В субботу я отогнал свой Крузак в автосервис, взял такси и поехал к Алу. Несмотря на свободную дорогу водитель умудрялся плестись, как черепаха. Это дико раздражало. Я вспомнил те чудесные времена, когда за секунду мог оказаться, где душе угодно. Стараясь отвлечься, я представил, как надеру задницу известной особе. Вывести её на эмоции было легче лёгкого и, зная особенность вторгаться с чужие мысли, уделать не составит труда. И нет, я не собирался разводить её на секс. С этой придётся повозиться, а мне тупо лень.

Машина притормозила у ворот двухэтажного коттеджа. Я сунул водиле две купюры по «пять рублей» и вылез, не дожидаясь сдачи. Ворота открылись, едва палец коснулся звонка. Я пересёк заснеженную лужайку и зашёл в прихожую. Уловив запах жареного мяса желудок требовательно заурчал. Я стянул ключи от Порше, лежащие на тумбе, и пошёл на кухню. Застал брата за готовкой.

– Ал, я возьму твой Порше.

– Это не было похоже на вопрос.

– Ты всё равно на нём не ездишь.

– Он мне дорог, как память. У тебя бабла немерено, купи уже спорт кар.

– Твой счастливый.

Он собрался возразить, но его отвлекает телефонный звонок.

– Привет, родная, как ты там?

– Забери меня отсюда! – заголосила из динамика Кира.

Ал поморщился и метнул на меня трагичный взгляд. Я потряс в воздухе брелком и быстренько свалил, пока он опять не начал читать мне нотации.

Я прибыл на Воробьёвы, когда основной заезд закончился и отправился искать Кострому.

– Хаюшки! Тебя тут уже спрашивали.

Он кивнул в сторону владелицы серой мазды. «Роллс Ройс» стояла, облокотившись на дверцу и смолила сигарету короткими затяжками. Я спрятал руки в карманы и зашагал к ней. Она прищурила карий глаз и смерила высокомерным взглядом. Я живо представил её в своей кровати, натягивая при этом улыбку от уха до уха. Ройсс нервно кашлянула, бросила бычок и затушила мыском ботинка.

– Ну что, готова к лучшему свиданию в своей жизни? Бельишко кружевное надела?

Она скорчила кислую физиономию и фыркнула.

– Надеюсь подошва у тебя крепкая. Домой-то придётся возвращаться на своих двоих.

– Эй! – гаркнул Кострома. – Вы чего, потрындить сюда приехали?

Мы пожали руки и разошлись по своим тачкам.

Белый флажок взлетает в воздух, звучит оглушительный рёв моторов и визг резины. Она с ходу отрывается, но ненадолго. Обхожу её на следующем повороте.

– Детка, ты с кем соревновалась до этого, с параолимпийцами?

В голове отчётливо слышится её злобное шипение. Она пытается меня обогнать, но я предвидел это манёвр, вильнул задом и снова вырвался вперёд.

– Да, хреново тебе жить с пришитой головой.

Я прямо-таки чувствую в каком она бешенстве. До финиша остаются считанные пятьсот метров. Мозг проигрывает сотню вариантов и останавливается на сто первом. Я сбрасываю скорость перед самым финишем, позволяя ей обогнать меня. Она пересекает черту, тормозит и выскакивает из машины. Я тоже выхожу, открываю капот и с дельным видом под него заглядываю.

– И? – она разводит руками, в глазах огромный знак вопроса.

– Да хер знает, с мотором что-то.

– Ну конечно! Я не играю в поддавки.

– А во что же ты играешь, детка?

Она молчит, достаёт из карманы сигареты и закуривает. Я подхожу к ней.

– Тогда получается, выиграл я, и с тебя свидание.

– Как на счёт ничьей? И так и быть, согласна с тобой выпить. Но спать с тобой не буду.

Я давлю ехидную лыбу.

– Куда поедем коротать вечер?

Она безразлично пожимает плечами.

– Предлагаю поехать на моей, потому что пьяной за руль ты не сядешь.

– Собрался меня споить?

– Я бы, конечно, мог, но думаю, ты сама с этим справишься.

Я выцепил знакомого хмыря, сунул ему косарь и попросил отогнать машину Ройсс к её дому. Та недовольно поморщилась, но свой адрес назвала. Я посадил её в машину, завёл мотор и покатил вперёд в душе не представляя, чем закончится вечер. Ройсс выудила из кармана пачку сигарет, вытащила одну и щёлкнула зажигалкой.

