– Нет, это ты плохо занимался! – выкрикнул ему в лицо Март и, спасаясь от дальнейших разговоров, сбежал.

От Олава хотелось избавиться раз и навсегда. А ещё лучше – перейти в другой колледж. Но вместе с тем, что-то внутри требовало снова встретиться с этим наглым альфой, объясниться, высказать всё, что чувствует. А потом отдаться ему по-настоящему, со страстными стонами и обоюдным неземным удовольствием. От таких мыслей было обидно и Март винил себя в слабости.

Просидев весь день взаперти, и обдумывая как поступить дальше, он всё же решил позаниматься с Олавом. Но и обезопасить себя ещё одним учеником. Поэтому перед сном он отправил альфе сообщение, что заниматься они будут в среду. А потом написал старосте и попросил назначить ему ещё одного студента.

Весь вторник и среду Олав крутился рядом с довольной миной, всё так же засыпал шуточками, но либо у Марта выработался иммунитет, либо они уже не были такими оскорбительными. Несколько раз Олав зажимал его на переменке, но омега всегда находил способ как от него сбежать и старался держаться в компании. В среду к последнему уроку Олав уже явно страдал от невнимания и, отловив его в раздевалке, вывернув руки, заставил целоваться на глазах у сокурсников.

– Ты меня намеренно игноришь, что ли? – серьёзно спросил Олав, взглядом выгоняя свидетелей. – совсем от рук отбился, мой раб?

– Я тебе не раб!

Рука альфы скользнула под горлышко водолазки и дёрнула за ошейник. Март вспыхнул, вспомнив, что зачем-то одел эту вещицу утром, словно по привычке, а теперь она ему напоминала о его положении, и что альфа крепко держит своим шантажом.

– Я тебя наказываю, за непослушание, – прошептал ему Олав горячо и соблазняюще на ухо, продолжая тянуть за ошейник, – будешь стоять тут неподвижно, пока я не закончу свои дела, а потом вместе пойдём к тебе заниматься.

Отпустив Марта, Олав довольно улыбнулся и скользнул поцелуем по губам омеги, словно ободряя. И Март так и не посмел сдвинуться с места, ковыряясь в своих мыслях и ощущениях, пытаясь понять: насколько сильно он ненавидит этого наглого альфу, почему до безумия его хочет и как будет спасаться от постыдного положения, которое уже давно выходило за рамки норм человеческой морали.

– Он меня изнасиловал! – словно напоминая сам себе, сказал в пустоту коридоров Март. Только в воспоминаниях о вчерашней ночи ничего кроме обиды не сохранилось: ни стыда, о котором писали в бульварных журналах, ни презрения к себе или Олаву. Лишь горечь от недопонимания и холод оставшийся после того, как Олав из него вышел.

Олав появился почти через два часа, всё это время Март стоял, почти не шевелясь, не столько подчиняясь глупому приказу, сколько погружённый в свои мысли. У альфы с собой была большая коробка с цветными бумагами, клеем и торчавшими жгутиками пластиковых стяжек. Видимо он взял работу по оформлению зала с собой, или утаскивал остатки. Март не поинтересовался.

По дороге к дому Олав что-то весело рассказывал, пытался шутить, а Март чувствовал себя оглушённым. Он не мог поверить, что Олав не придаёт значения случившемуся, что для него всё это кажется нормальным, более того альфа выглядел счастливым, хватал Марта за руки и пытался утянуть его в своё веселье. Потешаться он прекратил, когда рядом с домом Марта обнаружил Синдри, и тот, улыбаясь до ушей, заявил, что пришёл заниматься.

– Что? Зачем? Третий лишний! – тут же заявил Олав, выталкивая парнишку из дома.

– Мне надо, я ничего не понимаю. Март обещал помочь!

– Я обещал, – немного апатично Март втянул Синдри в дом и велел всем подниматься в его комнату.

Большую часть объяснений Олав прожигал взглядом помешавшего его планам вертлявого омегу. Когда же Март раздал задания, чтобы проверить усвоенный материал, попросил его приготовить для всех чай. И оставшись наедине вручил Синдри двадцатку.

– Сейчас ты сваливаешь и не мешаешь мне заниматься с Мартом, а если уйдёшь незаметно, то получишь ещё столько же.

