Олав действительно старался сделать омеге приятно и в какой-то момент Март кончил, хотя казалось, что он совсем ничего не чувствует. После оргазма пустота внутри стала ещё более оглушающей, не хотелось ничего, и было уже не важно, что Олав его просто использует, безжалостно и очень грубо. Март запутался, не понимая, что сильнее его расстраивает: их первый секс без обоюдной договоренности или то, что для Олава Март всего лишь временная игрушка. А Март мечтал о настоящих, долгих и трепетных чувствах. Если бы Олав сейчас сказал ему о любви, все стало бы проще и лучше. Но Олав довольно сопел, напоминая Марту, что таких как он, у наглого альфы вагон и маленькая тележка. И что, наигравшись, Олав исчезнет из его жизни, забив на шантаж и насилие. И от этого было действительно обидно.

– Так хорошо с тобой, – сонно пробормотал альфа, стягивая с себя использованный презерватив и небрежно забрасывая его в мусорник. – Давай ложиться спать, завтра рано в колледж.

– Уйди из моего дома, – тихо произнёс Март, так и не пошевелившись, после того как Олав срезал с него стяжки и нежными движениями растёр затёкшие руки.

– Мне некуда идти, маршрутка уже уехала, я живу за городом, и добраться туда уже не смогу.

– Пешком, – всё так же безэмоционально произнёс Март, – иди домой пешком.

– Шутишь? – с непониманием удивился Олав.

– Нет.

– Ну и уйду! – обиделся альфа.

Быстро собрав свои вещи, он вышел, хлопнув дверью, но Март даже не шелохнулся. Омега лежал неподвижно на постели, рассматривая переплетение нитей на покрывале и вдыхая стойкий запах альфы. Запах, от которого раньше кружилась голова, и ноги подкашивались, а теперь хотелось бежать и прятаться. Почему обида на Олава была такой горячей? Растекалась в груди болезненной ревностью, напоминала, что им просто воспользовались, а омеге так хотелось настоящих чувств.

На следующее утро Олав появился в колледже поздно, сонный и помятый. И Марта в первый момент уколола совесть, что он в мороз отправил человека на улицу, но совесть быстро успокоилась, когда Олав не обратив внимания на Марта, подсел к Ари, и, положив тому руку на спину, стал что-то нашёптывать. Уткнувшись в книгу, Март хотел убраться из класса и не видеть Олава больше никогда в своей жизни.

День прошёл в затуманенной дымке, омега всё ждал, что Олав, как и прежде, будет над ним издеваться, или хотя бы проявит немного внимания. Но Олав к Марту так и не подошёл, может просто был занят подготовкой праздничного вечера, а может, обижался на то, что его выгнали. И Марта разрывало между желанием подойти самому и извиниться за свой поступок, и желанием наказать Олава ещё сильнее, за то, что тот дважды без дозволения брал его силой. Только вот наказанным Март чувствовал себя сам. Без Олава было ужасно плохо, тоскливо без его задорного, слишком громкого голоса и раскатистого смеха, и холодно без случайных прикосновений и поцелуев.

Вечером Март на тренировке чувствовал себя разбитым, руки не держали и он сорвался, сильно ударив бедро. Тренер растёр ему ногу разогревающей мазью и отправил домой. Но на улице лило как из ведра, а Март забыл зонт, и ему казалось, что ещё немного неудач на его голову и он будет реветь похуже, чем тёмные тучи над головой.

– Тебя проводить? – раздалось над ухом, и Март с удивлением увидел Олава рядом с собой. Предаваясь жалости к себе, он не заметил, как альфа вынырнул из-под тёмной стены дождя и прикрыл Марта своим зонтом.

Март опустил голову и что-то неуверенно промямлил, не зная как рассказать как больно и плохо, то ли с ним, то ли без него. Но Олаву и не нужно было ничего объяснять, он обнял омегу и тихо шепнул ему в макушку: «прости».

Марту было всё равно, за что альфа извинялся, хотелось просто прижаться носом покрепче к горячей груди и слушать, как тревожно бьётся чужое сердце. Олав заботливо погладил омегу по промокшим волосам, поправил очки и предложил свой локоть, чтобы идти ему было проще. Но заметив, что омега хромает, удивился и спросил что случилось.

