– Тебе нужнее, – он толкнул вторую в мою сторону. – Так подробности будут?

Я опрокинула его порцию и закусила оставшимся мандарином.

– Убийца скрывает лицо под капюшоном, так что лица я не разглядела. Но почувствовала запах воска и ароматических палочек. Шёпот, что-то на латыни, но я не уверена.

– Не особо ценная информация, но я передам Алу.

– В этот раз было иначе. С каждым разом реалистичность происходящего зашкаливает. Раньше просто наблюдала, а теперь включаются все органы чувств.

Я зажмурилась и потёрла виски, ожидая, когда алкоголь подействует.

– Ты можешь их блокировать.

– Кого? – недоумённо спросила я.

– Голоса. Это проще, чем кажется. Встань, я покажу.

Я послушно встала. Он взял меня за плечи, развернул к себе спиной, взял мои руки, прижал к солнечному сплетению, накрыв своими.

– Закрой глаза. Глубоко вдохни и медленно выдыхай.

Я сделала то, что он просит.

– Представь, что ты стоишь в центе круга. Визуализируй говорящих…

Я живо представила, как бесплотные духи обступают со всех сторон и тянут костлявые руки.

– Помести их за периметр. Теперь медленно огораживайся, словно опускаешь ставни.

Я вообразила, как тонированные стёкла поднимаются, изолируя меня от призраков.

Я открыла глаза. Голоса не исчезли, но заметно притихли. Дэн отпустил мои руки, и я повернулась к нему лицом.

– Помогло?

– Да, спасибо, – натянуто улыбнулась я.

Что-то изменилось в его взгляде. Он убрал руки в карманы, развернулся и направился в прихожую. Я запаниковала. Не хочу, чтобы он уходил. Он обернулся и снисходительно посмотрел на меня.

– Если, хочешь, чтобы остался, просто скажи.

Я зажмурилась, чтобы собраться с мыслями и почувствовала крепкие объятия. Хочу поблагодарить, но слова застревают в горле.

– Всегда пожалуйста, – ответил Дэн на моё невысказанное «спасибо».

Меня вдруг осенило. Я отстранилась и шокировано уставилась на него.

– Ты слышишь мои мысли?!

– Время от времени, когда ты сама мне их посылаешь.

– Вот чёрт! – я закусила губы, даже боюсь представить, что он успел услышать.

– Детка, да не загоняйся ты так.

Смотрю в насмешливое лицо и не знаю, что ответить. Я хватаю его за воротник и впиваюсь в губы, не вполне соображая, что делаю. Он притягивает к себе, врезаясь пальцами в мои бёдра. Не больно, но достаточно сильно, чтобы оставить синяки. С моих губ срывается сдавленный вздох. Воображение живо рисует неровные лиловые пятна на бледной коже. Похороненные в недрах воспоминания проступают на поверхности кривыми, уродливыми образами. Я стараюсь прогнать их и сосредоточиться на мягких губах, на горячем языке, ласкающем нёбо. Я аккуратно скользнула в его мысли, и в мозгу что-то треснуло. Мир будто поплыл.

Глаза привыкли к полутёмному помещению, и я узнала этот бар, хоть ни разу здесь не была. Кира стоит напротив с микрофоном в рухах и улыбается. Мы на сцене, подсказывает сознание.

– Поцелуй, – выкрикивает парень за столиком.

– Порадуем публику? – срывается с моих губ хриплый шепот Дэна.

Кира отвечает, но я не могу разобрать слов, в висках стучит пульс, я беру её лицо в ладони и касаюсь губ. Сердце ускоряется и замирает, когда вдыхаю её запах. Приятное тепло разливается в груди. 

Я оцепенела, словно под наркозом и заставила себя открыть глаза. Мы стояли на моей кухне, не разжимая объятий, но лицо Дэна приобрело настороженное выражение.

– Что-то не так? – обеспокоенно спросил он.

– Ничего, просто… извини я…

Я неуклюже высвободилась из кольца его рук и поспешила в ванну. Я захлопнула дверь и дрожащими пальцами щёлкнула задвижку. Включив воду, я села на край ванны. Тело потряхивало, будто находилось под напряжением. Что это сейчас было? Я что залезла в его воспоминания? Выходит, мои подозрения оправдались, у них с Кирой действительно были отношения. Не нужно обладать даром ясновидения, чтобы понять, Дэн до сих пор её любит. А Алекс в курсе? Я мысленно себя обругала. Меня их взаимоотношения не касаются. Я ощутила внезапный прилив злости, понимая, что у меня никогда не будет нормальных отношений. Я сжала кулак и с силой врезала по кафельной стене. Боль током пронзила мышцы.