– Не хрен курить в машине.

Я забрал у неё сигарету, открыл окно и швырнул за борт. Она тут же прикурила следующую.

– Тебе своих лёгких не жалко, так мои пожалей.

– Зверь самый лютый жалости не чужд. Я чужд. Так значит я не зверь3, – с умным видом цитирует она.

– Смотрите, она заводит часы своего остроумия; сейчас они начнут бить4.

На её губах проскользнуло нечто напоминающее улыбку. Я отметил, что она милая, когда не делает лицо кирпичом.

Пролистав в памяти список всех известных мне баров, я выбрал самый тихий. Мы расположились за стойкой и заказали по светлому нефильтрованному. Для разгонки.

– Так что с тобой не так? – начал разговор я.

– А что со мной не так?

– Детка, я на паранормальном собаку съел, с тобой явно что-то не так.

– Ты тоже не так прост, как кажешься.

– Я понял. Ты зарабатываешь на жизнь, копаясь в чужих мозгах. Психолог или экстрасенс?

– Я диджей на радио. А ты чем занимаешься?

– Поисками истины.

– Мудрец сказал, что истина в вине.

– Это предложение?

– В «Крыше мира» сегодня Benzina играет, – сообщила она.

Это в корне меняет дело. Мы расплатились, допили пиво и погнали в самый помпезный клуб Москвы.

Пока мы стояли в длинной очереди, я разглядывал желающих попасть внутрь. Потом окинул взглядом нас. Ну меня в чёрных джинсах и кожанке может и пустят, а вот Ройсс… Вряд ли драные джинсы и дутая куртка соответствуют здешнему дресс-коду.

– Может поедем в менее пафосное место? – шепнул ей на ухо.

Она хитро улыбнулась, взяла меня за руку и потащила через возмущённую толпу. Поравнявшись с вышибалой, она что-то проворковала ему на ухо. Тот расплылся в улыбке и запустил нас внутрь, даже не взглянув.

– Я впечатлён.

– Какой ты, однако, впечатлительный.

Музыка оглушает со всех сторон, от иллюминации рябит в глазах, и я начинаю недоумевать, что находил раньше в таких заведениях. Ройсс тянет к барной стойке и заказывает два рома с колой.

– Ты пригласил, значит ты платишь.

– Так это всё-таки свидание?

Она невинно хлопает ресницами, даже не потрудившись ответить. А ведь это моя фишка.

После третьего коктейля становится понятно, что вечер продвигается в правильном направление. Мне не мешало бы притормозить, если мы планирую уехать на моей тачке. Эмма, так её оказывается зовут, весело щебечет, и в кое-то веке пустая болтовня не напрягает.

– Я в туалет, так что, если задумал срулить у тебя есть отличная возможность, – она подмигивает зелёным глазом и игриво улыбается.

– Не дождёшься.

Я провожаю Эмму взглядом и заказываю ещё ром с колой для неё и колу без рома для себя. Спустя минут двадцать стало понятно, что она меня слила. Вот, сучка! Потеряв интерес к дальнейшим приключениям, я расплатился и двинул домой.

Мозг ещё подёрнут похмельной пеленой, но голоса уже настойчиво продираются. И ярче всех мурчащее «детка». Фрагменты воспоминаний поочерёдно всплывают, как буквы на табло в телевикторине.

Блондинка с пышным бюстом играет на виниле. Люди на танцполе извиваются под зажигательные сеты. Я допиваю третий «Куба либре» и смотрю в каре-зелёные глаза напротив, обрамлённые густыми ресницами. Его чувственные губы растягиваются в заразительной улыбке, что я невольно улыбаюсь в ответ. Он так же, как и я ненавидит своё имя. Оно у него и правда необычное. Но красивое. Дэнтаниель запускает пятерню в копну чёрных вьющихся волос, небрежно приглаживает, приводя их в ещё больший беспорядок. Я, как зачарованная, наблюдаю за этим жестом. Замечаю, как на него реагируют женщины и не сомневаюсь, что Дэну это известно. Снова звучит игривое «детка». Осознаю, что он всех так называет, но у меня в животе это вызывает приятные вибрации.