Синдри ненадолго задумался, пытаясь всё взвесить и понять, зачем это Олаву потребовалось его прогонять, а потом, весело кивнув, сообщил:

– Хорошо! Но потом Март позанимается со мной отдельно, я тоже хочу индивидуальные занятия!

Олав лишь отмахнулся и помог омеге спуститься с лестницы. В прихожей вручил ему вещи и выставил за дверь, не давая болтать. Ещё до того, как Март вернулся в комнату, Олав уже занял своё место и сделал вид, что глубоко погружён в решение задач.

– А где Синдри? – удивился омега, заметив пропажу.

– В туалет вышел, – Олав забрал у Марта поднос, переставил его на стол и, притянув его за ошейник, прижался к мягким губам.

Первое мгновение Март даже начал отвечать, а потом дёрнулся, сам не понимая себя и своих желаний. Олав нежно улыбнулся и погладил его ладонью по щеке.

– Хочу тебя, – сказал альфа, и Март отскочил от него так сильно, что, натолкнувшись на стол, расплескал чай в чашках и уронил ручки на пол. – Ты мне снишься, снится наш первый раз…

Олав снова притянул Марта к себе и поцеловал, теперь это был грубый и настойчивый поцелуй, напоминающий их прошлую встречу в этой комнате и Марту показалось, что все прежние ощущения и страхи вернулись в одно мгновение.

– Прекрати. Синдри скоро вернётся!

– Не вернётся. Он пошёл домой. Потому что я хочу побыть с тобой! – Альфа продолжал ласкать ему губы, страстно обжигать дыханием кожу и с силой прижимать к себе, заставляя Марта чувствовать себя пойманной в клетку мышью. Омега стал задыхаться, дёргаясь в крепких объятьях, пытался кричать и истерично колотил Олава кулаками.

– Не бузи, – рыкнул на него альфа и ловко перехватив запястья, скрепил их вытащенным из коробки жгутом. Подтолкнув омегу к постели, вторым жгутом он стянул ему руки чуть выше локтя. – Вот так ты мне больше нравишься, – с садисткой усмешкой произнёс Олав и стал стаскивать с Марта одежду.

Омега не кричал, на него то накатывало раздражение, что Олав снова делает все по-своему, то горячее возбуждение. И от всех этих эмоций Март чувствовал себя беспомощной куклой в руках садиста. Твёрдые пальцы альфы, его грубые нетерпеливые движения и сбившееся дыхание во влажных поцелуях на онемевшей коже – все это возбуждало, заставляя похоть контролировать тело и разум.

Течка была уже слабой, но Олаву казалось, что омега течёт от желания. Одуряющий запах Марта превращал мозги в сгустки желе и все сомнения ушли, не оставив ничего кроме нестерпимой тяги к прекрасному телу. От захватывающей сердце нежности трясло, хотелось целовать его всюду, оставить свои отметки и, связав такого податливого и прекрасного омегу, закрепить рядом с собой навсегда – Олав был уверен, что Марту понравится подчиняться и быть его собственностью.

Немного размяв проход пальцами, Олав погладил его изнутри, задевая чувствительное место, отчего Март вздрагивал и тихо постанывал, выдавая свое желание. Альфа восторгался происходящим, нашёптывал Марту пошлые глупости, не замечая, насколько тот скован. Прежде чем войти, Олав притронулся обжигающими поцелуями к напряжённому раскрасневшемуся анусу, заставляя омегу трястись от стыда.

Звук шуршащей обёртки презерватива вызвал у Марта новую волну отчаянья, он стал скулить, елозя со связанными руками, попытался встать, но альфа придавил его сильно рукой к постели. Слёзы градом покатились из глаз, а когда Олав, слишком поспешно и небрежно вошёл в него, омега вскрикнул от боли.

– Не надо, пожалуйста, – взмолился Март.

– Сейчас будет хорошо, – Олав замер, давая привыкнуть к себе, и провёл пальцами по спине, расслабляя застывшие мышцы и успокаивая.

На омегу это подействовало по-странному умиротворяюще. Март выдохнул, отринул все мысли, оставляя своё тело для употребления. Мелькнула мысль, что всё могло быть и хуже, а этот наглый альфа был объектом его эротических фантазий и Март мечтал о нем и дрочил слишком долго. И Олав, по крайней мере, предохраняется…