– Сорвался с шеста, – пояснил Март.

– Ну, ты – неуклюжий, как ещё не расшибся? – рассмеялся Олав, и Март тяжело вздохнул, поняв, что этот альфа никогда не исправится.

– Зайдёшь ко мне? – отпускать альфу не хотелось. С Олавом было хорошо и спокойно, особенно когда тот не домогался. За день отстранённого холода исчезли все прошлые страхи, и Марту теперь казалось, что Олав не так уж и плох, особенно когда искренне и нежно обнимает его. Где-то в глубине подсознания мелькнула мысль, что это ненормально – желать близости со своим насильником. Но мысль эта быстро пропала за детским желанием быть кому-то нужным. А Март чувствовал, что Олаву он действительно нужен. И не только для постельных утех. Но зная наклонности альфы, на всяких случай уточнил: – На чай.

Олав усмехнулся, от его задорной улыбки Марту стало легко. И сейчас омеге даже казалось, что он может понять и простить Олава, смириться с его нездоровым чувством юмора и безумным желанием контролировать и доминировать над Мартом. Между ними почти не было разговоров и слов, и омеге и не хотелось ничего объяснять. Навряд ли Олав бы смог его понять, альфа жил в каком-то своём, нереальном мире. Но может, в этом и не было ничего плохого, Март просто ещё не понял, как правильно его воспринимать.

– Не, мне домой надо. А то дед вчера так всыпал за ночное появление, что я до сих пор сидеть не могу! – Альфа показательно потёр повреждённое место, ласково улыбнулся и оставил лёгкий поцелуй на замёрзших губах. – До завтра!

– Пока, – махнул ему рукой Март и с сожалением стал смотреть, как скрывается под тёмным дождём этот несносный, грубый и очень нужный парень.

/Mari Boine – Mu ustist, eŋgeliid sogalaš

В пятницу с самого утра Олав крутился, стараясь поспеть везде и всюду. Командовал людьми, сам активно занимался подготовкой и пытался уделять внимание Марту, который быстро сникал, если про него не вспоминали. Реакция омеги Олава очень радовала. После их первого секса Март немного зажался, и альфа чувствовал, что парня мучают какие-то внутренние переживания, да и после второго Март был замкнут, и может, даже разозлён. Но когда Олав решил на омегу пообижаться, тот стал совсем потерянный, на уроках чуть не плакал, и Олаву стало стыдно за своё ребяческое поведение. Омеги ведь очень чуткие и сложные существа, с ними нужно быть осторожным.

К последнему уроку голова шла кругом, столько всего осталось не выполненным и ещё больше не начатым. Пришлось в добровольно-принудительном порядке собрать ребят и приписать их к общественным работам. Март тоже согласился и у Олава от его присутствия включился заряд бодрости. К четырём оформление зала было почти закончено, большая часть ребят убежала за костюмами, Март доклеивал светящиеся фонарики-тыквы, а Олав помогал техникам установить аппаратуру для диско. Уже почти закончив, Олав с разочарованием обнаружил, что длины кабеля питания не хватает и надо идти за удлинителем, а никого из помощников и не осталось.

– Пошли со мной! – вытащил он Марта из кучи бумажек.

– Куда? – немного испуганно пробормотал омега и Олав нервно облизнулся. Как у Марта выходило быть таким соблазнительным, он не понимал.

– Покажу, – шепнул он ему на ухо, и с ещё большим удовольствием замечая, как сжалось тело и участилось дыхание Марта, словно предвкушая что-то особенное, совсем не связанное с учёбой.

Удлинитель можно было взять в кабинете труда, но Олав уже давно хотел показать Марту другое место. Спустившись к спортивному залу, и проведя его к техническим комнатам, Олав завёл омегу в самую старую часть здания. Лет сто назад тут были бомбоубежища, но их давно перестроили под склады. Света было мало, проводка была старая и лампочки редко меняли. И всё же, увлечённый историей, Март не остался равнодушным к влажным куполообразным сводам и кирпичной кладке стен.

– Это ещё не всё! – заговорчески произнёс Олав. Подобрав удлинитель, он повёл омегу дальше.