в ребра.