– Детка, ты в порядке? – донеслось из-за двери.

– Да, я сейчас, – процедила я сквозь зубы, зажимая между колен ушибленную кисть.

Я вернулась на кухню, забралась с ногами на табурет и закурила, стараясь ни о чём не думать.

– Ты что-то увидела? У тебя было такое лицо…

– Просто воспоминание.

– Поговорить не хочешь?

– Нет. Уверена, ты тоже не захочешь.

– Ладно. Идём спать.

Он забрал окурок, потушил его в пепельнице и протянул мне руку.

– Просто спать.

Я вложила ладонь и позволила увести себя в комнату.

Ройсс сопела, уткнувшись в моё плечо. Её волосы щекотали лицо, и я почувствовал едва уловимый запах ёлки и мандаринов. Тусклый дневной свет проникал через щёлку розовых занавесок. Я аккуратно отодвинулся в сторону, приподнялся и окинул взглядом прямоугольную невзрачную комнату с убогой обстановкой типичной для советских времён. Ещё раз взглянул на спящую Ройсс. Я, конечно, знал, что у неё чердак протекает, но чтобы в таких масштабах. Главное, сама меня позвала, сама предложила остаться. Приглашение я прочёл в её мыслях, но сути это не меняет. Что она вчера увидела остаётся только гадать, но уверен, видение не из приятных. То, что мы опять спали в одежде уже о многом говорит. Стопудово неудачный опыт.

Я поднялся с постели и направился в ванну. И здесь этот хвойный запах. Я ополоснул лицо ледяной водой и воспользовался ополаскивателем для рта. Я посмотрел в зеркало, пятернёй прошёлся по волосам и вернулся в комнату. Ройсс сидела на постели и щёлкала пультом телевизора. Обратив на меня внимание, она вяло улыбнулась.

– Ты в норме? А то вчера была немного не в себе.

– Дэн, я постоянно не в себе, это и есть моя норма.

– Бывает и хуже.

Я присел рядом и ободряюще потрепал за шею. Ройсс дёрнулась и вскрикнула.

– Болит? Дай посмотрю.

Она откинула волосы открывая тату в области основания шеи.

– Татуировка воспалилась. Давно делала?

– Татуировка? Вообще не помню. Не смотри так. После смерти матери я так часто нахожусь в угаре, что порой себя не помню.

Я взял телефон, сделал фото и протянул ей. Она вскочила, как перепуганная канарейка.

– Ты хоть знаешь, что она означает?

– Понятия не имею.

– Очень плохо. Я противник тату, но раз ты бьёшь на себе рисунки, потрудись узнать их смысл.

– И что означает моя?

– Это магическая печать, но довольно странная. Раньше я такой не встречал, слишком много всего намешано. Девятиконечная звезда Инглии имеет значение Первозданного света – древний и мощный оберег: три треугольника соединённые вместе символизируют три мира: мир богов, мир людей и мир духов. Круг, в который она заключена – это петля уроборос: змея, кусающая свой хвост. Уроборос символ цикличности и перерождения, а вообще у неё много значений. В центре звезды знак тёмного жнеца. А еще рандомные римские цифры, в каждом углу, которые могут символизировать всё что угодно.

– Ты так разбираешься в этом вопросе, тебе в пору курсы открывать. Так с какой целью мне её поставили?

– Откуда же я знаю? Как давно ты её сделала?

– Я правда не помню.

– А как давно начались твои видения?

– Около четырёх месяцев назад. Думаешь связано?

– Не исключаю. Пойду чайник поставлю.

Я пошёл на кухни. Зажёг конфорку, налил с воды в древний эмалированный чайник и поставил на огонь. Наличие магической печати на шее Ройсс крайне осложняет дело. Её ставят для защиты или для подчинения, для активации силы или для её блокировки. Зуб даю появление Вельвера имеет к этому отношение. Вот бы найти говнюка и хорошенько тряхнуть. Но что я могу без своей силы?